Тернистый путь
Шрифт:
Сабыр сблизился с Дуйсенбаем, побывал с докладом у Куйбышева, прибывшего из Москвы в Туркестан, встречался с Опиным и, получив от них партийный мандат, выехал из Туркестана в Тургай и в южные волости Акмолинской губернии.
Из-за тупости руководителей Ак-Мечети Сабыра чуть не расстреляли.
Но власти в Аулие-Ате, руководимые Кабылбеком, оказались более проницательными.
…Мы возвращались в Акмолинск через море песка и саксаула, через долину Чу и Голодную степь.
Теперь у нас было две лошади в поводу, мы имели право брать подводы в аулах.
Снова с трудом перебрались через Чу в сильный мороз.
Вдоль извилистых берегов реки желтел камыш. Из его
— Зачем стреляешь? — спросил я Суюндика.
— Пусть враги знают о нашем появлении, — ответил Суюндик, вращая глазами.
…Мы приступили к организации советской власти среди аулов в долине Чу и Голодной степи.
У нас было десять винтовок, две сабли и один наган. С таким вооружением мы вступали в открытую борьбу с теми, кто пытался защищать обветшалые порядки прошлого. Вокруг меня организовалась группа революционно настроенных товарищей — трудящихся казахов.
Мы собрали сочувствующих советской власти двух волостей Таракты и на собрании избрали председателя аулсовета.
Не обошлось и на этот раз без забавных историй.
— Теперь ты можешь назначить меня снова волостным? — спросил меня уже знакомый Чокай после собрания.
Нас окружили, усмехаются, перемигиваются.
— Так и быть, оставайтесь волостным, — ответил я.
— В таком случае выдайте мне жалование, — не растерялся «волостной» и с серьезным видом протянул мне ладони.
Я вынул из кармана дешевые деньги Туркестана и подал ему две бумажки…
Теперь открыто выступили против баев такие жигиты, как Суюндик, который вчера был батраком, выступил и самолюбивый Ашай, который всячески скрывал свою бедность от людей. Они стали руководить простым трудовым людом — кочевниками. Вчерашние униженные, изможденные сыны Голодной степи, сегодня сели на коней и вступили в борьбу с врагами власти трудящихся — советской власти…
17 апреля 1926 года, Кзыл-Орда.
О «ТЕРНИСТОМ ПУТИ»
В газете «Енбекши казах» [94] в № 296 напечатана статья Назира Турякулова [95] «Два слова о «Тернистом пути». С какой направленностью будет писать обо мне Турякулов, читающая публика, вероятно, догадывается по его предыдущим выступлениям.
В конце статьи Турякулов как бы между прочим замечает: «Если у Сакена будет время, наверное, он мне ответит». Свободного времени у меня не так уж много и лучше, если бы его не хватило для ответа на подобную «критику».
94
«Енбекши казах» — «Трудовой казах» — республиканская газета, впоследствии переименованная в «Социалистик Казахстан» (примечание переводчика).
95
Н.Турякулов — в то время заведующий восточным отделом Центриздата в Москве.
Если кто-то со стороны начинает порочить твое произведение, то неудобно самому автору вести полемику, доказывать свою правоту, ибо понимаешь, что редко создаются вещи без недостатков. Но когда критикующий допускает умышленные передержки и искажения,
Турякулов рассказывает о Ходже Насреддине, который преподнес своим гостям пустую воду и заметил: «Не смущайтесь, друзья, если в нее подбавить мяса, в меру соли и риса, то получится отменный плов!» «Тернистый путь» Сакена напоминает нечто подобное…»
Далее Турякулов раздраженно заявляет: «Было бы правильней, если бы он вообще не писал эту книгу.
К чему в таком тоне описывать бегство министров алаш-орды!..»— выходит из себя критик.
Турякулов безусловно прав в том смысле, что если бы Сакен не написал «Тернистый путь», то угодил бы многим знатным господам вроде Тынышпаева и его приспешников.
— Но что теперь поделаешь, будь он неладен, этот Сакен, описал-таки, как сражалась с беляками, с алаш-ордынцами разная мелочь вроде Татимова, Дуйсекеева, Угара (Жанибекова), Мукеева, Шарипова… Сейфуллин рассказал в книге и о своем участии в революции, рассказал мимоходом и о том, каких видел девушек в Акмолинске и в аулах, и о том, как пил кумыс. Словом, он похвалил себя…
В «Тернистом пути» более четырехсот страниц, из них рассказу о девушках посвящено не больше десяти.
«Он описывает саврасых девушек… — ядовито замечает Турякулов, выходя из себя от негодования. — Саврасыми можно называть только лошадей».
В «Тернистом пути» нигде не употреблено «саврасая девушка». В книге мимоходом замечено, что песня, исполняемая девушкой (Хабибой), звучала, как мелодия жаворонка. Неужели эти строки дают повод для чрезмерного гнева какому-нибудь блюстителю нравов?! Среди пролетарских писателей СССР, если не говорить о Горьком, наиболее популярен в настоящее время Ф. Гладков. В недавно напечатанном рассказе «Непорочный черт» Ф. Гладков рассказывает о женщине-коммунистке Анюте:
«Анюта — баба горячая, с постоянной зарядкой, работать с прохладцей не любила, и дело у нее всегда пылало пламенем. Когда говорила, голову задорно вскидывала кверху. Грудь была девичья, но по-матерински налита обильно. И вся она в минуты возбуждения как будто опиралась только на грудь».
Такое изображение женщины может ввести в краску лукавых мюридов ходжи Насреддина да еще тех, кто закрывает лицо женщины паранджой и прячет ее от чужих глаз в гареме.
В одном месте книги я написал, как во время отдыха в ауле Балабая, после побега из омского лагеря, я, лежа на спине, считал звезды на небе… В старину мюриды ходжи Насреддина предостерегали нас: «Ой, не считайте звезды, плохо будет!». Прочитав мою безобидную фразу, Турякулов ехидно спрашивает: «Сакен, сколько звезд на небе?» На этот вопрос критика я могу ответить словами некоего хитроумного ходжи. Он ехал на длинноухом осле и, когда его спросили: «Ходжа-еке, сколько на небе звезд?», ходжа ответил: «На небе звезд столько, сколько волос в хвосте моего осла, а если не веришь, то посчитай сам!»
Для того, чтобы Турякулов в своем очередном выступлении не говорил, что Сакен расхваливает самого себя, я приведу ответ Маркса критикам «Капитала»: «Недостатки своего произведения я знаю лучше кого бы то ни было».
Турякулов пишет: «Одна из плохих привычек наших писателей заключается в том, что едва их покритикуешь, как они сразу начинают аппелировать к Марксу и приводить доказательства из Плеханова. Такая привычка есть и у Сакена, и у Сабита… [96] »
96
Имеется в виду Сабит Муканов, ныне выдающийся казахский писатель.