Тёщи нет
Шрифт:
– Атас, – сказала Эовин. – Соглашайтесь, иначе он вас заколдует.
Ростовцев достал из кармана плоскую металлическую фляжку с надписью «Гвардия». Второй мужчина выудил несколько металлических стопок из дорогого охотничьего набора. Ростовцев разлил пойло по емкостям.
– Пожалуйста, выпейте с нами, – предложила девушка, протягивая стопку. – Настоящая «Метакса».
– Спасибо, – сказал Перфильев, поколебался, но стопку взял.
Они,
– Да будет земля тебе пухом, – подытожил Ростовцев.
– Мы всегда будет вспоминать тебя тихим, недобрым словом, – в тон ему добавила Эовин.
– Анечка, девочка, сдается мне, тебя мало в детстве пороли, – сказал Ростовцев.
– Алексей, ты хочешь заняться моим воспитанием? – игриво спросила девушка.
– Да надо бы.
– Ростовцев, ты мужчина моей мечты. Для тебя все, что хочешь, – сказала Эовин, подставляя губы для поцелуя Алексею.
Тот без церемоний, изображая безумную страсть, поцеловал девушку, наклонив ее, будто танцевал с ней танго.
– Вот ведь справился, – наиграно – сердито произнесла Эовин, пряча свои довольные и хитрые глаза.
– Молодой человек, вы посмотрите, какие поганцы, – с усмешкой прокомментировал второй мужчина. – А меня значит побоку…
– Ну что ты, Рамон, – возразила девушка. – Хочешь я и тебя поцелую?
– Целуй, – засмеялся второй мужчина.
Эовин чмокнула его в щеку.
– Ну вот, – шутливо огорчился тот. – Прошла любовь, завяли помидоры. – Кстати, меняя тему, продолжил он. – Меня зовут Николай, мой коллега Алексей, а вот эта неверная женщина – Анна.
При этом Анна – Эовин сделала шутовской книксен.
– А я Андрей Перфильев, – зачем-то добавил и фамилию Андрей.
Эовин с выражением ужаса на лице покачала головой, произнеся в полголоса: «Ну все. Умрите, мухи».
– И какая же злая судьбина привела вас сюда, в этот промозглый, серый день, Андрей? – поинтересовался Николай.
– Теща, – не стал запираться Перфильев.
Мужчины переглянулись. Николай кивнул головой.
– Достала? – спросил Ростовцев.
– Угу, – бросил Андрей. – До жути. Своего дерьма на работе хватает, а придешь домой, эта крыса пилит.
– А где вы работаете? – подключился Николай.
– Начальник производства в одной полиграфической конторе, – ответил Андрей.
– А крыса? – поинтересовался Ростовцев.
– На
– Рамон, – сказала Эовин. – Ты ведь говорил, что все…
– А что не так?
– У нас только все наладилось. Я Алешку из семьи еще не увела. И тебя соблазнить не успела. Дай нам пожить спокойно, – тон был шутливым, но за ним скрывалось настоящее беспокойство.
– Ребята, чего это вы? – вдруг испугался Андрей. – Я пойду, пожалуй, мне пора.
– А теща с тобой живет или отдельно? – спросил Ростовцев.
– Со мной. Вернее я с ней.
– Жалко. А то у меня есть машинка для таких вот теток. Включил, и жертва только успевает темпалгин пачками заглатывать. Полтора штукаря баксов.
– А чего, и в правду действует?- удивился Андрей. – Даже на тех, кто не верит?
Он успокоился. Для него все стало на свои места. Ребята, по всей видимости, неплохо зарабатывали, а еще приторговывали какими-то эзотерическими изделиями. Сейчас они валяли дурака, по случаю подпития и хорошего настроения, перевирая что было и вспоминая чего не было, а заодно называя друг друга какими-то подпольными кличками.
– О, еще как, – усмехнулся Ростовцев. – Спроси Эовин, если не веришь.
– Непременно, – Андрей грустно усмехнулся. – С вами весело, но мне действительно пора. Дома жена ждет. И теща, мать ее… арестовали.
– Ростовцев, – произнесла Эовин. – Не будь свиньей, помоги человеку хоть раз в жизни бесплатно.
– Ну, как скажете, девушка. Сколько там вы уже мне должны?
– Вы, товарищ полковник все обещаете и обещаете, – в тон ему ответила девушка.
– Придет еще время, – подытожил Ростовцев, и обращаясь к Андрею сказал: – Давайте я буду спрашивать, а вы мне отвечайте, "да" или "нет"…
– Хорошо, – согласился Перфильев.
– Квартира тещина?
– Да.
– Приватизирована?
– Нет.
– Жена прописана?
– Да.
– С женой нормальные отношения?
– Да.
– В конфликте она, на чьей стороне?
– На нашей, – ответил Андрей. Перед его глазами вплыла картинка, как он в сердцах пнул старуху в дряблую, бесформенную задницу, так, что теща растянулась по полу, а Вера, забыв про нейтралитет, висла на матери, не давая ей пустить в ход сковородку.