Терминатор из глубинки
Шрифт:
Уже влетев на террасу, он заметил, как испуганная женщина, изменившись в лице, приоткрывает рот. Предупреждая визг, Викинг подскочил к ней и легонько ребром ладони скользнул по гортани. Готовый вырваться крик замер в ее груди, и наружу вышел только негромкий сиплый хрип. Не останавливаясь, Вадим развернулся к Ясеневу, застывшему в кресле, и изготовился для удара. Однако бить не пришлось. Депутат начал медленно поднимать вверх руки, показывая, что не будет оказывать сопротивление.
Викинг рывком выдернул его из кресла и, толкая, бегом увлек в дом. Самсон уже был рядом. Галантно подхватив осипшую, пытавшуюся прочистить горло кашлем даму за талию, он энергично поволок ее следом. Остановившись на пороге, Самсон отсемафорил знаками подоспевшему Доктору, чтобы тот срочно перемещал со двора в особняк вырубленного шашлычника.
Бросив Ясенева лицом вниз на диван, Викинг оглянулся по сторонам и, увидев свисающий с жалюзи тонкий шнур, кивнул на него Самсону. Тот, силой усадив женщину на стул, вскочил на подоконник, ножом обрубил шнур у самого потолка, а потом разрезал на три части и по-братски поделился с коллегами. Вадим окинул взглядом огромный холл и расстроился: все красиво, современно и стильно, и, естественно, нет ни скатерти, ни салфетки.
Повернувшись к Доктору, возившемуся с парнем, бросил:
– Рви его майку на повязки и кляпы.
Через несколько секунд подготовительный этап завершился. Ясенев сидел на диване со связанными руками и повязкой на глазах, хозяйка, легонько прикрученная для порядка к стулу и развернутая лицом к стене, и шашлычник на полу, еще не пришедший в себя, в дополнение к тем же аксессуарам, что и у депутата, имели во рту по кляпу. Самсон с Доктором заняли позиции у дверей, выходящих в сад и на лужайку перед домом.
Вадим взял стул и уселся напротив Ясенева.
– Владимир Михайлович, – вежливо обратился он к депутату. – Вы не против, если я задам вам несколько несложных вопросов, на которые вы, очень надеюсь, дадите правдивые ответы?
– У меня есть выбор? – спокойно спросил Ясенев.
– Увы, выбора у вас нет, – обреченно вздохнул Вадим.
– А если я буду молчать, что вы тогда со мной сделаете? Призовете на помощь «испанский сапог» или, по русскому народному обычаю, дыбу?
– Владимир Михайлович, вы прекрасно знаете, что есть немало способов для развязывания языков, которые мне не хотелось бы применять. Мы не налетчики, не грабители, а посланцы вполне цивилизованного человека, который желает узнать некоторые подробности... скажем так, экономического характера. Когда мы удовлетворим свое любопытство, то извинимся за причиненное беспокойство и скромно удалимся. Так я надеюсь на вашу искренность?
– Как я могу вам обещать быть откровенным, не зная, какие сведения вы от меня потребуете? А вдруг захотите, чтобы я выдал государственные секреты, как говорится, продал Родину? Если вам известны мое имя и отчество, то докладывать, чем я занимаюсь, особой нужды нет.
– Мы прекрасно информированы о вашей персоне, знаем, что вы депутат Государственной думы, и нам совершенно неинтересны суперсекреты великой державы, коей является Россия. Надеюсь, у вас не возникло подозрений, что мы агенты иностранной разведки и пытаемся огнем и мечом вырвать у вас информацию о секретных параграфах «Закона о пчеловодстве» или об очередной стратегической инициативе по реформированию орфографии многострадального русского языка. У нас более простые, можно сказать – приземленные желания.
– Раз вы в курсе, кто я такой, не боитесь, что у вас могут быть серьезные неприятности от подобных противоправных действий? – спокойно, даже несколько надменно спросил Ясенев, и кривая усмешка легла на его губы.
