Терпилы
Шрифт:
Михаил Петрович сидел рядом со своим давним подельником Голяковым, ныне держателем основного, семидесятипятипроцентного пакета акций корпорации «Агасфер». За истекшие годы оба они значительно изменились... внешне. Петр Семенович окончательно облысел, безобразно растолстел и здорово постарел. Костюков же напротив – выглядел моложаво, поддерживал хорошую спортивную форму, а также обзавелся утонченно-аристократическими манерами. (Специально занимался с репетиторами.) Кроме того, наши «герои» успели порвать с откровенным криминалом и слыли теперь добропорядочными членами общества. Михаил Петрович даже собирался баллотироваться от «Союза Правых Сил» в Государственную Думу следующего созыва. Лучась дружелюбными улыбками, Костюков с Голяковым беседовали о соотношении доллара к евро, о колебании цен на нефть, об обстановке на мировых фондовых рынках... При этом каждый из них заботливо
Незаметно летело время. Постепенно, по мере опустения бутылок, голоса приглашенных становились громче, оживленнее. Деловые вопросы отступали на задний план, сменяясь шутками, прибаутками и модными анекдотами. В зале появилась «Чавэлла», проплясала вокруг стола с традиционным «К нам приехал, к нам приехал Михал Петро-о-ович до-ро-гой», взобрались на сцену и принялись надрывно стенать в обычном цыганском духе. Гости ежеминутно чокались бокалами, провозглашая вычурные тосты во славу господина Костюкова. Особенно старались Лебедев, Мелкин и Голяков.
«Так кто же первый? Кто?! – благожелательно посматривая на них, мысленно гадал Михаил Петрович. – Надо решать не откладывая, иначе... Н-да-а-а!!! Потом будет поздно! Вопрос – серьезнее некуда!...Итак – кто первый?»
На лбу Костюкова наметилась небольшая морщинка. Взгляд его сместился с ближайших деловых партнеров, рассеянно скользнул по прочим пирующим и... неожиданно остановился на новой, впервые выведенной в свет «секретарше» Петра Семеновича. До чего же знакомое лицо! Где-то прежде виденное, причем неоднократно. Но где конкретно? В публичном доме? На одной из бесчисленных презентаций?.. Нет! Обстоятельства были более существенные... Ба-а-а!!! Ведь она же как две капли воды похожа на покойную Зинаиду Ивашкину, формального главбуха финансовой пирамиды «Эльбрус». Голяков тогда настоял на ее скорейшем устранении. Перетрусил аж до медвежьей болезни из-за мифической угрозы собственной шкуре. Смехота!!! Впрочем, справедливости ради, Петя хоть и ссыкун редкостный, но вовсе не дурак. Именно Голяков в период их совместной легализации учуял исходящие от Хусейнова флюиды смертельной опасности. Не хотел проклятый чечен выпускать из сферы влияния капиталы младших компаньонов и тщательно подготавливал убийство обоих. (Так показал под пыткой один из приближенных Расула Магометовича, тайно похищенный телохранителями Костюкова.) Пришлось нанять киллера-профессионала, устроившего старому козлу «несчастный случай». Остальных хусейновских нохчей аккуратненько подставили под ФСБ, благо все они (в той или иной степени) оказались связаны с ичкерийскими мятежниками, с которыми российские власти уже не церемонились.
Затем Минц, Ермачкин, Пятаков и еще несколько человек, слишком много знавших о прошлой жизни новоявленных «честных бизнесменов». Этих тоже посоветовал ликвидировать друг Петя. В осторожности (пускай зачастую перехлестывающей через край) ему не откажешь! Он всегда действует по принципу – лучше угробить сотню невинных, нежели прошляпить одного, представляющего собой реальную опасность. Очень разумный подход!!! Стоп!.. А сейчас?! Елки-моталки!!! В настоящий момент наибольшая опасность для Голякова сам Михаил Петрович, давно мечтающий прибрать к рукам все акции «Агасфера». Значит... Да!!! Его первого! Промедление смерти подобно!!! А Мелкин с Лебедевым обождут...
Приняв решение, Костюков почувствовал громадное душевное облегчение. Глаза известного предпринимателя заискрились весельем. Улыбка из заученно-привычной превратилась в искренне-радостную.
– Давай выпьем за нашу прочную, нерушимую дружбу! – стараясь перекричать голосистую «Чавэллу», обратился он к Петру Семеновичу.
Представительский «Мерседес» плавно катил по широким улицам Н-ска. Встречные машины попадались редко. Большинство окон жилых домов не светилось. Посты ГАИ не отличались активностью. (Празднество закончилось далеко за полночь, ближе к рассвету.) Развалившись на заднем сиденье, Костюков вполуха слушал болтовню супруги, детально обсуждавшей всех без исключения женщин, бывших сегодня в «Капуцине». Он заранее знал финал – обязательно попросит очередную тряпку или побрякушку. Да черт с ней. Пусть подавится. Средства позволяют.
