Термитник Хеллстрома
Шрифт:
Мясо было не только нежным, но и сочным. Жанверт наслаждался трапезой.
– Ешьте, не торопясь, – посоветовал Хеллстром. – У нас подают только лучшую пищу, а миссис Найлс – превосходный повар.
И всегда была, напомнил он себе, отправляя в рот очередной аппетитный кусок. Хеллстром надеялся, что для себя она все-таки тоже оставила порцию. Миссис Найлс заслужила награду.
Слова Тровы Хеллстром
Моделью нашего проникновения в иные структуры жизни является тессеракт, аналог трехмерного куба в четырехмерном пространстве. Наш тессеракт имеет мозаичную структуру. Части этой мозаики, сливающиеся в единый безграничный поток, неотделимы друг от друга. Данная модель в пространственной и во временной координатах предоставляет нам вполне самодостаточную сферу обитания, которая тем не менее интегрируется в более широкие системы как нашей планеты, так и всей вселенной в целом, и об этом необходимо помнить. Интеграция эта осуществляется столь разнообразными и сложными путями, что мы не всегда можем обеспечить себе тотальную невидимость. Термитник, существующий в физических измерениях, является в силу этого лишь определенным этапом нашего бытия, и со временем мы должны перерасти его. Главной же заботой специалистов Термитника, занимающихся вопросами планирования и управления, остаются сохранение и поддержание разнообразия генетических линий, обеспечивающих нашу адаптивность. Наша цель – иные времена и иные сферы обитания.
– Интересный получается разговор, – сказала Кловис Карр, – по крайней мере, с моей точки зрения.
Линкольн Крафт сидел за большим столом и смотрел на нее. В окне за спиной Кловис виднелись горы. Этажом ниже, в помещениях торгового комплекса, слышался шум – было много покупателей. Слева от него, на стене, висел постер, на котором детально излагались рекомендации, как уберечь скот от кражи. Третьим пунктом был совет установить изгороди, и Крафт, вглядываясь в него, пытался уловить в нем некий мистический смысл. Было почти три часа дня. Несколько раз ему звонили из офиса в Лейквью с приказом «сидеть тихо».
Кловис Карр села поудобнее. На ее обманчиво молодом лице, когда она расслаблялась, появлялись резкие морщины. С Крафтом она находилась с одиннадцати часов, вначале в мотеле, откуда с сообщением о смерти Перуджа ему позвонил маленький, но круто выглядевший человек, представившийся Жанвертом. Крафт сразу сообразил, что Жанверт и Кловис работают вместе, и мозаика начала складываться. Оба они были из команды Перуджа. Помощник шерифа вел себя с ними весьма осмотрительно, поскольку подозрения Хеллстрома относительно недавних вторжений в его владения были хорошо известны всем, кто имел отношение к делу обеспечения безопасности Термитника. Вскоре Крафт понял, что эта парочка подозревает его, потому что дамочка вцепилась в него, как клещ.
Третий звонок от шерифа из Лейквью заставил Крафта нервничать не меньше, чем в то лето, когда Термитник забрал убежавшего от родителей ребенка и семья принялась обыскивать поля вокруг фермы в поисках потерявшегося. Впрочем, от родителей удалось отвязаться, сочинив на ходу историю о том, что якобы беглеца забрала некая пара в старом автомобиле, в квартале от места, где ребенка видели в последний раз.
Приказ шерифа был ясным и четким.
– Сидите в офисе, пока не прибудут офицеры ФБР. Слышите меня, Лин? Это дело требует профессионального вмешательства.
Крафт не знал, как реагировать на сам приказ шерифа и на его последствия. Но мог намекнуть, что оскорблен как профессионал (и оставить на своем послужном списке шрам, который шериф никогда не забудет); просто подчиниться, как положено подчиняться приказам начальства; изобразить тупого провинциала, который не понимает, что к чему, или продемонстрировать ум и сообразительность. Какой способ поведения выбрать, чтобы найти способ помочь Термитнику в этой сложной ситуации, Крафт не знал. С одной стороны, эти люди могут по ошибке недооценить его. С другой стороны, он мог бы прийти к любопытным выводам на основе того, что они будут делать или, точнее, не делать.
Например, не оставляя его ни на минуту одного.
