Термитник Хеллстрома
Шрифт:
– Вы думаете?
– А разве ваш друг, любитель птичек, вам об этом не рассказывал?
– Нет.
Перудж внимательно наблюдал за всем, что попадалось ему на глаза. Крафту это не нравилось.
– Однажды он сказал, – произнес Перудж, – что на каждый час ночи и дня есть своя птица и свой зверь. Я не верю, что птицы прячутся. Даже если бы это было так, мы бы их слышали. Тут просто нет ни птиц, ни насекомых.
– Тогда что здесь делал ваш друг? – усмехнулся Крафт. – Если здесь нет птиц, что он наблюдал?
Нет, приятель, подумал Перудж. Не так быстро. Мы еще не готовы поднять забрала. Он был убежден, что Крафт находится в сговоре с Хеллстромом.
– Карлос мог заметить отсутствие птиц, – сказал он, – после чего стал искать этому причину. А если нашел, то мог создать для кое-кого проблемы, и это объясняет его исчезновение.
– Вы склонны к подозрениям.
– А вы разве нет?
Перудж двинулся в сторону тени, отбрасываемой ивой на берегу ручья, заставив Крафта следовать за собой.
– А что он за человек, этот Хеллстром? Помощник шерифа, ответьте!
Крафту не понравилось, каким тоном к нему обращаются, но он постарался не подать виду.
– Обычный человек. Весьма заурядный. Типичный ученый, сухой и скучный.
Перудж отметил: Крафт произнес это спокойно и бесстрастно, но его скованные движения и пристальный взгляд свидетельствовали о том, что он нервничает. Перудж кивнул, и помощник шерифа продолжил:
– Все они чокнутые, но не опасные.
– Никогда не думал, что они такие уж невинные, – возразил Перудж. – Особенно физики-атомщики. Вот кому я не стал бы доверять.
– Да что вы, мистер Перудж!
Крафт сделал отчаянную попытку изобразить веселье и жизнерадостность.
– Наш доктор снимает кино про жучков. Образовательное. Самое плохое, на что он способен, – это затащить к себе в постель какую-нибудь хорошенькую девицу.
– А как насчет травки и прочего?
– Вы верите всякой чепухе, которую пишут о людях из Голливуда?
– Кое-чему – да.
– Да отсохни мой язык, если доктор замешан в чем-либо таком! – воскликнул Крафт.
– И не боитесь? – усмехнулся Перудж и вдруг резко сменил тему: – Так сколько людей пропадало здесь за последние двадцать пять лет?
Чувствуя, как сильно забилось сердце, Крафт понял – этот тип видел старые полицейские отчеты. Нилс, даже не встречаясь с ним, смог его раскусить. На сей раз люди из Внешнего мира прислали настоящего профессионала. Перудж знал про все ошибки, которые когда-либо совершал Термитник. Плохо! Чтобы скрыть замешательство, Крафт отвернулся и двинулся к строениям фермы, до которых оставалось не более пятидесяти ярдов.
– Все зависит от того, что считать пропажей, – произнес он и, заметив, что Перудж все еще стоит в тени ивы, поторопил его: – Идемте же! Доктор Хеллстром ждет нас.
Перудж двинулся следом за помощником шерифа. Как Крафта потряс вопрос про пропавших! Обычным, заурядным и типичным помощником шерифа его не назовешь. Итак, все начинает складываться. Пытаясь развеять или подтвердить свои подозрения, мы потеряли здесь троих агентов. А помощник шерифа не тот, за кого себя выдает. В общем, выяснили мы немало. Правда, Хеллстром теперь знает, что мы готовы заплатить за доступ к его Проекту-40.
– Человек пропал, он исчез, – сказал Перудж.
– Не все так просто, – заметил Крафт. – Некоторые люди хотят, чтобы их считали пропавшими. Мужчины бегут от жен, от работы. Я бы назвал этих людей «технически пропавшими». Однако это совсем не то, что вы рассказываете о своем приятеле. Когда я говорю «пропавший», то имею в виду человека, угодившего в серьезную передрягу.
– Но вы не думаете, что нечто подобное может случиться тут?
– Это уже не тот Старый Запад, каким он был раньше. Здешние места намного безопаснее ваших городов. Люди тут даже не запирают двери, чтобы не искать ключи. – Обернувшись через плечо, Крафт улыбнулся и продолжил: – Кроме того, мы носим штаны потеснее. Чтобы в карманах было поменьше свободного места.
Они проходили мимо главного дома. Амбар находился от него в шестидесяти футах. Между домом и амбаром когда-то была изгородь, но теперь от нее остались лишь столбы, а проволока исчезла. Пожелтевшие занавески висели на эркерном окне, выходящем в сторону ручья, но сам дом производил впечатление нежилого. Перуджа это удивило. Пустой дом? Почему? В домах должны жить люди. Разве Хеллстром и его команда живут не тут? И не здесь едят? Почему никто внутри не гремит кастрюлями и сковородками? Он вспомнил слова Портера о «пустых знаках». Тонкое наблюдение. Важно не то, что ты видишь, а то, чего не замечаешь.
Повсюду пахло кислотой. Поначалу Перудж подумал о фотохимикатах, но затем отверг это объяснение. Запах был острым и сильным. Возможно, он связан с насекомыми, которых изучает Хеллстром?
Вращающаяся дверь была встроена в раздвижные ворота амбара. Когда Крафт и Перудж приблизились, она открылась и появился сам Хеллстром. Перудж узнал его по фотографиям из файлов Агентства. Он был в тонком свитере, серых брюках и сандалиях. Редкие светлые волосы растрепал ветер.
– Здравствуйте, Линк! – произнес Хеллстром.
– Здравствуйте, доктор!
Крафт подошел к Хеллстрому и пожал ему руку. Перудж понял, что это заранее отрепетированный спектакль – эти двое как будто были едва знакомы. Он шагнул в сторону, чтобы увидеть то, что скрывается за дверью амбара. Но в проеме не было ничего, кроме темноты.
Движение Перуджа, похоже, позабавило Хеллстрома. Он улыбнулся, когда Крафт представил ему непрошеного гостя. Ладонь у Хеллстрома была холодной и сухой. Складывалось ощущение, что он заставляет себя выглядеть спокойным, но рука у него не повлажнела, что свидетельствовало о самообладании.
– Вас интересует наша студия? – спросил Хеллстром, кивая в направлении двери, с которой Перудж по-прежнему не сводил глаз.
Крепкий орешек, подумал Перудж.
– Никогда не видел киностудий изнутри, – ответил он.
– Линк сообщил мне, что вы ищете своего сотрудника, который мог пропасть в этой местности.
– Да, – кивнул Перудж, не понимая, почему ничего не видит по ту сторону двери. Он бывал в студиях Голливуда и помнил царивший там беспорядок – яркие огни, манекены, камеры, люди, снующие туда-сюда, и, наконец, мертвая тишина после команды: «Мотор!»