Тестировщик миров
Шрифт:
— Эй, я принесла ещё бревно. Ты точно успеваешь? — спросила меня Октавия со стволом сосны, который парил над ней. Явно использовала какую-то магию. Хочу такую же!
— Да успеваю, успеваю. А если не успею, то потом поможешь.
— Ладно. Нам ещё пять примерно таких надо?
— Ага.
Ну а в итоге могу сказать, что такая жизнь мне нравится. По крайней мере месяцок я передохну от бесконечных сражений. Узнаю получше историю этого мира, его легенды прошлого. Может, даже зацеплю что-нибудь интересное. Не уверен в скором официальном посвящении в глобальные события. Мне ещё нужно будет попутешествовать по стране, создавая себе доброе имя бабника, то есть героя. И последнее не заменяло предыдущее, а поясняло. У каждого главного героя должен быть свой гарем. Одной мне не хватит. Да и вообще! Это закон жанра, в котором я. Жанра бояръ-аниме. (Обычно в подобных произведениях используются: боярские рода или кланы, попаданство, сверхъестественные способности,
Вечер того же дня
Вечер стоял прекрасный. Было прохладно, мошкары не было, как обычно происходило в других мирах, когда ты усаживался около костра. На небе разразилась далёкая война между звёздами и облаками. Вот комета полетела к вражескому скоплению и пропала в густом пухе. Пропала без вести. Может быть, она до сих пор разрывала ряды врага, а, возможно, угасла в небытие, отправилась на полку истории. Облака же на фронте, в отличие от звёзд, вели оборонительную стратегию, медленно надвигаясь на вражеские города-звёзды. Возвращаясь к более простым вещам, хочется сказать, что сидеть около костра, который ещё и приятно потрескивал, было изумительно. Недавно пойманный кролик капал сочным жиром в костёр. Почти поджарился. Слабый шелест травы выдал подходящую Октавию. Я обернулся. Шикарная пепельноволосая девушка в полевой рубашке и широких брюках подошла ко мне, а затем, не спрашивая разрешения, присела рядом на траву. На моё плечо легла голова Октавии. Так мы просидели минуты три. Теперь она ещё держала меня руку, перебирая пальцы левой руки. Дружок, что пониже пояса, уже ясно намекал, что пора бы делать свой ход, желательно более наглый. Я это и сам понимал, поскольку Октавия явно хотела, чтобы первые шаги были сделаны мной. А лучше все. Ну, неизведанное было всегда страшно. На то она и неизвестность. Моя рука сначала нежно протиснулась под бок Октавии, а потом довольно бесцеремонно ухватилась за грудь. Все мои пальцы работали аккуратно и с большой долей профессионализма, но не настолько, чтобы партнёр подумал обо мне, как о бабнике в прошлом. Все мои действия были размеренными и чёткими. Сейчас я подогревал сковородку, дабы потом блюдо не подгорело.
(Опа, опа, опа. А вот на этом месте дядя автор должен предупредить, что настало время для эротики. Такого в книге точно много не будет, но всё-таки оно должно тут присутствовать хотя бы для галочки. Я вложил много сил на сокрытие настоящих действий. Короче говоря, всё зависит от вашего уровня представления и осознания действий, описанных в тексте.)
Октавия несколько минут сидела смирно, наслаждаясь моими прикосновениями. А потом я, хорошенько прощупав почву на предмет запрятанных мин, перешёл в наступление. Мои пальцы отыскали в рубашке сосочек и сжали его. Так-то ничего особенного, но сексуальное возбуждение сыграло своё. Октавия тяжело вдохнула, а потом посмотрела на меня томными глазами. И всё. Возбуждённо дышала, не возникала и не убирала мою руку со своей груди. Ждала, пока я сделаю следующий ход. Да что за игра в одни ворота? Почему ты тогда мой первый поцелуй украла? Что, лимит исчерпан? Ладно! Всем своим телом нависаю над Октавией и медленно опускаю её на траву. А она легла, ручки в стороны отбросила, холмики на груди выпятила. Ну всё, готова зверюшка. Пора раздевать. Наклоняюсь и целую Октавию в губы, те отвечают мне с язычком взаимностью, да еще с какой. Руками начинаю отстёгивать пуговицы. Одна, две, три, десять, семнадцать. На данной цифре застёжки оканчиваются, открывая прекрасные виды на луга, равнины, небольшую впадину и два холма, между которыми дорогой лежала ложбинка. Два храма стояли на холмах. Там и двор свой был, и главная башня, которая была твёрже и выше, нежели в обычное время. Как же приятно осознавать, что я — лорд этих земель, что всё это — мои владения.
