Тесла против Эйнштейна
Шрифт:
После окончания школы Артур работал в Николаеве, затем в Херсоне. В августе 1 904 года был впервые арестован и при аресте жестоко избит, после чего на всю жизнь остался поврежденным позвоночник. Провел в тюрьме 13 месяцев, в 1905 году был приговорен к вечной ссылке, которая ввиду несовершеннолетия была заменена 6 годами крепости. Но в октябре 1905 года он был освобожден по амнистии и снова включился в революционную работу. Дальнейший его путь был типичным для многих революционеров: аресты, ссылки, побег, эмиграция. В январе 1909 года после скитаний оказался в Канаде, где поступил в Инженерную школу при Университете в Торонто.
Торонтский университет дал Артуру глубокое техническое образование, благодаря которому он без особого труда находил себе работу. В Торонто Адаме состоял
В июне 1919 года Адаме стал работать в представительстве РСФСР, известном как «Миссия Мартенса», куда его рекомендовал ЦК Русской федерации американской компартии, членом которой он состоял со дня ее основания в 1918 году. Проработал в представительстве заведующим техническим отделом до 1921 года, когда миссия была отозвана. Вместе с другими Адаме уехал в Россию, увезя с собой и Дороти Кин.
В Советской России он стал крупным организатором производства, занимал высокие посты в промышленности, был директором завода «АМО» (ныне ЗИЛ), главным инженером по авиамоторостроению на сталелитейном заводе «Большевик» в Ленинграде, членом правления Авиатреста и т.д. В октябре 1929 года был назначен членом коллегии Главного военно-промышленного управления ВСНХ СССР, в 1931 году —помощником начальника Глававиапрома ВСНХ. В 1927 году выезжал в командировку в США для освоения опыта производства большегрузных автомобилей. В 1932 году снова был командирован в эту страну для решения вопроса о закупке СССР истребителей Кертисса-Райта.
Очередная командировка в США, но теперь уже в качестве разведчика-нелегала советской военной разведки «Ахилла» продлилась с 1936 по 1938 год и была прервана по «инициативе» НКВД. Сам по себе факт отправки с опасной миссией пожилого человека (50 лет), который по состоянию здоровья не был годен к работе в экстремальных условиях, уникален. В Нью-Йорке он зарегистрировался в отеле Питера Купера как торговец химическими реактивами, что позволяло свободно разъезжать по всей стране. Чтобы оправдать свое пребывание в Соединенных Штатах и при необходимости ответить, на какие средства живет, используя старые связи, Артур Адаме устроился работать «частично занятым инженером» еще на целый ряд фирм. Точнее, имитировал «частичную занятость». Так, проектировщик машин для Голливуда Самуэль Вегман платил ему 75 долларов в неделю как инженеру с неполной занятостью. Но ничего на этом не терял — разведчик заранее передал ему 1875 долларов наличными. Такую же сумму получал Адаме и от рекламного менеджера журнала «Кеда Маззез» Эрика Бернея, у которого также числился инженером. Таким образом, он всегда мог доказать любому проверяющему, что имеет средства к существованию.
В Нью-Йорке Артур Адаме основал фирму «Технологические лаборатории» и приступил к созданию резидентуры. Известно, что он был связан с Джулиусом Хеуманом, импортером стали, и Викторией Стоун, владелицей ювелирного магазина на Мэдисон-авеню. Он имел также контакты в Чикаго — главным образом с учеными. (Эти связи помогли ему впоследствии, когда он стал добывать информацию по атомной бомбе.) Напряженная работа начала приносить плоды. Все шло успешно. Но вдруг в 1938 году «Ахилл» был внезапно отозван в Москву.
Оказалось, что сделано это было по инициативе НКВД. Его обвинили в связи с неким Блюгерманом, исключенным из канадской компартии «за контрреволюционную деятельность». Чувствуя, очевидно, что в отношении кадрового разведчика-инженера подобное обвинение выглядит, мягко говоря, «не совсем умно», его вдобавок обвинили в закупке оборудования по завышенным ценам в период работы в «Авиатресте» и в связях с иностранцем, подозреваемым в шпионской деятельности. В июне 1938 года его уволили из военной разведки. Однако он сумел отбиться от обвинений. В закупке оборудования он один понимал больше, чем все НКВД, а его связи с «подозрительными личностями» выглядели крайне неубедительно. В том же в 1938 году он снова был восстановлен в органах военной разведки, и в том же году началась его подготовка к третьей командировке в США.