– Нет, не боимся. Вы же не знаете, кто заявился к вам в гости. Может, мы настолько отморожены, что уже никого и ничего не боимся? – сказал Викинг, и червь тревоги вновь зашевелился в его душе. Не нравилось ему поведение Ясенева, ох, не нравилось. Слишком уж уверенным он казался, как будто ждал подобной встречи и готовился к ней. Встревоженный Вадим тихонько щелкнул пальцами, привлекая внимание Самсона и Доктора, и подал известные им знаки: «Близкая опасность! Быть готовым к любым неожиданностям».
– Ну, раз вы такие осведомленные и бесстрашные, задавайте ваши вопросы, – милостиво согласился Ясенев. – Какие тайны моего бытия вас волнуют, что же вы хотите у меня выведать? Я весь внимание.
– Нас интересует один несложный вопрос: кому вы хотите продать принадлежащие вам акции компании «Сибвест»?
Ясенев ненадолго задумался, а потом сокрушенно покачал головой.
– Я так и думал! Ах, Игорь Витальевич, неугомонный наш человечище. При всей энергии и предприимчивости, надо отдать должное, не понимает он, что его время прошло, кануло в мутных стремнинах девяностых годов. Не доходит до зэковских мозгов, что мало отхватить сладкий кусок, надо его еще и удержать. Для этого необходимо делиться с другими, а он не желает этого делать, жадничает. Предупреждал я, что раздавят его, как мокрицу, не верил, бедолага. До сих пор надеется, что кто-то боится его пальчиков, развернутых веером. В бизнес пришли совершенно иные люди – не менее энергичные, чем Игорь Витальевич, но интеллектуалы, умницы, имеющие вход во власть. Они и собирают в кулак хутора, типа «Сибвеста», и за ними будущее.
– А почему вы считаете, что мы исполняем волю Монтурова? – наивно спросил Вадим.
– Вы сами ответили на свой вопрос. Я не упоминал никаких фамилий, и факт продажи мной акций может интересовать только Монтурова. Наш с ним скандал на собрании совета директоров был инициирован мной и спланирован, чтобы спровоцировать Игоря Витальевича на неадекватные действия. «Сибвест» сейчас находится в трудном финансовом положении, и это также плоды долгой и кропотливой работы людей, заинтересованных в его приобретении. Никто не собирается делать его банкротом, просто необходимо припугнуть владельцев компании и вынудить их сбросить свои акции.
– Вас уже испугали?
– Ну что вы, конечно нет. Я равноправный участник этой операции.
– И ее инициатор?
– Увы, нет. Просто разумный человек, который оглянулся вокруг и понял, что прошло время разбрасывать камни, и наступил момент их сбора и возведения прочной кладки.
– И Монтурову в этом созидании места не находится?
– Конечно нет. Он слишком ограниченный и жадный человек. Тридцать с небольшим процентов участия в «Сибвесте», конечно, впечатляют, однако не являются серьезным препятствием. Остальные крупные держатели прокачаны нами. Линев слаб духом и замаран своим походом «во правительство»; на Ермишина также есть определенные рычаги воздействия; мелкие же держатели, после нейтрализации Монтурова и слуха о скором банкротстве компании, начнут активно сбрасывать свои акции. Счет пошел уже на дни и часы.
– Для чего вы инициировали скандал с Монтуровым?
– Чтобы встретиться с вами.
– Не совсем понял ваше высказывание.
– Уважаемый нами Игорь Витальевич однажды, в состоянии сильного подпития, похвастался, что содержит группу специалистов, бывших сотрудников спецназа, которые могут решать и уже успешно решали конфиденциальные задачи, наемных ландскнехтов, эдаких «псов войны».
– Мне больше нравится определение «дикие гуси», – перебил его Вадим.
– Пусть будут «гуси», – усмехнулся Ясенев. – Зная взрывной характер господина Монтурова, я решил заранее предупредить его истерику. А она могла бы случиться, когда Игорь Витальевич, узнав о моей роли во всей этой истории, в расстроенных чувствах отдал бы приказ расправиться со мной. Пришлось пуститься на хитрость и выманить его молодцов, то есть вас. Карать меня еще рано, а вот узнать, с кем я веду дела, самое время. Ждали мы подобного визита.