Терской Фронт

Громов Борис Николаевич

— Молчи, Олег, тебе лучше не разговаривать. Я тебе только что буторфанольчику кольнул, сейчас легче будет. Да, отбились. Не поверишь, намолотили мы их — площади из под трупов не видно.

— Отбились — это хорошо. Жаль, ненадолго это, сейчас опять из минометов причешут нас, и снова попрут.

— Это да, — не стал жеманничать я. — Похоже — недолго нам осталось.

Словно в подтверждение моих слов над головой начали бухать разрывы, с потолка густо посыпалась бетонная пыль.

— Недолго, — согласно кивнул Исмагилов и зашептал, прикрыв глаза. — Согласно первоначальным расчетам — от полутора до двух суток. Жаль только, до весны они тянуть не стали…

Так, все, приехали, похоже, бредить

начал.

— Слышишь, что говорю? — вдруг открывает глаза контрразведчик, и я понимаю, что он полностью вменяем, и слова его никакого отношения к бреду не имеют. — Еще немного продержаться осталось. Наши уже на подходе. Мы свою задачу выполнили: боем турок связали и все имеющиеся резервы на нас кинуть вынудили. Ты боевиков когда последний раз среди нападающих видел?

— Непримиримых? Да фиг его знает, вечером, вроде, темнело уже. А вот потом, только аскеры турецкие попадались.

— О том и речь! Те силы, что они изначально на захват Терского Фронта готовили, мы еще вчера ближе к ночи перемололи, понимаешь? Мы вот уже всю ночь с их стратегическим резервом рубимся. Все, хана турчам, мышеловка захлопнулась. Теперь у нас одна задача — до подхода наших дожить.

— Когда они подойдут-то, наши?

— Я ведь сказал: от полутора до двух суток по предварительным расчетам. Если бы они свое наступление до весны отложили, меньше ждать пришлось бы. Но они, похоже, испугались, что полковник твой слишком много нам рассказать может, вот и решили зимней оттепелью воспользоваться… Авантюристы, мать их. А у наших еще не все для встречи дорогих гостей готово было… Миш, водички бы мне…

Я отрываю кусок бинта, сматываю его в тампон и, плеснув немного воды из фляги, смачиваю им растрескавшиеся губы Исмагилова.

— Прости, брат, нельзя тебе пить.

— Да в курсе я, — кривится тот. — Вы главное держитесь. Слышишь меня? Держите…

Прижимаю легонько палец к шее Олега. Пульс, хотя и слабый, но есть. Значит, жив, просто снова потерял сознание. А мне наверх пора: сейчас обстрел закончится, и турки снова будут пытаться взять развалины, бывшие раньше зданием Комендатуры.

— Как он? — спрашивает Костылев, когда я возвращаюсь к своей амбразуре.

Комендант сейчас похож уже не на Кутузова в Филях, а на какого-нибудь одноглазого пирата, только что вывалившегося из жестокой абордажной схватки: прорванный в нескольких местах черный прыжковый костюм весь в грязи и пыли, лицо черное от пороховой гари, в нескольких ссадинах запеклась кровь, здоровый глаз блестит каким-то нездоровым возбуждением. Просто человек с плаката: «Не влезай — убьет!». Глянешь, и сразу верится — этот точно убьет. Рядом с Игорем сидит на груде каких-то картонных папок, высыпавшихся из развалившегося шкафа, Настя и сосредоточенно набивает автоматные магазины патронами из полупустого цинка. Тоже чумазая, мрачная, но от этого ничуть не менее привлекательная.

— Жив, но без операции долго не протянет. Сам знаешь, ранения в живот — самые поганые, а уж если осколочное…

— Знаю, — кивает Игорь. — Ничего, нужно держаться.

— Угу, — зло сплевываю я. — От полутора до двух суток по первоначальным расчетам, мля!

— Олег сказал?

— Да. Что ж вы, стратеги, мать вашу, напланировали-то, а? Столько народу, как пешки, на размен! И чего ради? Смысл-то во всем этом хоть есть?!

— Есть смысл, Миша, уж поверь. Только некогда сейчас об этом. Позже все расскажу, если живы будем. А пока, — он тычет стволом автомата в сторону заваленной телами и залитой кровью площади, — у нас с тобой других дел полно.

