Терапия пищевого поведения
Шрифт:
При всем разнообразии типов ролевых конфликтов, описание которых встречается в литературе (Лейтц, 1994; Biddl et al., 1960; Stryker, Macke, 1978), их можно разделить на две большие группы: 1) внешние, или межличностные (зависящие от объективных характеристик – реальных ролевых ожиданий, ролевого поведения, ролевых норм и т. п.); 2) внутренние, или внутриличностные (зависящие от компонентов когнитивной структуры индивида, например его представления о ролевых ожиданиях, Я-концепции).
Неверно думать, что только конфликты второй группы относятся к личностным проблемам. Любые ролевые противоречия так или иначе порождают психологическую дисгармонию, которую необходимо преодолевать.
I. Несовместимость различных ролей. Подобные ситуации возникают тогда, когда различные роли (или компоненты ролевого кластера) не могут функционировать одновременно или когда одна роль существенно затрудняет исполнение другой.
II. Противоречия между ролевыми ожиданиями разных людей. Ситуации возникают тогда, когда на исполнение роли оказываются противоречивые или взаимоисключающие друг друга требования со стороны разных людей из значимого окружения человека.
III. Противоречия между ролью, которую необходимо выполнять, и ролевой Я-концепцией личности. Эти ситуации возникают в том случае, когда исполняемая роль (или та, которую предстоит на себя взять) не соответствует собственным представлениям человека о роли, а также представлению о себе как субъекте этой роли.
IV. Противоречия между ролевым поведением и ролевыми ожиданиями. Тут возможны ситуации односторонних и двусторонних противоречий (случаи дивергентных ролей, полная ролевая несовместимость).
Диагностика в процессе психодраматической работы – это поиск ответов на следующие вопросы.
1. На какой ролевой уровень: соматический, психический, социальный – падает акцент организации жизни пациента?
2. Развертывается ли его жизнь на ролевых уровнях, соответствующих его возрасту, положению, образованию и т. д.?
3. Является ли ролевое поведение человека гибким или же оно находится в состоянии застоя, в прогрессии оно или регрессии?
4. Какие роли обычно играет пациент: восходящие, достигшие кульминации, доминирующие или извращенные (которые стали невыгодными или даже вредными), в нисходящих или затухающих?
5. Имеются ли ролевые конфликты?
6. Каковы наиболее важные предпосылки и условия или, наоборот, препятствия для актуализации ролевого набора данного человека, а также для его интеракции с миром? Наследственность, внутренняя безопасность, внешние условия (то есть экономические, общественные и прочие объективные данные), межчеловеческие отношения с присущим им социометрическим давлением, факторы здоровья?
Объектные отношения раннего детства, хранящиеся в бессознательном, могут вызвать во взрослой жизни душевные расстройства или спровоцировать проблемы в общении. В безопасных условиях, например во время психотерапии, эти «забытые» объектные отношения или роли могут вновь войти в сознание и в активный ролевой репертуар. Так как любые человеческие взаимоотношения содержат смесь реалистических и трансферентных реакций (трансферентные реакции – синоним психоаналитического термина «перенос»), порой очень сложно отделить реальность от переноса. В этом может помочь сила теле, которая раскрывает внутренние объектные отношения. Психодрама также позволяет выявить разные типы реакций переноса с помощью различных вспомогательных Я, которые изображают роли и фигуры из прошедшего и настоящего пациента.
Важно понять, что стоит за повторяющимися паттернами поведения: они настолько прочно укоренились во внутреннем мире, что пациент носит их с собою везде. Он может поменять работу, партнера, страну проживания, но взаимодействие с людьми при этом не изменится: тот же паттерн появляется с новой силой, часто вопреки сознательному желанию, создавая проблемные ситуации. Задача психотерапевта – распутать клубок ролей во внутреннем мире, помня, что эта путаница образовалась еще в раннем детстве под влиянием объектных отношений.
Ролевая игра – одно из основных понятий психодрамы. В отличие от театра, участник психодрамы исполняет роль в импровизированном представлении и активно экспериментирует с теми значимыми ролями, которые он играет в реальной жизни. Второе важное понятие – спонтанность – основано на наблюдении за детской игрой. Морено считал, что спонтанность – это тот ключ, который поможет открыть дверь в область творчества. Понятие теле описывает двусторонний поток эмоций между всеми участниками психодрамы. Катарсис, или эмоциональное освобождение, возникающее у актера психодрамы, представляет собой важный шаг на пути к достижению конечной цели – инсайта, нового понимания своих проблем.
Основные роли в психодраме – это режиссер (который является продюсером, терапевтом и аналитиком), протагонист, «вспомогательное Я» и аудитория. Психодрама начинается с разминки, переходит к фазе действия, во время которой протагонист организует представление, и заканчивается фазой обсуждения, когда психодраматическое действие и возникшие в ходе его переживания обсуждает вся группа.
Для организации представления режиссер использует различные методики, такие как монолог, двойник, обмен ролями и отображение, эти методики запускают терапевтический процесс в психодраматической группе. Особенностью психодрамы среди других форм групповой терапии являются ролевые игры по принципу «здесь и теперь». Выделяют девять специфических техник психодрамы: представление себя, исполнение роли, диалог, монолог, дублирование и множественное дублирование, обмен ролями, реплики в сторону, пустой стул, зеркало.
Психодрама предлагает метод для работы с семейной ситуацией в том виде, в котором она сохранилась и живет внутри человека. Не всегда существует возможность работать непосредственно с членами родительской семьи, тем не менее можно воспроизвести «внутреннюю правду» и вынести родительскую семью из памяти на психодраматическую сцену. В ходе психодрамы всплывают на поверхность защитные тактики и способы решения конфликтов, сформировавшиеся в детстве как попытка облегчить жизнь в окружении, казавшемся враждебным. Как только они оказываются на поверхности, их легче идентифицировать, а затем прочувствовать и понять, почему они стали необходимыми. Контакт с душевной травмой на более примитивном уровне, чем вербальное мышление, позволяет клиенту оживить свой травматический опыт, почувствовать его в настоящем и избавиться от него.
Другой аспект работы связан с темой собственно «родового сценария», куда, в частности, входят и традиции питания, включая раннюю смерть от болезней, сопутствующих ожирению. Разумеется, это сила семейного мифа, заставляющего детей воспроизводить один и тот же сценарий предков. Часто, например, пациент обращается к терапевту в связи с тревогой и страхами, связанными с угрозой насилия или голода. «Родовой сценарий выживания» в этом случае может оказаться бесценной поддержкой – и одновременно ответом (в тех случаях, когда тревога или страх не связаны с актуальными событиями). Более того, при подробном исследовании практически любой генограммы (см. технику «Генограмма семьи») можно увидеть несколько различных стратегий, притом все они в свое время были в какой-то степени успешны (род выжил и продолжился) (Михайлова, 2001).