Теплица (сборник)

Олдисс Брайан Уилсон

С. оставался на том же месте, наблюдая и ждя чего-то. Его взгляд метнулся от закрытой двери к открытому окну кухни. Вскоре пухлая фигура женщины показалась в окне. Она была занята тем, что снимала с себя пальто. Издалека С. смог все же рассмотреть, что под пальто на ней был надет белый передник.

Теперь она иногда мелькала в окне кухни. Дважды она выходила на ступеньки задней двери: в первый раз, когда несла ведро для угля к бункеру справа от окон гостиной: поставив его на землю, она вынула совок и с его помощью начала выгребать уголь со дна бункера, наполняя им ведро. Издаваемый при этом звук доносился до старого каменного здания через ветки деревьев и пустые грядки спаржи. Во второй раз женщина появилась с помойным ведром

в руках. С ним она прошла вдоль задней стены дома, мимо угольного бункера, в северо-восточном направлении, и С. отчетливо увидел четыре белых завязочки на спине: она пересекла газон и подошла к дверям гаража, собранного из асбестовых плит, усиленных бетонными столбами. Женщина вошла внутрь, некоторое время ее не было видно. Затем она снова появилась с ведром в руках. По тому, как она прошла обратно через газон мимо угольного бункера и окон гостиной, держа ведро в напряженной левой руке, под углом около тридцати градусов, можно было сделать вывод о том, что женщина пошла в гараж, чтобы наполнить ведро, и несла его обратно полным.

С. отвернулся от окошка. У его ног лежал журнал «Для мальчиков». Он был издан еще в те времена, когда С. был младенцем. Страницы его пожелтели от времени. Он был раскрыт на странице с картинкой, на которой изображался бородатый мужчина с вытаращенными глазами: он стоял в проеме дверей, а позади него, в пустой комнате, лежал мальчик со связанными руками и ногами. На нем была школьная шапочка. Сверху над картинкой была надпись: «Тайна Серой Мельницы».

Подобрав журнал, С. принялся за чтение рассказа. Прочитав несколько фраз, он скользнул взглядом с одной страницы на другую. Наконец он наткнулся на предложение: «Несмотря на мучившую его жажду, он без сожаления смотрел на утекающую воду». Продолжая чтение с этого места, С. перелистнул страницу. Там жирным шрифтом было напечатано: «Хотите знать, кто попал в ловушку на Серой Мельнице? Не пропустите наш следующий выпуск!» С. закрыл журнал и положил его рядом с собой на бревно. Он выглянул через окошко, но не заметил ни малейшего движения ни в саду, ни в окнах кухни. Он прервал свои наблюдения и молча уставился в пол.

Доски пола были очень неровные, темно-коричневого цвета. Концы досок выступали над поверхностью пола, особенно в тех местах, где гвозди повылезали из дерева: от этого пол в этих местах казался совсем светлым. В щелях между досками темнела грязь.

Временами С. выглядывал в окно. Если ничего не привлекало его внимания, он снова смотрел на пол подолгу. Для развлечения он проводил взглядом воображаемую границу в комнате или просто взглядом делил ее на части.

Вскоре, посмотрев в окошко, он заметил, что кто-то приближается к его дому. Он встал на колени, всем телом прислонился к кирпичной стене с тем расчетом, чтобы можно было снова выглянуть в окно. По направлению к дому шла женщина с пышной фигурой. В руках ее была корзина, в которой виднелось что-то зеленое. Женщина пересекла газон перед задней дверью, дошла до узкой грязной дорожки, проложенной вдоль грядок спаржи по самой их кромке. Эта дорожка была почти полностью закрыта ветвями фруктовых деревьев, растущих вдоль северо-западной стороны старого каменного здания, и прежде, чем закончиться у кучи мусора, проходила мимо живой изгороди, отделявшей владения мистера Мэри от соседей. Чтобы подойти к этой куче, нужно было пройти по грязной тропинке до старого каменного здания и обогнуть его западный угол. На расстоянии трех метров от этого угла женщина остановилась и взглянула наверх, на маленькое круглое окошко, в верхней части фасада здания, над двустворчатыми воротами.

— Ты наверху? Эй, просыпайся, это я! Эй, ты у себя?

— Где он?

— А-а… Значит, ты все-таки там! Спускайся вниз! Я думала, что ты спишь.