Кондиционер навевал освежающую прохладу. Убаюкивающей скороговоркой журчала речь Илоны. Усталые веки сами собой слипались. Подбородок клонился к груди. Скорей бы добраться до кровати, улечься на белоснежные простыни и спать, спать, спать...
Внезапно ночную тишину разорвал треск автоматной очереди. Пронзительно завизжали тормоза. Послышались сильный удар металла о бетон, чей-то короткий крик, вторая очередь... Сон с Михаила Петровича как ветром сдуло. Испуганно ахнув, он повалился на пол, инстинктивно постарался заползти куда-нибудь поглубже и в результате очутился под юбкой у жены. Штаны известного предпринимателя позорно намокли. «Поги-и-иб!!!» – истошно завыла в голове паническая мысль. Парализованный страхом, он сжался в комок, безвольно ожидая последнего, контрольного выстрела в упор...
Охранники хозяина «Фобоса» Лев Крючков, Глеб Мальков и Степан Моргунов ехали на джипе вслед за шефом. Заслышав стрельбу, они рефлекторно выхватили оружие, однако, как тут же выяснилось, никакая опасность Михаилу Петровичу не угрожала. Неизвестные злоумышленники на черной «девятке» изрешетили пулями идущую впереди костюковского «мерса» новенькую «Вольво» (потеряв управление, машина врезалась в фонарный столб), притормозили, выпустили по находящимся в салоне людям дополнительную очередь и моментально скрылись на предельной скорости. При первых выстрелах шофер Костюкова Гена резко вдавил тормоз (одновременно с сидящим за рулем джипа Моргуновым), да так и остался стоять неподалеку от искореженного автомобиля. Настороженно озираясь по сторонам, телохранители выбрались наружу. В злосчастной «Вольво» виднелись два мужских трупа с безобразно развороченными черепами. Один впечатался грудью в колонку рулевого управления. Второй, устремившись вперед, безжизненно завис на ремне безопасности. Треснутое лобовое стекло густо покрывали брызги крови и ошметки мозгов. Судя по всему, убийцы отличались завидной меткостью: основная часть пуль попала точно в головы жертв. Больше ничего особенного в окрестностях не наблюдалось. Пустая, безлюдная улица... Равнодушно глянув на мертвецов, амбалы дружно рванулись к «Мерседесу» работодателя и, добежав, едва удержались от неприличного смеха. Открывшаяся их взорам картина была достойна кисти великого художника! На заднем сиденье застыла госпожа Костюкова, напоминающая странную помесь растрепанной куклы и замороженной рыбы. Растопыренные, вытянутые непонятно куда наманикюренные пальцы, вздыбленные волосы, выпученные глаза, накрашенный рот – буквой «о». Михаил Петрович (обычно крутой, непреклонный) почти целиком забился под юбку супруги. Наружу торчала лишь туго обтянутая, поджарая задница. Только молоденький водитель не утратил человеческого облика. Правда, и он дробно постукивал зубами.
– Илона Дмитриевна, успокойтесь, пожалуйста, – жалея в душе об отсутствии нашатырного спирта, нежно пропел Крючков. – Стреляли не в вас, а вон в ту тачку у столба. Наверное, бандитские разборки!
– Все в полном порядке! – поспешил добавить Моргунов. – Стрелявшие давно убрались восвояси. Мы здесь одни!
(Ни малейшей реакции. Прежняя немая сцена.)
Охранники начали по-новой. В бесплодных увещеваниях мадам Костюковой прошло минуты четыре.
– Может, хотите водички? – вдруг догадался Глеб Мальков. – Так я мигом! У нас в машине есть минералка!
Охлажденный «Нарзан» действительно помог Илоне: рот закрылся, руки расслабились, глаза обрели осмысленное выражение. Зато с самим боссом дело не клеилось. Вежливо извлеченный из-под жениной юбки и бережно усаженный на сиденье, он ни в какую не желал приходить в чувство: скулил, икал, трясся, портил воздух, а на любые обращения отвечал тоненьким жалобным повизгиванием.
«В психушку бы тебя, мудака!» – зло подумал старший из телохранителей Степан Моргунов и, заслышав в отдалении милицейскую сирену, раздраженно бросил Гене: – Ладно, двигай к дому! Не хватало еще с легавыми объясняться!
Взревев моторами, джип с «Мерседесом» стремительно умчались с места происшествия...
Глава 2
В своей квартире, оснащенной суперсовременной сигнализацией, с бронированными дверями, с пуленепробиваемыми окнами (забранными вдобавок стальными решетками), с бдительным постом милицейской охраны на первом этаже подъезда господин Костюков наконец-таки оклемался и мигом впал в неистовство. Кто бы узнал теперь в этом громогласном, пышущем ненавистью, похожем на взбесившегося хищника человеке недавнее жалкое существо?! Перво-наперво досталось «на орехи» троим секьюрити.