Террористка для спецагента
Шрифт:
Уже подходили к Ленинскому, когда Светка достала мобильник.
– Надо бы включить звук…
– Точно! – подхватила Катя и тоже достала смартфон.
На экране горело восемнадцать пропущенных вызовов от мамы.
Катя набрала мамин номер. Не успел пойти дозвон, как мама закричала:
– Доча! Что с тобой! Ты где? Что происходит! Господи, я так волновалась! Почему ты не отвечаешь? Ты жива? С тобой всё в порядке? Катя, ответь! Что случилось?
– Мам, ты чего? – спросила ошарашенная Катя. – У меня всё в порядке. Что случилось…
– Господи, живая! Отец, Катюша живая. Где ты доченька?
– Мам, да что происходит? – спросила Катя и похолодела.
Она точно помнила, как закрывала дверь в своей квартире, запирала её на замок… И так же хорошо помнила, как спецназовцы вышибли дверь. Вспомнила бегство по страшному Барнаулу – трамвай, хамку учительницу, толкнувшего мужика…
И тут вдруг представила, как маму хватают спецназовцы.
– Мама, с вами всё в порядке? – закричала Катя.
Друзья давно уже остановились и слышали разговор Кати по телефону, начали перешёптываться.
– Что случилось? – спросила Светка у Коли.
– Не знаю, – ответил Коля, бросая хмурые взгляды на Пашку.
А Пашка стоял и молчал.
Тем временем Катя слушала, как мама в трубку рассказывала, как она пришла, а там дверь… а Катя не берёт трубку… А полиция… А они с папой… А Иван… А Катя… А потом… И снова Катя не берёт трубку… А они уже обзвонили больницы и морги… А оперативники… А следователь спрашивает, а мама ничего ему сказать не может… А Катя не отвечает…
– Мама, я сейчас приеду, – сказала Катя и отключила смартфон.
Но Пашка неожиданно твёрдо сказал:
– Нет.
– Что нет? – не поняла Катя.
– Ты не поедешь туда. Тебя там ждут.
– Ну да, мама и папа ждут меня.
– Не только мама и папа…
Катя почувствовала, что земля уходит из-под ног, мир поплыл, подкатила тошнота. В следующий миг в нос ударил запах от мусорных контейнеров, здания рядом оказались обшарпанными, с глубокими трещинами в стенах, в аварийном состоянии. Было странно, что они ещё не развалились. В окнах уже включили свет. В этих аварийных домах люди жили! На деревьях: и на том, рядом с которым стояли Катя с друзьями, и на соседних появились объявления, освещённые тусклым светом фонаря. Надпись, напечатанная крупными буквами на жёлтой бумаге, гласила: «Спайс, скорость, соль», а ниже мелким шрифтом: «У ваших близких зависимость? Мы вам поможем!» – и номер телефона. На всех объявлениях одно и то же…
Катя закрыла глаза и вжала голову в плечи. Она боялась посмотреть на друзей, она боялась увидеть здесь, в полутёмном переулке, рядом с мусорными баками и объявлением то ли совсем обнаглевших наркодилеров, то ли не в меру креативных борцов с незаконным оборотом наркотиков… Катя боялась здесь и сейчас увидеть вместо своих друзей фриков. А ещё больше боялась увидеть, в кого превратился её Пашка.
Пашка! Катя взглянула на своего парня и обмерла.
Он стоял побледневший, неподвижный. Взгляд его был направлен в себя, словно Пашка сам с собою вёл горячую беседу. Он как будто бы не видел ни Катю, ни Светку с Колей.
Друзья тоже заметили перемену, произошедшую с ним.
– Эй, ты чего? – настороженно спросила Светка и подёргала Пашку за рукав. Но он не отреагировал.
– Паш, – позвала Катя. Ей стало страшно, на глазах выступили слёзы.
Но тут Пашка встрепенулся. И как ни в чём не бывало повернулся к Кате.
– Тебе не надо ехать к родителям, – строго сказал он. – Это опасно.
Глава 4
Алла Игоревна не собиралась ехать к дочери – сегодня ведь был день святого Валентина, а Катя в последнее время начала встречаться с молодым человеком. Оказаться в неудобной ситуации или перед запертой дверью – кому понравится? Но подвис час. На работу возвращаться смысла не имело, а база, куда она поехала, оказалась закрыта, как гласило объявление: «По техническим причинам», и должна была открыться сразу после обеда. База находилась неподалёку от свекровиной квартиры, в которой теперь жила Катя. Расценив, что тут сама судьба настаивает, Алла Игоревна въехала на своей «хонде» во двор девятиэтажки.
Во дворе стояло несколько группок людей, которые что-то оживлённо обсуждали. Несмотря на яркое по-весеннему солнышко и праздничный день, лица людей были озабоченными и хмурыми.
Когда Алла Игоревна вышла из машины и направилась в подъезд, её проводили любопытные взгляды, но никто не подошёл, хотя среди зевак были соседи, которые знали и Аллу Игоревну, и её покойную свекровь, и Катю.
Алла Игоревна поздоровалась, ей ответили сдержанными кивками.
Сердце её тревожно забилось, и она поспешила к дочери.
Лифт не работал, и Алла Игоревна, обгоняя сердцебиение, взбежала на четвёртый этаж. Ни на лестнице, ни на лестничной площадке ей не встретилось ни одного человека. Тем не менее было странное ощущение, что за ней наблюдают. Это, а также стремящееся вырваться наружу сердце плюс внезапно нахлынувший непонятный страх, заставили её на последнем пролёте сбавить шаг.
Едва Алла Игоревна увидела вышибленную дверь, как ноги у неё подкосились, и она упала в обморок.
Она не знала, сколько пролежала – минуту, час, целую вечность?.. Когда очнулась, по-прежнему на лестничной площадке никого не было. Трясущимися руками достала из сумочки телефон и набрала номер Кати. Абонент не отвечал.
Держась за стенку, Алла Игоревна поднялась на дрожащие ноги. Нужно было войти в квартиру и узнать судьбу дочери. Воображение тут же подсунуло Алле Игоревне картину, в которой Катя лежит растерзанная, обезображенная и необратимо мёртвая. И тогда из глаз хлынули слёзы.
Усилием воли Алла Игоревна отогнала страшную картину. На её место тут же пришла другая, в которой Катю схватили бандиты и теперь пытают и насилуют, а потом расчленят и закопают, и Алла Игоревна никогда не найдёт дочку.
– Только не это! – прошептала встревоженная мать, а воображение услужливо подсунуло следующую картину: Катя похищена, сидит, пристёгнутая к батарее, а похитители требуют выкуп.
– Где ж я возьму такие деньги? – с ужасом прошептала Алла Игоревна, переступая порог квартиры и стараясь не задеть вышибленную дверь.
Сложнее всего было войти в квартиру. Внутри передвигаться стало и легче, и тяжелее. Легче, потому что дома и стены помогают, а тяжелее, потому что Кати нигде не было.
Алла Игоревна обошла комнату, заглянула в ванную и в туалет, прошла на кухню и опустилась в бессилии на табурет.