— Он в доме.

— Он у себя в кабинете, за закрытой на ключ дверью, с карандашом в руке и Бог знает какими мыслями в голове.

— Я не спал… А ты

уверена в этом?

— Я это знаю наверняка. Почему ты не спускаешься вниз? Я думала, ты спишь.

— А она?

— У меня была кое-какая работа. А она ходила за покупками. Она была в пальто, с зонтиком и сумкой.

— Хороша… Да?

— Очень, особенно этим утром. Впрочем, все сегодня одеты с иголочки. Так ты спустишься или нет?

— Уже иду.

С. пошел в другой конец комнаты: он наклонился, ухватился рукой за крышку люка и поднял ее, открыв лаз. Он поставил крышку возле задней стены, в которой было проделано окошко в полуметре от пола. Старая лестница пошатывалась и скрипела, когда С. спускался на первый этаж. Наконец его нога коснулась булыжников, которыми был вымощен пол на первом этаже. Освещение было очень плохим, свет казался тусклым; его лучи проникали сквозь щели в воротах, сквозь пыльное окошко, затянутое паутиной.

В одной из половинок ворот, в левой по отношению к С, стоящему к ним лицом, была маленькая дверь — около полутора метров высотой.

— Ну, выходи же, наконец-то. Дай я посмотрю на тебя, а то не видела целый день.

— Ты вгонишь себя в могилу раньше времени.

В старых воротах, вблизи от маленькой дверки, был вбит большой гвоздь. На этот гвоздь накручен обрывок веревки. Другой конец шнура был пропущен сквозь ручку маленькой дверцы, чтобы она не открывалась. С. скинул веревочную петлю с гвоздя и толкнул дверь — она открылась.

Он моргнул и высунул голову наружу. Посмотрел на дом, потом на полную женщину.

— Так ты выйдешь, наконец? Или, может, ты думаешь, что я тебя буду ждать целый день?

С. переступил порог и направился к женщине.

Ее огромное тело состояло, казалось, из многих взаимозависимых округлостей. Фигура С. казалась нагромождением прямых линий. Непосвященному наблюдателю могло бы показаться удивительным, что настолько по разному сложенные тела могут обладать одинаковыми скелетами.

Женщина была одета в серое платье, поверх него повязан белый фартук, закрепленный с помощью двух тесемок, завязанных на шее, и двух, завязанных на талии. Прическа женщины представляла собой пучок волос, собранных на затылке с помощью вельветового шнурка. Волосы ее были серо-желтыми, лицо бледное, с нездоровым румянцем на щеках. Ее глаза, светло-синие, как море, оттенялись темными кругами.

— Ты уверена, что он работает?

— А что ему делать по утрам? Он все время пишет, пишет и пишет, даже, когда ты пьешь его кофе.

— Ему не нужен новый секретарь?

— Что… После тебя? Нет уж… Кстати, как ты себя чувствуешь? У тебя нездоровый вид. Нет, ты действительно дурак, потому что попусту тратишь время.

— Перестань, Ви, прошу тебя.

— А разве я что-то сказала? Но мне кажется, что если бы у всех появились глупые идеи и все кинулись бы их осуществлять, то где бы мы сейчас были.

— Говорят, что опять забастовка на рыбоперерабатывающем заводе.

— Сейчас? Кто же это тебе сказал? Нет, ты действительно очень плохо выглядишь. Посмотри на себя!

— Ватт мне сказал об этом.

— Какой это завод?

— Об этом ты лучше у него самого спроси. Он мне сам рассказал.

— Не стоит верить всему, что говорит тебе Ватт. Ведь он вечно что-то путает.

— Наверное, это рыбоконсервный завод.

— Не будь дураком; нет же такого завода, по крайней мере, здесь поблизости.

С. посмотрел вниз на свои ботинки: они были покрыты серой пылью. Он стоял на гравии, втоптанном в землю.

— Ты принесла мне что-нибудь?

— Мне не следовало бы этого делать. Я просто дура, раз поступаю так.

Откинув несколько листов капусты, прикрывавших содержимое ведра, женщина достала оттуда пачку газет. Она передала ее в руки С. Тот сделал шаг вперед, взял сверток, все так же искоса поглядывая на женщину.

— Здесь половина пирога со свининой. Мне, наверное, не надо было делать этого… кто знает.