Террор в Македонии
Шрифт:
С этими словами бандит выхватил из ножен кривую турецкую саблю и замахнулся. Клинок сверкнул на солнце.
Юноша даже не вздрогнул, хотя сильно побледнел. Глядя прямо в глаза своему разъяренному противнику, он в третий раз отчетливо произнес: «Трус!» В наступившей тишине это прозвучало как пощечина.
Было совершенно очевидно, что Жоаннес стремится вывести Марко из себя, спровоцировать в нем безудержный гнев, что заставило бы того потерять самообладание и толкнуло на убийство. Тогда друзьям вместо изощренных пыток и нечеловеческих страданий грозила бы страшная, но зато быстрая смерть.
Лезвие сабли должно было вот-вот опуститься на голову молодого человека. Присутствующие замерли.
Вдруг Марко отступил на шаг, и рука с занесенной саблей начала медленно опускаться, как в торжественном воинском салюте. Словно опомнившись, бей усилием воли взял себя в руки.
– Ты храбр! – сказал он уже более спокойно, и в голосе его зазвучали уважительные нотки.
– Я – человек! Пощады у тебя просить не стану, но, если мне суждено умереть, я хочу погибнуть, как подобает солдату!
– Да, ты – храбрец и напомнил о моем долге.
– Не следует забывать, кто ты такой. Твои славные предки тоже пролили немало крови, но они были герои и никогда не роняли своего достоинства!
– Ты прав!
– Если в тебе действительно течет их кровь, если эти львы не породили гиену [71] , убей меня, но не оскорбляй! Поскольку это постыдно не только для того, кого унижают, но еще больше для самого обидчика!
– Клянусь Аллахом, ты мне нравишься! И хотя подарить тебе жизнь я не могу, но сделаю все, что ты попросишь, для тебя и твоих товарищей.
71
Гиена – млекопитающее хищное животное, длина тела около одного метра. Питается в основном падалью.
– Ты обещаешь?
– Клянусь!
– Поскольку мы оказались в твоей власти и должны непременно погибнуть, я прошу лишь об одном. Мы хотели бы умереть достойно, как солдаты, а не сдохнуть, как истекающая кровью скотина, с которой перепившиеся мужики заживо содрали шкуру.
– Я обещаю это.
– Расстреляй нас, если тебе так хочется, но избавь от связанных рук, повязок на глазах, кляпов [72] во рту и позволь мне самому командовать расстрелом.
72
Кляп – тряпка или кусок дерева, насильно засунутые в рот связанному человеку, чтобы он не кричал и не кусался.
– Согласен…
Не следует удивляться сверх меры такому неожиданному проявлению человечности со стороны Марко. Тем более что он вовсе не отказался казнить пленников, а только решил избавить их от пыток! Возможно, кто-нибудь другой отпустил бы их на свободу. Но в албанцах за многие века сформировалось чувство полного презрения к человеческой жизни. Они остались импульсивными [73] дикарями, чья необузданность характера и жестокость несколько умеряется врожденными добродетелями, свойственными еще первобытным людям.
73
Импульсивный – склонный действовать под влиянием первого побуждения.
Албанец отважен, неприхотлив, гостеприимен, раб данного им слова.
Об их смелости рассказывают легенды. Недаром говорят: «Храбр, как албанец». Покорение Албании одним из жесточайших завоевателей Али-пашой из Янины [74] может служить великолепной иллюстрацией к сказанному. Когда этот кровожадный правитель отправил своих головорезов в горы, там не нашлось ни одной женщины, ни одного ребенка, ни одного старика, кто склонил бы голову под ударом сабли или попросил о пощаде. Там жестоко и методично истребили массу народа, но покорить его так и не смогли!
74
Янина – главный город исторической области Эпир на северо-западе нынешней Греции.
Фанатичную [75] самоотверженность проявляли в этой борьбе женщины. Они взрывали порох, поджигали хлеба, предавали огню собственные жилища. Когда не оставалось никакой надежды на спасение, они брались за руки и, образовав траурный хоровод, запевали прощальную песню, а потом бросались вниз со скал или в бурные горные потоки.
Албанцы чрезвычайно неприхотливы. Во всяком случае, те, что живут в полной изоляции высоко в горах. Их жилища напоминают орлиные гнезда. Питаются они рисом, кукурузной мукой, разведенной в молоке, сыром и хлебом. Изредка – немного вареного мяса с горохом. Лишь по праздникам или в особо торжественных случаях на их столе можно увидеть турецкий плов или особым образом приготовленное мясо. Тушу козы, барана или поросенка зажаривают целиком и подают на огромном деревянном блюде. Каждый из гостей подходит и сам отрезает кинжалом кусок согласно своему вкусу и аппетиту.
75
Фанатичный – здесь: исключительно страстный, исступленный, безудержный.
Жилища их отличаются удивительной простотой, исключающей даже самые элементарные удобства. Глиняные домики, почти ничем не огороженные. Вместо трубы – дыра в потолке, откуда выходит дым. Грубо сколоченная мебель в минимальном количестве. Кроватей нет вовсе, спят прямо на земляном полу, подстелив соломенные циновки [76] или коврики. Только бейским гаремам [77] свойственны некоторые элементы роскоши.
И еще, когда речь идет об одежде или оружии, албанцы испытывают настойчивую потребность в пышности и блеске, стремятся выставить напоказ свое богатство, не зная в этом никакой меры.
76
Циновка – плетеная рогожка, употребляемая для подстилки на пол, занавешивания окон, подвешивания на стену.
77
Гарем – женская половина дома у богатых мусульман в странах, где существовало или еще существует многоженство; так же называются и жены или наложницы, обитающие в гареме.
Их гостеприимство и верность данному слову вошли в пословицы. Кроме того, они очень суеверны. Албанец убежден в существовании вампиров, этих жутких таинственных мертвецов, что по ночам являются к живым и сосут их кровь, отчего те потом умирают. Он не сомневается, что есть видения. Почитает и боится колдунов, предсказателей судьбы. И до сих пор иногда еще албанцы сжигают заживо стариков, заподозренных в том, что их дыхание смертельно.
Сумасшествие вызывает у албанцев особое уважение, смешанное с ужасом. Все, что делают, говорят или хотят умалишенные, для них непререкаемо.
Из всего сказанного можно понять, что люди этой европейской нации одновременно и очень просты, и очень сложны. Они живут рядом с нами, принадлежат к той же человеческой расе, но сколь отличны от наших их привычки и образ мыслей!
Таков и Марко. От своих предков он унаследовал не только отвагу, вспыльчивый и жестокий характер, привычку к грабежу и насилию, но также некоторое врожденное благородство души, правда, больше внешнее, чем внутреннее. Ни за что на свете он не хочет прослыть трусом, но при этом готов стать палачом, хладнокровно убивающим свои безвинные жертвы…