Терпеливый жених
Шрифт:
Он поставил на место книги, которые граф показал ей.
Когда они уже отошли от полок, граф заметил, как Анселла нежно провела ладонью по корешкам, словно ласкала ребенка или собаку.
Этот жест убедил его в том, что она не притворялась, когда говорила о желании прочитать все книги его семейной библиотеки.
И это делало ее совершенно непохожей на других знакомых ему женщин.
Пройдя по коридору, они оказались у двери, ведущей в башню.
— Это старейшая часть замка, — объяснил граф. — Башня была построена в норманнские
— Это было бы очень интересно.
Он открыл дверь башни.
За ней находилось караульное помещение с узкими окнами и крутыми каменными ступеньками, уходящими вверх.
Граф стал подниматься первым, неспешно, чтобы не торопить и не утомлять Анселлу.
Дойдя до верха, он открыл еще одну дверь и вышел на залитую солнечным светом крышу.
Затем остановился у зубчатой стены.
Дождавшись Анселлу, он сделал широкий жест рукой, обращая ее внимание на величественный пейзаж, раскинувшийся до затянутого туманной дымкой горизонта.
Ему хотелось услышать, что она скажет.
Довольно долго Анселла стояла молча.
— Это чудесно!.. Какая красота... ничего более красивого я еще не видела.
— Я чувствую то же самое каждый раз, когда прихожу сюда, — сказал граф. — Мне доставляет огромное удовольствие сознавать, что немалая доля этой красоты принадлежит мне.
— Вам есть чем гордиться, — согласилась Анселла, — но я понимаю, что это также и... огромная... ответственность.
Едва девушка произнесла эти слова, как граф понял, что она думает о деньгах, которые ему пришлось получить от ее отца и которые были нужны для тех, кого он называл «своими людьми».
Ему не хотелось касаться денежных вопросов, а потому он заговорил о другом:
— Именно отсюда, с верхушки башни, стража могла следить за приближающимся неприятелем. Подвергнуться внезапному нападению было практически невозможно.
— Понимаю. И отсюда же защитники замка стреляли по врагу из луков.
— Исторические книги утверждают, что защищали замок весьма успешно, — добавил граф.
Анселла подалась к стене и, посмотрев вниз, издала удивленное восклицание.
— Здесь есть ров! Я читала о наполненных водой рвах, но сама никогда их не видела.
— Боюсь, данный пример не слишком хорош, — сказал граф. — Дело в том, что при проведении ремонтных работ и строительстве дополнительных сооружений большую часть рва осушили, потому что вода пропитывала каменную кладку и тем самым ослабляла устойчивость стен.
— Немного воды еще осталось, — заметила Анселла, глядя на темнеющее внизу глубокое озерцо.
— Да, немного есть, — подтвердил граф. — В детстве, когда я был маленьким мальчиком, мне рассказывали, что захваченных охраняющей стражей пленников обычно связывали и бросали в ров, где они и тонули.
Анселла молчала, и он поспешно добавил:
— Конечно, это было очень жестоко, и нам лучше не вспоминать об этом сегодня.
— Я... я не уверена, — медленно сказала она. — Возможно, кому-то легче было умереть... чем оставаться в плену.
— Почему вы так говорите? — спросил граф.
— Я часто думаю о том бедном французе, построившем в семнадцатом веке чудесное шато в Во-ле-Викон.
— Да, помнится, я читал о нем, — сказал граф, — но самого замка не видел.
— Замок был настолько красив и величественен, — продолжала Анселла, — что вызвал зависть Людовика XIV, Короля-Солнце, посчитавшего его более роскошным, чем Версаль. Король бросил несчастного в тюрьму, где тот провел девятнадцать лет и уже больше никогда не увидел свое прекрасное творение.
— Теперь я вспомнил эту историю, — сказал граф. — Суровое наказание за стремление быть слишком великим.
— Уверена, он предпочел бы умереть, чем сидеть в камере, день за днем думая о своем милом шато, которое ему не суждено увидеть.
Поняв, чем тронула жену эта история, граф заметил:
— Думаю, большинство заключенных всегда надеются на то, что рано или поздно будут освобождены.
— Я читала, что русские жестоко пытали своих заключенных, — сказала Анселла. — Даже Петр Великий был невероятно жесток к собственному сыну, и хотя не убил его собственноручно, но долго мучил... и бил... пока тот не умер.
В ее голосе прозвучала сочувственная нотка, подсказавшая графу, что ее действительно огорчают подобные вещи.
«Определенно оригинальная женщина! — подумал он. — И как непохожа на всех, с кем я знаком».
Решив, что разговор принял несколько мрачный характер, граф повернулся и посмотрел в другую сторону.
По аллее, ведущей к замку, катила старая повозка.
— К вам посетитель, — объявил он, — так что придется спуститься и встретить его.
Анселла вопросительно взглянула на мужа.
Потом повернулась в ту сторону, куда смотрел он, и радостно вскрикнула:
— Это же Руфус! Вы знали, что его привезут?
Граф не успел ответить.
Его юная жена подбежала к двери и начала поспешно спускаться по крутым ступенькам лестницы.
Он последовал за ней.
Его ничуть не удивило, что, достигнув первого этажа, Анселла не стала ждать, а побежала по длинному коридору, ведущему в холл.
Повозка остановилась у передней двери.
Один из лакеев только что выпустил маленького рыжего спаниеля. Увидев Анселлу на ступеньках, собака взвизгнула и устремилась к дому.
Девушка опустилась на колени, чтобы обнять своего любимца, и граф невольно залюбовался представшей его взору картиной.
— Руфус! Руфус! — повторяла Анселла. — Как ты поживаешь? Знаю, скучал по мне, и вот теперь мы снова вместе.
Радость животного не оставляла сомнений в его чувствах, и граф прошел через открытую дверь.
Стоя на ступеньках, он увидел, как и ожидал, появившуюся на аллее лошадь.
Ее очень осторожно вел к дому один из недавно взятых на службу грумов.
Граф с улыбкой повернулся к жене.