Он в течение нескольких месяцев восстановил связь со своей агентурой. Когда началась Великая Отечественная война, то число «тайных информаторов Москвы» резко возросло. Многие американцы, сотрудничая с советской разведкой, верили, что тем самым они приближают день победы стран антигитлеровской коалиции. От Центра «Ахилл» получал задания на сбор информации по химии, авиации, танковой промышленности, радиотехнике, электромеханике и выполнял их. Одним из его помощников был особо ценный агент советской военной разведки Кларенс Хиски («Эскулап»).
Подробнее расскажем об этом человеке. Он родился в 1912 году в Милуоки, штат Висконсин. Окончил университет штата, став специалистом-химиком. Еще во время учебы стал коммунистом; его жена, Марсия Сэнд, также была членом компартии. Некоторое время Хиски преподавал в Нью-Йоркском Колумбийском университете, затем, по приглашению Нобелевского лауреата физикохимика Гарольда Юри 146 , начал работать в лаборатории SAM (Substituted Alloy Material), где возглавил отделение и находился на этом посту даже после того, как в 1942 году ФБР предупредило руководство лаборатории о том, что он является коммунистом. В 1943 году отделение, которым руководил Кларенс Хиски, было переведено в Чикагский университет для участия в «Манхэттенском проекте». Вот так Артур Адаме получил первый (из двух известных) источник по американскому атомному проекту. Возможно, что к тому времени на связи у советского разведчика уже «тайные информаторы».
146
Юри Гарольд (1 893-1 981) — американский физик и физикохи- мик. Пионер в области исследования изотопов, за открытие одного из которых—дейтерия — был награжден Нобелевской премией по химии в 1 934 году. Позже перешел к изучению эволюции планет.
В январе 1944 года «Эскулап» сообщил «Ахиллу», что один из его старых друзей занят в проекте создания атомной бомбы и имеет доступ к секретным документам, относящимся к ее производству. Это было сообщение чрезвычайной важности. На следующий день советский разведчик условленным сигналом вызвал на экстренную встречу сотрудника легальной резидентуры. Тот, дождавшись благоприятных условий прохождения радиосигнала с континента на континент (связь возникала, только когда поверхность Атлантического океана была освещена солнцем], передал шифровку в Центр. Ответ пришел через сутки. Москва дала согласие. В конце января Артур Адаме встретился с будущим источником, которого в нашей отечественной открытой печати называют «Мартин Кемп» (подлинное его имя неизвестно). Оказалось, что ученый с большой симпатией относится к СССР. «Передавая вам документы, я защищаю Будущее, которое атомная бомба может погубить, окажись она в руках политиков только одной страны», — заявил он. Вторую встречу назначили на 23 февраля.
В Советском Союзе этот контакт должен был получить одобрение в Первом управлении НКГБ (внешняя разведка). Нужно было проверить, не завербован ли он уже сотрудниками этого ведомства. Согласно «официальной» версии истории ГРУ с Лубянки прислали ответ:
«Интересующий вас гражданин Мартин Кемп является объектом нашей разработки. В связи с этим просим сообщить имеющиеся у вас данные о нем, а также сообщить, чем вызван ваш запрос».
Дальше, по версии ведомственных историков советской военной разведки между ГРУ и НКГБ началась борьба за ценного агента. Верх одержала Лубянка. В жизни все было сложнее. В 1944 году Москва начала процесс концентрации всех зарубежных источников информации по американскому и британскому атомным проектам в одном ведомстве — Первом управление НКГБ СССР. Такой подход облегчал и ускорял процесс обработки полученной по каналам разведки информации. Поэтому «Мартина Кемпа» планировали передать на связь Лубянке, а «Ахиллу» во время очередного сеанса радиосвязи приказали: «Контакты с Кемпом прекратить».