Территория захвата
Шрифт:
Впрочем, мысли разведчика сразу же приобрели определенную направленность. Он вспомнил цитату из какого-то романа, где белый офицер рассуждает об убийстве на войне и в мирной жизни. В одном случае убийца — герой, проливающий кровь за Отечество, в другом — преступник, достойный пенькового галстука.
«В то время было легко рассуждать. Там все было честно, вот это хорошо, а это — плохо, — пытался спорить с литературной истиной Давыдов. — А как сейчас: эти трое подонков готовы были убить любого, кто помешает им торговать смертоносным дурманом. Отравой, убивающей не солдат и даже не просто взрослых людей. А уничтожающий подростков-школьников, это же настоящий геноцид против будущего страны. Чем эти, свои бандиты, были лучше моджахедов, с которыми пришлось мне воевать? Там ведь тоже эмиры вовсю торгуют „дурью“, чтобы наполнить свои личные счета, а заодно заработать на оружие и экипировку боевикам».
После подобных размышлений старшего лейтенанта Давыдова больше не мучили приступы угрызения совести, теперь он вспомнил недавний разговор с полковником Бережным и понял, насколько бывший палач оказался прав, что поспешили с мораторием на смертную казнь. Преступник потерял страх перед законом государства, и оставалось лишь надеяться на закон справедливости. И еще понимал разведчик, что убитые им наркодилеры всего лишь мелочовка, единственный листок, сорванный в лесу наркобизнеса. Поняв это, Денис неожиданно для себя ощутил жгучее желание добраться до корней этого леса, чтобы выкорчевать его до последнего пня, чтоб и ядовитого пепла не осталось…
— Ну что, товарищ старший лейтенант, ваша рота отстрелялась? — вернул Дениса в действительность голос инструктора стрелковой подготовки. — Отстрелялись на тройку, твердую тройку. Это нормально для начала учебного процесса. К концу доведем до «отлично», по крайней мере, постараемся.
Все еще находясь в паутине собственных мыслей, Денис только утвердительно кивнул. Инструктор по-своему понял этот жест головой и с усмешкой поинтересовался:
— Сами не желаете показать класс стрельбы? Так сказать, личным примером.
— Отчего же нет? — усмехнулся старший лейтенант и, спускаясь со смотровой вышки, добавил: — Можно и личным примером.
Приблизившись к «замку» второго взвода, старшему сержанту Антону Малугину по прозвищу Маугли, взял у него автомат и направился к стрелковой позиции, спросив на ходу:
— Как автомат, пристрелян?
Выйдя на огневую позицию, Давыдов вставил снаряженный магазин, передернул затвор, досылая патрон в патронник, затем вскинул автомат и плотно прижал приклад к плечу. Ложиться старший лейтенант не стал, хотя с руки стрелять значительно труднее, чем с упора. Ну что же, если стрельба показательная, то показательная на все сто…
Едва появилась первая мишень, как автомат в руках разведчика дважды дернулся. Мишень тут же завалилась, участь следующей была не лучше. Денис действовал чисто рефлекторно, как будто находился не на учебном стрельбище, а в бою. И против него выступали не деревянные мишени, а кровожадные моджахеды. Стрелял морпех короткими расчетливыми очередями по два патрона. Как только завалилась последняя, пятнадцатая мишень, а над набалдашником ПББС поднялась струйка сизого дыма, инструктор по стрельбе восторженно воскликнул:
— Чистая пятерка! — Усилив голос микрофоном, обратился к морпехам: — Учитесь, салаги, как должны стрелять настоящие морские пехотинцы.
Отправив роту на обед и передав дальнейшее командование Маугли, Давыдов сослался на усталость после наряда и отправился в общежитие отсыпаться.
На самом деле Денис не собирался ни спать, ни бесцельно валяться на кровати. Сегодня он наконец сделал для себя выбор. Оказавшись в общежитии, старший лейтенант принял контрастный душ, потом переоделся в гражданку и вышел в город.
Изучать историческую застройку Новоморска он не стал, за месяц проживания в этом городе достаточно ознакомился с местными достопримечательностями. Ровным шагом он прямиком направился в городское управление внутренних дел.
Новоморское УВД размещалось в дорогом особняке времен Николая Первого, во время правления которого для города наступил самый расцвет.
Прежде чем войти внутрь, разведчик с неподдельным интересом рассматривал трехэтажный особняк с мраморными колоннами и позолоченными амурами, вооруженными луками.
— Мне нужно к полковнику Бережному, — оказавшись внутри, обратился старший лейтенант к широколицему майору с повязкой «дежурный», сидящему за стеклянной перегородкой.
— Вас вызывали? — глядя на незнакомца безразличным взглядом, спросил майор.
— Меня ждут, — последовал уверенный ответ.
— Фамилия, имя, — принявшись заполнять пропуск, спросил дежурный.
— Денис Давыдов.
— Это что, шутка? — Багровея лицом, майор приподнялся со стула. Видимо, он считал себя интеллектуалом и не позволял над собой смеяться.
— Я похож на шутника?
Ответ, а главное, тон, которым он был произнесен, заставили майора вернуть свое седалище обратно на стул. Дежурный схватил трубку телефона внутренней связи, вызывая заместителя начальника УВД. Через минуту ожидания он протянул Денису листок пропуска и бесстрастным тоном произнес:
— Вам в девяносто второй кабинет, третий этаж…
Юрий Сергеевич Бережной, как всегда, выглядел на сто баллов — элегантный костюм, гладко выбрит, аккуратно подстрижен. Давыдова он встретил на входе в кабинет, крепко пожал руку, усадил на диван в углу просторного помещения. Через минуту секретарша вкатила сервировочный столик с кофе, неслышно пересекла кабинет и, оставив столик перед гостем, молча удалилась. Сам же полковник сел напротив гостя на обычный стул и, дождавшись ее ухода, спросил:
— Ну и каким ветром тебя, разведчик, к нам занесло?
— Я долго думал над вашим предложением, — начал Денис издалека. Растягивая время, он засыпал сахар в чашку, долго размешивал, потом добавил сливки. Наконец поднес чашку к губам, сделал небольшой глоток и, не ощутив вкуса напитка, скривился и закончил на одном дыхании: — Если оно все еще в силе, я согласен.
Бережной понимающе улыбнулся, кофе он пил черный и без сахара. Пригубив ароматный напиток, зажмурился от удовольствия и спросил: