Террористка Иванова
Шрифт:
Валера Чистов из кабины своего джипа наблюдал за тем, как уехал «уазик», как Пилюгин попрощался с Полиной и тоже уехал на своей машине, как Полина пошла к подъезду своего дома. Он закурил новую сигарету, задумался, потом вдруг резко отбросил окурок и побежал к подъезду, в котором скрылась Полина.
Дверь в квартиру Полины была приоткрыта. Валерий неслышно вошел и тихо щелкнул замком.
Машина с оперативниками и два небольших автобуса с омоновцами катили по шоссе.
— Ну и хоромы… — со вздохом произнес Тулегенов. — И сколько же такой домина стоит?
— В среднем лимона полтора-два, — бодро ответил Голубев.
— Рублей? — недоверчиво переспросил Тулегенов.
— Зеленых, товарищ. Два лимона доллариков!
— Не слабо… Много-то как, смотри — целые поселки. И кто ж в них живет-то? — искренне недоумевал Тулегенов.
— Да мы по количеству миллионеров на второе место в мире вышли! Ты что, журнал «Форбс» не читаешь? — вскинулся Голубев. — Мы и в области балета, и в космосе первые, и скоро по количеству миллионеров будем первые! Везде будем!
Все рассмеялись, и только Пилюгин, сидевший впереди, сказал раздраженно:
— Вы кончите трепаться? Слушать противно…
И все послушно умолкли.
— И когда же суд? — тихо спрашивал Валерий, глядя, как Полина складывает вещи в матерчатую спортивную сумку.
— Не знаю… скоро… Дело закончено. Тебя, наверное, интересует, выдала я тебя или нет? Не выдала, не переживай, — отрывисто, не глядя на Валерия, отвечала Полина.
— Тебе же из-за этого больший срок навесят… — он помолчал и вдруг спросил: — А ты что, в этого майора серьезно втюхалась?
— Как ты сказал? Втюхалась? — она усмехнулась. — Я теперь, Валера, уже никогда ни в кого не втюхаюсь… впрочем, не знаю…
— Втюхалась… — усмехнулся Валерий. — Сейчас к нему поедешь?
— Надо же помочь — грудной ребенок ухода требует, — Полина достала из буфета банку кофе, пачку чая тоже бросила в сумку.
— Он тебе много помог, когда твой муж в тюрьме сидел? Он с этим гадом, чья собака твоего сына искалечила, что-нибудь сделал?
— Он его сегодня арестовал, — ответила Полина.
— Да он через час дома будет, живой и здоровый. И псина его тоже. А твоему менту еще извиняться перед ним придется.
— Он такой же мой, как и твой! — отрезала Полина.
— Ой ли, Полина! Ты же к нему домой собралась. Будешь есть с ним за одним столом, ночевать под одной крышей, а там, глядишь, и…
— Пошел вон отсюда! — резко перебила его Полина и заговорила с яростью: — Слышишь?! Чего ты пришел, а? Что я тебе должна? Кто ты мне? Ты продал — я купила, и разбежались! Что ты ко мне все время лезешь? Убить хочешь? Не веришь, что я тебя не выдала? Ну, убивай — вот она я. Зачищай концы — так это у вас называется?
Валерий молчал, курил и смотрел на нее. Глаза его медленно сузились.
Полковник Судаков, поднявшись из-за стола, протянул разъяренному Муравьеву его паспорт:
— Мне звонило начальство. Я в курсе. Пожалуйста, ваши документы.
— Я требую, чтобы майор Пилюгин был серьезно наказан! — вырывая из руки Олега Андреевича паспорт, проговорил Муравьев.
— Будет наказан, — спокойно ответил полковник.
— А я подам на него в суд. И буду требовать возбуждения уголовного дела! Он избил меня! Видите? — тыкая пальцем в ссадину на скуле, сипел Муравьев.
— Вижу. Майор Пилюгин понесет дисциплинарное наказание.
— Нет, я буду требовать уголовного наказания! Превышение должностных полномочий налицо. По моей просьбе уже говорили с начальником отдела собственной безопасности!
— Интересно, кто же говорил с начальником отдела собственной безопасности? — по-прежнему спокойно спросил полковник Судаков.
— Неважно кто. Когда надо будет — узнаете, — усмехнулся Муравьев. — И запомните, полковник, я этого дела так не оставлю — я вашего Пилюгина теперь по стенке размажу! — и Муравьев вышел из кабинета, с силой грохнув дверью.
«Уазик» и автобусы остановились в зарослях. Почти бесшумно выпрыгивали на траву омоновцы. Моросил мелкий мглистый дождь. Пилюгин, Тулегенов, Голубев, Тимонин и командир ОМОНа стояли возле «уазика» и обсуждали план действий.
— Окружаете цех, но без моей команды не начинать. Мы первыми войдем, — сказал Пилюгин.
— Там же вооруженная охрана, — возразил омоновец. — Они вас сразу дырявить начнут.
— Михаил Геннадьевич, он дело говорит, — робко подал голос Голубев. — Нам первыми соваться смысла нету. Пусть ребята сперва их на землю уложат — они это умеют.
— Да? Ну, ладно. Тогда действуй. Мы за тобой, — сказал Пилюгин.
Омоновец потянул с плеча автомат и пошел к своим, отдавая команды на ходу:
— Свистунов! Приходько! Со своими группами справа и слева! Губарев со мной! Быстро ребята, быстро! Работаем!
В мокрых зарослях замелькали фигуры омоновцев.
— Ну и мы пошли, что ли? — вздохнул Пилюгин, доставая из кобуры пистолет. — Помогай нам Бог… — И он тоже двинулся через заросли к видневшемуся впереди освещенному цеху. Оперативники потянулись за ним.
— Много всего со мной было… три ранения… Один раз в Чечне — в брюхо, едва выжил, два раза в Сербии подстреливали. Друга там потерял, единственного друга… И все прахом… деньги, что заработал, — прогулял, едва хватило, чтоб в Россию вернуться. Ни угла, ни друзей… как волк в тайге… И ведь бабы всякие были… — медленно рассказывал Валерий. — Вот только не влюбился ни разу… по-настоящему…
Полина все так же стояла у двери, опершись плечом о косяк.
— А теперь влюбился?