Теранезия

Иган Грег

— Я вернулась, любимый. Скоро это закончится, — почти прошептала мама.

Отец никак не дал понять, что услышал ее.

Она повернулась к Прабиру.

— В саду могут быть еще мины. Поэтому мы положим лестницу на ящики, как мост. Потом я по нему перейду к Па и принесу его. Понимаешь?

— Я могу сделать это. Я легче, — сказал Прабир.

Лестница была алюминиевой, и он боялся, что она может не выдержать вес обоих взрослых.

Мать нетерпеливо дернула головой.

— Ты не сможешь поднять его, дорогой. Ты же знаешь. Просто помоги мне уложить

лестницу.

Один из ящиков она поставила прямо на землю, на краю сада, как можно ближе к месту, где лежал отец. Потом она отошла на несколько метров в сторону и жестом показала Прабиру подойти к ящику. Стоя возле ящика, он повернул лестницу в сторону матери, и она схватила ее за край. Левой рукой мама все еще держала второй ящик, обхватив тот за край открытой стороны.

В то время, как мама обходила сад по краю, Прабир подавал лестницу все дальше, пока не взялся за ее конец. Она ободряюще улыбнулась ему, но он чувствовал, как сердце колотится от страха за нее. То, что она стояла вне сада, не было гарантией безопасности. Наверное, квадрат очищенной почвы выглядел с воздуха как идеальная мишень, и, может самоустанавливающейся мине было проще внедриться в грунт и скрыть следы, там, где не было растительности, но могли быть и другие мины, закопанные где угодно.

Когда мама добралась до дальнего угла, им обоим пришлось вытянуть руки, чтобы удерживать лестницу, но стало ясно, что и этого будет недостаточно. Она собралась было подойти ближе, ступив в сад, но Прабир закричал ей:

— Нет! Я могу подойти ближе!

Он показал ей на ближайший к нему угол, где она уже проверила грунт и убедилась, что там чисто.

— Я буду стоять здесь. Как только ты обогнешь угол, я смогу пойти обратно к ящику, в ногу с тобой.

Мама сердито тряхнула головой, проклиная себя, что не может мыслить четко.

— Ты прав. Мы именно так и сделаем.

Когда это им удалось и они понесли лестницу, перекинутую через всю ширину сада, прямо к отцу, Прабир почувствовал проблеск надежды. Еще всего несколько шагов и маме не придется ступать по непроверенной почве. Прабир отводил взгляд от папиных ног, но спокойный внутренний голос уже звучал с оптимизмом. Люди с такими ранениями выживали даже в отдаленных деревнях Камбоджи и Афганистана. Мама изучала анатомию и проводила операции на подопытных животных — это могло пригодиться.

Прабир подождал, пока она поставить второй ящик на землю, а затем они вместе опустили лестницу. Он не сомневался, что ящики выдержат нагрузку: десятки таких же были разбросаны вокруг кампунга и он не раз видел, как отец становится на них, чтобы дотянуться до чего-нибудь. Если лестница не согнется, то единственная неприятность случиться, если ее дальний конец соскользнет с ящика.

Мама проследила за его взглядом.

— Следи, и скажешь мне, если она сдвинется. Если я случайно подвину ее, то смогу подвинуть ее назад, — сказала она.

Она сняла обувь и взобралась на ящик. Лестничные перекладины были закреплены так, чтобы располагаться горизонтально, когда лестница располагалась наклонно на несколько градусов от вертикали. Сейчас же перекладины были повернуты ребрами вверх и были просто изогнутым металлом, не прикрытом даже резиновыми накладками, как сверху. Но Прабир увидел, что мама нашла способ удерживать равновесие, ставя ноги одновременно на ребра перекладин и продольные рейки. Еще стоя на ящике, она прикрыла глаза и начала немного раскачиваться, разведя при этом руки немного в стороны — она пробовала движения, которые помогут восстановить равновесие, не пошатнув лестницу — чего она не стала бы делать на полпути. Горло Прабира сжалось от любви и восхищения, вырвавшихся наружу от страха за мать. Если кто-то в мире и способен сделать это, то только она.

Мама открыла глаза и начала ступать по лестнице.

Прабир обеими руками держался за ее край, крепко прижимая к ящику и не отводя взгляда от другого ящика. Он чувствовал легкую вибрацию при каждом мамином шаге, но лестница не пыталась выскочить из захвата. Он рискнул быстро взглянуть на мамино лицо — ее невидящий взгляд был направлен в никуда над его головой. Он опять опустил взгляд на противоположный ящик. Деревянная доска прогнулась так сильно, что могла бы вытолкнуть ящики, если искривление перераспределит нагрузку, но лестница была слишком жесткой для этого. Она выдержит вес их обоих, теперь он был в этом уверен.

Мама остановилась. Прабир следил за ее ступнями, когда она левой ногой шагнула вперед, разворачиваясь немного в сторону, чтобы оказаться лицом к отцу. Она медленно опустилась на корточки и оказалась рядом с ним. Лестница была примерно в метре от земли, так что она смогла лишь коснуться кончиками пальцев его лица.

— Радженда?

Он слегка двинул головой в подтверждение.

— Я слишком высоко, чтобы поднять тебя оттуда. Ты должен попытаться сесть.

Ответа не последовало. Прабир представил, как отец встает с песка на руках, будто водяной поднимающийся из морских волн. Но ничего не произошло.

— Радженда?

Внезапно отец всхлипнул и, вытянув одну руку, коснулся ею предплечья. Мама крепко схватила его руку.

— Все хорошо, любимый. Все хорошо.

Она повернулась к Прабиру.

— Я сейчас попробую сесть, так я смогу поднять Па на лестницу. Но потом я, наверное, не смогу встать, держа его. Как ты думаешь, если я оставлю его на лестнице и вернусь к своему краю, сможем ли мы перенести лестницу с Па к краю сада — как на носилках?

— Да. Мы сможем, — немедленно ответил Прабир.

На секунду разозлившись, мама посмотрела вдаль.

— Я хочу, чтобы ты хорошо подумал. Не надо выдавать желаемое за действительное.

Сдерживаясь, Прабир послушался. Половина веса отца. В два с лишним раза тяжелее Мадхузре. Ему верилось, что он достаточно силен. Но, если он обманывает себя и уронит лестницу…

— Я не знаю, как долго я смогу нести его без перерыва. Но я могу тащить за собой ящик, толкая его ногой. И если мне понадобится перерыв, я поставлю лестницу на него.