Начинаю жадно, даже с долей грубости пожинать плоды вверенной мне территории. Октавия под моими руками возбуждённо подрагивает, стонет от того, что я мну её груди. Губы при этом часто смыкаются воедино. Прелюдия продолжалась с переменным успехом минут семь, может быть, восемь. Хотя в этом особого отличия нет. Наконец я решился на финальный бросок. Всю округу ждали большие перемены. Все войска начали передислокацию. Губы отстыковались от прежнего места и передвинулись на только что освободившийся от руки холм. Чмок! Октавия издала протяжный стон, полный удовольствия. Имитация сами понимаете чего заработала на полную мощность, заставляя самую малейшую боль конвертироваться в сексуальное наслаждение. Отряд же из пяти пальцев правой руки спустился по склону вниз. У этого формирования была особенная задача, поставленная самим штабом. Нанести удар в самое незащищённое от возбуждения место оппонента, который не торопился выставлять свои войска на контратаки. Рука змейкой сползла до самой равнины живота, а затем, не сбавляя скорости, нырнула в зону, что расположилась под штанами. Данный блицкриг проводился с молниеносной скоростью. Опьянённая моими ласками Октавия даже не подозревала такого. А мои подданные уже захватили
И тут случилось то, чего не ожидал даже я. Октавия, до этого постанывавшая в меру, резко перешагнула на ноту выше. Её руки сжали меня крепко, ножки заюлозили, живот задёргался. Мои пальцы почувствовали что-то скользкое. Всё стало ясно. По правде говоря, я не ожидал, что Октавия кончит так быстро. После того, как её столица, носящая название домашнего животного: Киска, сдалась и обильно потекла, не было больше нужды в активном наступлении. Мой спецотряд выполнил работу и мог отступать. Только вот эмоции Октавии мне, смертному, понятны не были.
— ААА, АААА! Что это!? Из меня что-то вытекает! Кровь, кровь! — лепетала она.
— Да успокойся ты. Какая кровь? Это совершенно другие жидкости. Тебе родители не объясняли, что ли? — на этих словах лицо Октавии немного погрустнело, хоть возбуждение от полусекса никуда не исчезло.
— Нет у меня родителей. Пропали без вести, когда мне было шесть лет. — мне стало жалко девочку. Я вновь наклонился к ней и засосал её шею. Октавия протяжно вздохнула.
— Секс прошёл как надо. После своего пика ты выпустила наружу свои… эмммм, тычинки. — сказал я.
— Так приятно, если честно. Только страшно стало, когда ты засунул свои пальцы.
— Да я так и понял. Переволновалась ты, быстро сеанс завершился. Ладно, первый блин комом.
— Но это было так приятно. Ратмир, а почему ты сказал, что в этот раз не получилось?
— Ну так-то да. После пальцев должен был войти мой меч, а вот потом можно было бы сказать: задание выполнено. — щёки Октавии покраснели, когда она поняла суть моих слов. Она неоднозначно посмотрела на горбик у меня в штанах, как бы представляя его в… ней. Соглашусь, в первые разы всё это нереально страшно. Переволновалась девочка. Ничего, в следующий раз всё будет правильно и дольше.
— Мы же… ещё будем этим заниматься? — тихо спросила Октавия.
— А что? Тебе понравилось? Вспомни нашу первую встречу. — решил подколоть я её, а она восприняла мои слова всерьёз. Закрыла лицо руками, отвернулась.
— Это было давно. Теперь всё изменилось.
— Что верно, то верно. Ночь уже, спать пора. Пошли.
— А ты можешь отнести меня? Забыла сказать перед этим, что вампиры после любви какое-то время не могут двигаться. Я не вру! Ну это правда, особенность организма.
А я ведь реально хотел бросить её здесь. Думал, наглеет и хочет использовать. Уже собирался про ошейник раба напомнить, но, слава создателю, вовремя остановился во всех смыслах. Подошёл к Октавии и взял её на руки как невесту. Хотя по сути наши судьбы и так связаны. Она не солгала, тело было обмякшим. Встречал я подобное раньше. После полового акта организм как бы перезагружается. Существо при этом остаётся в сознании. Проходит такое минут через пятнадцать. Я зашёл в тёмный и неосвещённый дом. Ночное зрение было кстати. Уложил Октавию на кровать и сам лёг рядом. Она попросила обнять её. Так я и поступил. Пролежали мы вот так, в обнимку, больше получаса. Меня тянуло уже в глубокий сон, когда моя Октавия приподнялась. Судя по её лицу, она думала, что я уже заснул. И случайно я стал свидетелем её монолога.
— Знаешь, а ведь я рада, что тогда проиграла и не смогла сбежать. На родине я жила в постоянном стрессе. Родители пропали и меня отдали на воспитание брату моего отца. А для него я была лишь разменной монетой, с помощью которой он сможет получить больше власти и влияния. После того, как я проснулась там, с твоей рукой на шее, думала, всё кончено. Сначала ты меня изнасилуешь, а потом кинешь на лобную площадь, где меня прибьют к доске и оставят умирать под палящим солнцем. — Октавия уткнулась в мою грудь, закапали слёзы. — А ты оказался лучше моих родных. Такой чуткий и добрый внутри, а снаружи твёрдый и надёжный. Я так плохо о тебе думала. Пожалуйста, прости меня. Прости… И всё же хорошо, что ты спишь. Иначе я бы не смогла это произнести. С шести лет мне приходилось показывать себя, как несгибаемую натуру. Постоянно отстаивала свои права, не в силах опереться о кого-то. А с тобой я чувствую себя просто прекрасно. Ты не требуешь от меня чего-то невозможного, не просишь соответствовать стандартам и этикету. Я хочу остаться с тобой навечно. И, надеюсь, ты не променяешь меня на другую. Обещаю, я буду стараться. Я стану лучшей парой для тебя, Ратмир.