Тетрадь первая
Шрифт:
Исконная и северная Wilde Jagd [156] сердца, которого в своей простоте не знает — и не может знать — латинская раса.
Вся мистическая, нет — мифическая! — Wilde Jagd крови по жилам.
Так — умру.
Предисловие к М'oлодцу:
Эта вещь написана вслух, не написана, а сказана, поэтому, думаю, будет неправильно (неправедно!) читать ее глазами.
Спойте вслед!
156
букв.:
Что могла — указала ударениями, двоеточиями, тирэ (гениальное немецкое Gedankenstrich [157] , та <пропуск одного слова> морщина между бровями, здесь легшая горизонталью).
Остальное предоставляю чутью и слуху читателя: абсолютному слуху абсолютного читателя.
Зная только одни августейшие беды, как любовь к нелюбящему, смерть матери, тоску по своему семилетию, — такое, зная только чистые беды: раны (не язвы!) — и всё это в прекрасном декоруме: сначала феодального дома, затем — эвксинского брега — не забыть хлыстовской Тарусы, точно нарочно данной отродясь, чтобы весь век ее во всем искать и нигде не находить — я до самого 1920 г. недоумевала: зачем героя непременно в подвал и героиню непременно с желтым билетом. Меня знобило от Достоевского. Его черноты жизни мне казались предвзятыми, отсутствие природы (сущей и на Сенной: и над Сенной в виде — неба: вездесущего!) не давало дышать. Дворники, углы, номера, яичные скорлупы, плевки — когда есть небо: для всех.
157
тире (нем.), букв.: черта (морщина) мысли.
То же — toutes proportions gard'ees [158] — я ощущала от стихов 18-летнего Эренбурга, за которые (присылку которых — присылал все книжки) — его даже не благодарила, ибо в каждом стихотворении — писсуары, весь Париж — сплошной писсуар: Париж набережных, каштанов, Римского Короля, одиночества, — Париж моего шестнадцатилетия.
То же — toutes proportions encore mieux gard'ees [159] — ощущаю во всяком Союзе Поэтов, революционном или эмигрантском, где что ни стих — то нарыв, что ни четверостишие — то бочка с нечистотами: между нарывом и нужником. Эстетический подход? — ЭТИЧЕСКИЙ ОТСКОК.
158
с учетом пропорций (фр.)
159
с еще большим учетом пропорций (фр.)
У женщины — творчество всегда нарушенная норма. — А у мужчин, очевидно, обычное состояние?
Ж. Занд на Майорке, пиша свои многотомные — прекрасные — романы, учила детей, чинила и готовила.
Шопен просто сходил с ума.
Скифская страсть к бессмертью. (Мое — «отыграюсь!».)
Сон про Ахматову. (Волосы — лес — раздорожье.)
Сон про Блока. (Два шага по земле, третий — в воздух.)
Люди не требовательны, но я — требовательна. Потому так пишу (из жил).
Люди требовательны, но я — не требовательна. Потому так хожу (одеваюсь).
Я сню свои сны (волевое).
Снить,
Мне сон не снится, я его сню.
Попытка главы десятой и последней — «Херувимская»
(Дай Бог!)
Рай проспишь
Вставай, барыня!
Рай проспишь!
Линия:
Слуга будит барыню.
Перед рассветом: голоса, голос — над барыней и над барином (спят врозь). Барыне голос: не езди, не сдавайся и — чем больше голос убеждает — тем она (обратное). («Сыном поплатишься» (Проклятьице). — Трижды.) — Над барином: Спьяну хвастал. Брось дворянскую спесь. (Слово.)
Слуга стучит к барыне:
— Вставай, барыня, —
Рай проспишь!
Сначала к барину: — Обедню проспишь. Царство проспишь. Барин: — Не поеду. Барыня: — Не поеду. Слуга — лицемерно — потакает (что дворянское слово — ветер носит!).
Линия голоса: не езди, не сдавайся, сыном ответишь, мужем ответишь. А уж коли — не гляди в левое окно, цельную обедню очи тупь. Дальше — не в моей власти. Был тебе верен. (Без местоимений, просто — голос. Не зовет никак.) А окликну — откажись: не я. (Не я, не я, — другому жена.)
Над барином: — Не неволь жену, пять деньков еще <под строкой: всего> до сроку…
Попытка «Херувимской»
(— Дай Бог!)
Рассвет
Сонных очей — мечтаньице
Рассвет, рассвет!
Что — сер? что — сед?
Что цедят? Молоко, вино — сквозь зубы.
И бражник не цедит
И цыган не кр'aдет,
И нищий не клянчит
Харчевня, кабак, кабатчик, трактирщик, сбитенщик, кравчий, пивовар, постоялец, постоялый двор, целовальник, бражник, корчмарь, шильник, жид.
Запись: — Тот кто обходится без людей — без того и люди обходятся. Так обходятся, напр., что дали Блоку умереть от голодной цинги. Окруженность в прямой зависимости от зазывания, привлечения. Что делают актеры? Выходят на улицу, сдирают с себя всё: — Вот я! И как хорош! (Бесстыдствуют.) Это делают и поэты, но действуя на более изысканное (глубокое, редкостное) чувство: слух — и душу (если есть!), зазывая к себе в духе, следов<ательно> уже менее окружены. (Есенин, зазывающий цилиндром либо онучами и Байрон — ручными леопардами — уже актеры: актеришки.)
Но и здесь: желание или нежелание привлечь — всё. Даже при соизмеримом даровании, возьмите окруженность Белого и отчужденность Блока.
— «Тебя рвут на части? Ты этого хочешь».
…und suchen sch"one Bilder
Und sind ihr ganzes Leben so allein… [160]
Иуда разрываемый на части зрителями — вот божественность актера.
Орфей разрываемый на части менадами — вот божественность поэта.
160
«…и ищуут прекрасные образы
И всю жизнь так одиноки…» (нем.) Неточная цитата из ст-ния Р. М. Рильке.