Крафт разрывался между необходимостью встать на защиту Термитника, как предписывала ему генетическая программа, и страхом, который охватывал его в минуты опасности. Но желание непременно сохранить прикрытие, под которым он работал, возобладало, и Крафт сделал то, что приказывал ему шериф, – сидел и тупо ждал людей из ФБР.
Эта Карр выводила его из себя. Пока она сидит с ним, смотрит, болтает, слушает, он не может позвонить Хеллстрому. А Карр понимает, что он нервничает, и находит в этом удовольствие. Как будто он не понимает, что она врет. У нее отпуск? Кто бы ей поверил!
Кожа у нее сильно обгорела, холодные серые глаза смотрели прямо и жестко, а тонкие губы за все время ни разу не расплылись в улыбке. В ней было нечто, что отдаленно напоминало звезду рекламных роликов – некая отстраненность, которую не могла скрыть показная бойкость. Карр принадлежала к тем миниатюрным женщинам, кому удается сохранить фигуру и энергию до самой смерти. Одета она была действительно как человек, приехавший отдохнуть на Дикий Запад: джинсовый комбинезон, в тон ему блузка и куртка с медными пуговицами. Но все вещи еще несли на себе отпечаток новизны, словно их достала из студийного гардероба костюмерша, перед которой лежал сценарий фильма с точным указанием реквизита, а потому одежда ну никак не соответствовала стилю этой женщины. Довершала же издевательство над этим стилем синяя бандана, прикрывающая ее темные волосы. В левой руке Карр держала холщовую сумку, и каждый раз, когда Крафт смотрел на нее, ему чудилось, будто в ее недрах скрывается пистолет. Она так и не показала помощнику шерифа свои документы, но сам шериф знал ее имя, и по тому, с каким почтением он о ней отзывался, Крафт понял, что у этой дамочки есть официальные полномочия, да еще и не вполне обычные.
– Снова шериф? – спросила Карр, кивая на телефонный аппарат.
Кловис знала, что в ее голосе звучит презрение, но решила не скрывать его. Ей был противен этот толстоносый бровастый угрюмец, и отвращение, которое она ощущала к помощнику шерифа, имело более глубокий смысл, чем подозрения относительно его участия в смерти ее коллег. Крафт был типичным жителем Запада, любителем дикой природы и свежего воздуха, и уже этого было достаточно, чтобы его невзлюбить. Кловис и Эдди Жанверт предпочитали атмосферу ночных клубов, и оба проклинали свое назначение в команду Перуджа во многом потому, что большую часть времени им предстояло провести за городом, на свежем воздухе. Кожа на щеках и носу Кловис обгорела и болела, что лишь усиливало ее раздражение.
– Да, шериф, – кивнул Крафт. Зачем отрицать? По его ответам можно было догадаться о вопросах. Нет, сэр… люди из ФБР еще не прибыли… да, сэр, я постоянно в офисе…
– Они уже что-нибудь выяснили по поводу смерти Перуджа? Что показало вскрытие?
Несколько мгновений Крафт внимательно рассматривал Кловис. Один из пунктов приказа, полученного от шерифа, нужно было обдумать особенно тщательно. Когда прибудет команда из ФБР, Крафт передаст их начальнику некое сообщение. Оно звучало достаточно просто. Федеральный прокурор был пока не готов высказать мнение по поводу законности вмешательства в дела Хеллстрома. И Крафт обязан был объяснить людям из ФБР, что они имеют право проводить расследование, исходя из «предварительных предположений» относительно деятельности Хеллстрома в рамках торговых отношений между штатами. Это и будет основанием для расследования. Как говорил шериф, ФБР появится в Фостервилле с минуты на минуту, и ему нужно будет сразу же позвонить. Машины уже в аэропорту, и «люди Жанверта» готовы проинформировать ФБР о состоянии дел на ферме.
Положив трубку, Крафт записал эти слова – «предварительные предположения» – в блокнот, лежавший рядом с телефоном. А если рассказать про разговор с шерифом этой дамочке, это успокоит ее подозрительность? Крафт знал, что должен передать сообщение только людям из ФБР, но здесь возникала другая проблема. Может, ему удастся извлечь выгоду уже сейчас?
– О вскрытии ничего не известно, – произнес он.
– Вы написали в блокноте про какие-то «предварительные предположения». Это имеет отношение к мнению федерального прокурора?