Terra Insapiens. Замок
Шрифт:
— Не является ли грех детей, в какой-то мере, грехом отца? — в своей манере согласился с ним Сократ.
— Слабая пьеса, — критиковал Писатель. — Лучше бы мне доверили. Я бы сделал всё по-другому. Получается дурочка Ева сорвала яблоко, наплевав на отцовский запрет. Дурачок Адам его скушал и пострадал ни за что. В чём мораль этой пьесы? Слушайтесь папу, а то будет ай-я-яй? Нет глубины, нет характеров, нет смысла.
— А как бы вы написали? — поинтересовался Артур.
— Я бы написал «Трагедию ошибок». Ева не хотела нарушать отцовский запрет, но коварный змей
— Ну детства у них, допустим, не было, — заметил Артур. — Отец создал их уже взрослыми.
— Это кто вам сказал?
— Библия, — недоумённо ответил Артур.
— Библия для меня не авторитет, — гордо заявил Писатель. — Автор имеет право на своё видение. Автор в своей пьесе сам себе Господь Бог. Он творит мир своей фантазии.
Паскаль подошёл к Адаму с Артуром, которые дожидались его. Он уже переоделся.
— Ну и как вам наше представление? — поинтересовался Паскаль.
— Ты был неподражаем, но больше всего всем понравился Андрон в роли Евы, — заметил Адам.
— Я на первом курсе в студенческом спектакле играл Гамлета, — вздохнул Паскаль.
Он принял театрально-трагическую позу и продекламировал с чувством:
— «О, если б ты, моя тугая плоть, могла растаять, сгинуть, испариться! О, если бы предвечный не занёс в грехи самоубийство! Боже! Боже! Каким ничтожным, плоским и тупым мне кажется весь свет в своих стремлениях. Разбейся сердце, молча затаимся!»
— Браво! — похлопал Артур от души. — В тебе погибает великий трагик.
— Я знаю, — кивнул Паскаль. — И погибает он вместе со мной на этом проклятом острове.
Вернувшись в Замок, увидели накрытые для чаепития столы. На одном столе лежал большой круглый английский пудинг, на другом — яблочный пирог. В низких вазочках лежали конфеты и печенье. На подставках стояли два больших чайника с горячим чаем.
— Ура! — обрадовался Паскаль. — Устроим безумное чаепитие в лучших традициях.
Судья восхищался:
— «Queen of puddings»! Давно его не видел. Стал уже забывать — каков он на вкус.
Пудинг тут же был порезан на куски, и хватило всем. Из чайников Андрон разливал по чашкам горячий чай.
— Распределяем роли! — командовал Адам. — Кто у нас будет безумным шляпником?
— Вы не поверите, — удивил всех Судья, — но я уже играл эту роль в далёком детстве. В колледже, где я учился, однажды поставили на сцене «Алису в стране чудес».
— Ну так вам и карты в руки! — распорядился Адам. — Вы будете безумным шляпником. Кто будет мартовским зайцем?
— Можно я? — поднял руку Маркус.
— Есть мартовский заяц! — тыкнул в него пальцем Адам. — Вы, кстати, на него чем-то похожи.
— Наверно ушами, — вздохнул Маркус.
— Кто хочет быть Соней? — продолжал раздавать роли Адам.
— На Соню больше всего похож сейчас я, — протирая глаза руками, заявил Ньютон. — Бессонница ночью не дала заснуть.
— Я буду птицей Додо, — застолбил Паскаль. — А где наша Алиса? — добавил он, озираясь.
— Да вон она, со своим чеширским котом, — указал рукой Адам на Еву, идущую к ним с Филипом в обнимку.
Звуковая колонка в окне третьего уровня хрюкнула и зазвучала «Carnaval De Sao Vicente». Махровое ретро сменила Cesaria Evora, которая видимо отвечала за островной колорит.
Чаепитие продолжалось долго и весело. Адам раздавал кусочки пудинга и пирога:
— Маркус, давай свою тарелку!
— Да я уже два куска съел.
— Ничего! Где два, там и три. Три кварка для мистера Маркуса!
Филип прыгнул с колен Евы на стол, и Ньютон испуганно отмахнулся — «брысь!»
Паскаль поймал кота и отдал Еве.
— А не вступить ли мне в общество защиты животных? — спросил Паскаль. — У меня есть претензия к нашему многоуважаемому учёному, — обратился он к Ньютону.
— Что, что? — встрепенулся Ньютон.
— Общество защиты животных требует вытащить кота Шрёдингера из ящика! — стукнул кулаком по столу Паскаль. — Хватит издеваться над бедным животным! Если господину Шрёдингеру так важен этот эксперимент, пусть залезет в ящик сам. Это будет справедливо.
Ньютон махнул рукой.
— Ах, оставьте, ради бога! Вы ещё академику Павлову предъявите претензии — зачем он собачек мучал?
— А действительно — зачем? — не отставал Паскаль.
— Для прогресса науки, — убеждённо сказал Ньютон.
Адам посмотрел на него внимательно, но промолчал.
— В некоторых странах, — рассудительно сказал Судья, — уже приняты законы о защите животных с утверждением, что они обладают разумом и обращаться с ними надо, как с разумными существами.
— Нужное дело, — улыбнулся Адам. — В будущем эти законы пригодятся самому человеку… Когда его запишут в животные, — добавил он.
После чаепития все высыпали из Замка на берег острова. Немногие пошли купаться, «старичкам» вода показалась прохладной, но Паскаль с Артуром и Адам наплавались вдоволь. Глядя на них, Сократ скинул хитон и полез в воду. Пару раз окунулся, постоял и пошёл обратно. Судья с Ньютоном, раздевшись, играли в «дурака» на песке, греясь на солнышке. Демон плавал на лодке вдоль берега, приглядывая, чтобы никто не заплывал далеко.
Мессия сидел на большом белом камне, опустив ноги в воду, и с лёгкой улыбкой, казалось, был погружён в медитацию, впитывая в себя солнце, ветер, крики птиц и шелест волны.
Маркус с детской непосредственностью бродил по колено в воде, рукою зачерпывая воду, пытаясь поймать снующих мимо пёстрых мальков.
Поэт загорал чуть поодаль от берега, на траве, закинув руки за голову и рассеянно наблюдая плывущие в небе облака.
Друзья, накупавшись, вернулись на берег, нашли ровное место и тоже легли загорать. Адам присел рядом. Артур рассказал ему про книгу, которую он видел в комнате Демона.