Терроризм. Война без правил
Шрифт:
Сначала шахтеры сочли, что национальных гвардейцев направили для их защиты, и приветствовали отряды флагами и одобрительными возгласами. Вскоре они узнали, что гвардия прибыла для разгона забастовки и под покровом ночи завела на территорию шахты штрейкбрехеров, не сообщив им, что идет стачка. Гвардейцы избивали горняков, сотнями арестовывали их, конные стражи порядка разгоняли демонстрации женщин на улицах Тринидада, центрального поселка района.
Но шахтеры отказывались сдаваться. После того как они продержались всю холодную зиму 1913/14 г., стало ясно, что для прекращения забастовки нужны экстраординарные меры воздействия. В апреле 1914 г. две роты Национальной гвардии расположились на холмах выше самого населенного
Новости быстро распространились по стране. В Денвере ОСГ выпустил “Призыв к оружию”, в котором говорилось: “В целях обороны собирайте все оружие и боеприпасы, разрешенные законом”. Триста вооруженных забастовщиков отправились из других палаточных городков в район Ладлоу, перерезали телефонные и телеграфные провода и начали готовиться к бою. Железнодорожники отказывались перевозить солдат из Тринидада в Ладлоу. В Колорадо-Спрингс 300 горняков – членов Союза оставили рабочие места и отправились в район Тринидада, имея при себе револьверы, винтовки и дробовики».
(Говард Зинн, историк)
Всего с обеих сторон было убито 33 человека.
Интересный момент. Среди русских большевиков, находившихся в эмиграции, наиболее последовательными сторонниками мировой революции являлись те, кто жил в САСШ. (К примеру, Лев Троцкий тоже сидел в этой стране.) Почему – я думаю, понятно. Они насмотрелись на все эти классовые бои и вполне допускали, что в Америке может тоже полыхнуть…
Новый критический момент наступил в 1918 году после победы большевиков в России. Американским властям стало страшно, что местные рабочие последуют примеру русских товарищей. И началось…
«Уже 16 мая 1918 года был принят “Акт о шпионаже”, обещавший до 20 лет тюрьмы всем, кто “высказывается устно или письменно в нелояльном, хулительном, грубом или оскорбительном тоне о форме государственного устройства”. В 23 штатах сверх того вступили в действие законы, также предусматривающие тюремные сроки для антиправительственных агитаторов, законы о “криминальной анархии”. Наконец, в 33 штатах приняли особые законы, запрещающие вывешивать красные флаги, сочтя это проявлением намерения свергнуть правительство, а власти Оклахомы постановили даже сажать за появление в публичном месте с любой символикой, указывающей “на нелояльность или веру в анархию”. Естественно, американская общественность, традиционно болезненно реагирующая на всякую попытку ограничить демократические свободы, была всем этим весьма недовольна. И тогда по всей стране загремели взрывы.
Началось все с Чикаго, где в сентябре 1918 года взорванная в одном из федеральных зданий бомба отправила на тот свет четырех чиновников. В апреле 1919 года чудом уцелели мэр Сиэтла Хансен и отставной сенатор из Джорджии Хардвик, причем у последнего были ранены жена и служанка. Тогда же почтовая служба выявила 16 начиненных взрывчаткой пакетов, адресованных судьям, чиновникам и крупным бизнесменам, включая самого Рокфеллера, а 2 июня бомбы взорвались сразу в восьми городах. Самой крупной мишенью неизвестных террористов оказался генеральный прокурор Палмер, однако в итоге досталось лишь его вашингтонскому особняку. Единственным же погибшим во время теракта стал сам разорванный в клочья бомбист, зато оставленная им революционная листовка попала в руки полиции целой и невредимой. Наконец, 16 сентября 1920 года у банка Моргана на Уолл-стрит взорвалась конная подвода, разнесшая на куски добрых полсотни прохожих».
(Ю. Нерсесов, журналист)
Кто устраивал эти взрывы – дело темное. Многие историки утверждают, что это была провокация властей. Или, по крайней мере, террористам позволили их совершить. После террористических актов было привлечено к суду 184 активиста «Индустриальных рабочих мира». Они получили от трех до двадцати лет тюрьмы. Однако никаких убедительных доказательств их причастности к терактам найдено не было.
«Единственный признавшийся в причастности к ним типографский рабочий эмигрант Андреа Салседо заблаговременно покончил с собой незадолго до суда. И даже изготовители адской машины с Уолл-стрита остались безнаказанными, хотя в качестве эксперта к расследованию был подключен знаменитый физик Роберт Вуд…»
(Ю. Нерсесов)
В ходе этого судебного процесса получил свою «двадцатку» и Большой Билл Хейвуд. Однако долго он не просидел. В 1921 году Хейвуд был освобожден под залог на время подачи апелляции – и, не будь дурак, бежал в Советскую Россию. Есть версия, что власти на это закрыли глаза – решили, что так будет спокойнее. Хейвуд ведь являлся своеобразным символом – рабочим лидером, несправедливо осужденным за правду.
В отличие от Эммы Гольдман, Большому Биллу в СССР понравилось. Он работал в МОПР (Международная организация помощи борцам революции). Участвовал в 1922 году в создании Автономной индустриальной колонии «Кузбасс». (Это была экспериментальная промышленно-сельскохозяйственная структура в Кемерово, на которой работало около 750 иностранцев левых взглядов.) Умер в Хейвуд в 1928 году и похоронен в Кремлевской стене.
Что касается «Индустриальных рабочих мира», то репрессии их не сломили. Наоборот, именно на 20-е годы XX века приходится расцвет этой организации. Правда, к террористическим методам они уже не прибегали…
Глава 4
Бешеные годы в Европе
В начале ХХ века Старый и Новый свет жили каждый своей жизнью. Жители разных частей света не слишком-то интересовались делами друг друга. А вот Россия и Европа – это совсем иное дело. Здесь всё было рядом. Так что стоит рассказать о том, что творилось в «старушке Европе». Там террористы тоже отнюдь не скучали. Во многих странах Западной Европы находились любители пострелять.
«Невиновных нет»
Если бы анархисты прошлого, боевики, верили в то, что человечество рано или поздно прозреет, они бы листовки раздавали, а не бомбы кидали. Но они не хотели ждать всеобщего озарения и прозрения, они включали ускоренный счетчик жизни и заряжали свои револьверы.
По части терроризма в Европе лидировали Франция и Испания. Началось все, как и в Америке, с «рабочего терроризма» – в городе Монсоле-Мин, вокруг которого имелись угольные шахты. Так что трудовыми конфликтами там было не удивить. Первые акции являлись, так сказать, символическими.
«…У углекопов из Монсоле-Мин, приведенных в отчаяние притеснениями со стороны владельца шахт, – ревностных католиков, начался род восстания. Они устраивали тайные сходки и обсуждали всеобщую стачку; каменные кресты, стоявшие на всех дорогах вокруг шахт, были опрокинуты или же разрушены теми динамитными патронами, которые в большом количестве употребляются рудокопами в подземных работах и часто остаются у работников».
(П. А. Кропоткин)
Однако главные события произошли в Лионе, который находится примерно в 100 километрах от Монсоле-Мин. В «шелковой столице» Франции были свои проблемы.