— Ну, вот уж хрен тебе, товарищ капитан! Начал — рассказывай. А то что-то сомневаться я начал в том, что мы еще хотя бы пару часов проживем. Так что давай, рассказывай!

— А, и черт бы с тобой! А то,

правда, так дураком и помрешь. Ты что, правда считаешь, что мы проморгали подготовку и сосредоточение такой вражеской группировки? Что не знали о том. Что на нас вот-вот нападут? Да мы, блин, на это нападение Турцию уже несколько лет провоцируем! Дураку понятно, что с поражением в Дагестане и Украине они не смирились. Так зачем ждать и гадать, где враг ударит в следующий раз, если можно вынудить его ударить там, где это выгодно нам? С понятным результатом. Вот и создавали несколько лет подряд видимость того, что Терской Фронт добыча хоть и зубастая, но постепенно слабеющая. И что оттяпать его себе — вполне посильная задача.

— Так что, получается, все эти разногласия с Югороссией?..

— Да не было никаких разногласий. Была просто очень масштабная и грамотная дезинформация.

— И что, так вот турки сразу и купились?

— Ничего себе «сразу»! Да мы им уже скоро шесть лет как мозги пудрим. Это просто ты уже завершающую фазу операции увидел. А до этого такие шпионские игры были — куда там Штирлицу! В одном мы малость просчитались, вернее, даже не просчитались, а не учли один отмороженный на всю башню «фактор» по имени Миша Тюкалов. С одной стороны, полковник твой ценнейшим источником информации оказался. А с другой — именно из-за его похищения турки на эту авантюру с зимним наступлением затеяли. Видно понимали, что он, если расколется, слишком много лишнего нам расскажет. А тут еще оттепель эта аномальная! Перевалы снегом так и не закрыло, вот и решились они на эту авантюру. А так мы их к концу марта ждали…

— Охренеть, так это что же, я виноват в том, что мы не готовы оказались?

— Выдохни, ни в чем ты не виноват. Если б не ты и не «полкан» этот пленный, очень многое бы для нас оказалось бы весной сюрпризом. Очень неприятным. Так что, нет худа без добра… Ладно, хватит о высокой политике. У нас тут сейчас других проблем выше крыши.

Это точно. За заборами примыкающих к площади домов снова замельтешили фигурки в турецком камуфляже, а вдалеке слышны взрыкивания мощных дизелей. Похоже, это уже не БТР, а танки. Сколько их там, интересно? Судя по звуку, не меньше трех. А значит — все, амба. Танкам нам противопоставить уже нечего. И «мухи» кончились, и выстрелы к РПГ, и даже снаряды к ЗУ-23, которую с окраины станицы и опять буквально на своем хребте припер отмороженный, неунывающий, и, похоже, бессмертный зенитчик Дима У-Два. Так что, теперь на нас на всех хватит не то что какого-нибудь «Леопарда», но и занюханного М-48, который со времен войны во Вьетнаме всерьез-то никто не воспринимал. Даже такое вот старье гранатами закидать не получится, как не старайся, уж больно длинные и прямые улицы к площади перед комендатурой сходятся. Встанет эта бронированная тварь метрах в трехстах, и будет нас с землей ровнять, пока боекомплект не кончится. А потом уже пехота пойдет, на добивание. Вот такой вот невеселый у нас будет «последний и решительный»…

Ну, вот, дождались наконец. Вдалеке из-за поворота лязгая траками по асфальту, выползает танк. И что особенно неприятно — наш ведь танк! Русский Т-72, скорее всего, из закромов грузинской или южноосетинской армии. Там, судя по рассказам, турки немало всякого захватили. С одной стороны, конечно, не так уж важно, что именно тебя убьет, но с другой принять смерть от русского танка в такой ситуации как-то обидно, честное слово. А танкисты, смотрю, попусту рисковать не хотят: шустренько укрылись за остовом еще чадящего бронетранспортера, который У-Два из своей зенитки спалил часа примерно три назад. Да уж, оттуда мы его не достали бы, даже если б было чем. Это у наводчика мы как на ладони, а нам отсюда только торчащий вперед ствол пушки и видно. Ну, блин, сейчас прицелится, да кааак…