Терпеливый охотник
Шрифт:
Командир протянул руки к консоли, не дотянулся и зарыдал.
Перед ним мерцал экран, на котором внешние пикт — обозреватели прокручивались в стандартном режиме. Они ничего не видели и не передавали.
Бертик закричал от бессилия, чувствуя, как его покидает жизнь.
И наконец — то дотянулся.
Дрожа, Эрин нажал кнопки, приказывая машине исполнить святую задачу.
Внешние пикт — обозреватели застыли и заработали.
Они вели передачу ещё минуту, пока машина ксеносов не открыла огонь и не ликвидировала «Глупость инновации».
Келт
Но не находил ничего. Машина была такой иной, чужой, чуждой, что едва не сломала мозг адепту механикус.
Но Келт улыбнулся. По манифольду разнеслось нечто близкое к радости. Они заметили машину так ясно, как могли ночью и в дыму, и, что важнее, теперь знали, где она.
Наживка готова. Кайон, его охота, его задача, близка к завершению. Гуэ’ла так предсказуемы.
Они решили, что он в месте собраний, квадратной незастроенной части города. Он слышал, как они трещат в грубой коммуникационной сети. Но не прислушивался к словам — лишь к тону, панике.
Гуэ’ла пытались скрыть её радостными победными криками. Они думали, что загнали его в угол. Они думали, что легко убьют его. Они ошибались.
Врэ’валэль покажет им всю ошибочность их путей и цену отвержения Высшего Блага.
Его поступь была тяжёлой, этой машине не хватало изящества костюма — невидимки. Но в этом и не было нужды. Он хотел, чтобы гуэ’ла знали, что он рядом, что за ними пришла смерть. Чтобы каждый тяжёлый удар сердца, каждый судорожный вздох показывал им всю глубину заблуждений.
Но в этом не было страсти, а страх был лишь очередным инструментом охоты. Шас’врэ не чувствовал ненависти к гуэ’ла, лишь печаль и странное сожаление.
Отринуть тау’ва — безумие, безумие, порождённое добровольным невежеством.
Но не ему задавать вопросы. Шас’о отдал приказ. Гуэ’ла мертвы. Их мир принадлежит Империи Тау.
Осталось лишь преподать им урок.
Первым в Развлекательную Гражданскую Локацию 867–АФ прибыла «Хафусийская модель 436». Первой она и погибла. Машина ксеносов выстрелила лишь один раз, но с поразительной меткостью. Поток раскалённой добела плазмы угодил прямо в ствол орудия 436 и испепелил экипаж.
С разных
Машина ксеносов стояла неподвижно. Встроенные орудия извергали плазму, а вокруг в сложных конфигурациях вились дроны. Каждый выстрел «Леман Русса» натыкался на сверкающий щит.
На каждый выстрел отвечал боекостюм.
Он вертелся и кружил, убивая всё, к чему поворачивался.
Танки превращались в пылающие обломки.
Келт, находящийся в Альфе–01А в минутах пути, слушал, наблюдал и дрожал.
Он кричал с командного трона, вернувшись к плотскому голосу юности, когда стресс одолел его аугментированный мозг.
— Убейте его!
Келт вёл танки на квадратную площадь, пытаясь одолеть боекостюм чужаков, следовал приказам старшего полкового магоса.
Он посылал их как гроксов на бойню.
В манифольде возникали опции, предложения логических параметров, подробные планы для сходных ситуаций. На глазах Келта Хуросс отклонял их один за другим. Магос закачивал лишь гнев, отключая истинную логику.
Батальон приближался к площади. Рокотали двигатели, скрежетали гусеницы, гремели турели, умирали машины.
— Как скоро мы убьём проклятую тварь? Как скоро мы достигнем площади? — потребовал ответа дрожащим плотским голосом Келт.
— Две минуты, почтенный сэр, — раздался ответ закутанного технопровидца.
Келт кивнул, сжимая металлическими руками командный трон.
Он направил часть своих вокальных функций на шёпот восхвалений Омниссии, молясь о большей скорости, молясь о победе, молясь о смерти.
Быстрыми гаптическими командами Юрия Келт посылал на смерть всё больше людей и машин.
Началось испытание. Вот она, кульминация кайона.
То, что охотники называют Рай’кор Кау’ва, Миг Идеального Терпения. Миг разоблачения, стойкости. Миг, когда решалась судьба охоты.
Всё новые машины гуэ’ла бросали ему вызов. Всё новые машины гуэ’ла погибали. Но с каждым мгновением их число росло. С каждым мгновением у них было больше шансов попасть, замедлить его.
Улыбка Врэ’валэля сменилась гримасой. Взбудораженные дроны застрекотали.
Их доклады никак не облегчали напряжение момента, не успокаивали разум Врэ’валэля.
Он моргнул, защищая глаза от гибели танка, в ушах звенело после разрядки рельсовой пушки.
Ещё.
Танк отлетел назад, горя, разрываясь, погибая. Он исчез в грибовидном облаке пламени и грязного дыма.
Ещё.
Машина гуэ’ла резко остановилась. Изнутри повалил тёмный маслянистый дым.
Ещё.
На левой руке крутанулась пушка, изрыгая смерть в машины гуэ’ла. Танк людей вспыхнул как свечка, когда лопнули топливные баки.