Тетрадь вторая

Цветаева Марина Ивановна

Р<одзевич>. Много людей. Здоровается, еле подавая руку, с подчеркнутой (противоестественной) небрежностью. Я, весело: — Р<одзевич>! Разве так здороваются? — Потом блуждание с ним по какому-то чужому городу (пригороду) — замшённые каменные плиты, улица (кажется — в Италии) уводит в даль. Время ограничено. Слов не помню. Никак не можем расстаться.

Сегодня узнаю, что ждал меня тогда, у С. И. [21] , в воскресенье. Просил у А<лександры> З<ахаровны> негатив для переснимка.

21

По-видимому,

речь идет о Сергее Иосифовиче Гессене (1887 — 1951) — философе, профессоре Русского научного института в Берлине.

Вести о нем: 1) эта, 2) заезд за «провинциалочкой», 3) вальс в корридоре 4) Привет мне и поздравление с Н<овым> Годом в ответ на книгу (В<олю> России). — Вчера. —

* * *

Гора горевала о том, что — минул

Час из шестидесяти минут

* * *

Наполеон, на Елену сослан,

Жизнь свою — отроку диктовал.

* * *

Страна Увы

* * *

— С этого места не сдвинусь!

(Место — Любовь.)

* * *

Еще говорила (а кровь как демон

Билась и злилась в простенках тел)

Гора говорила. Мы были немы.

Где ж, чтобы раненый на смерть — пел?

(NB! А все поэты?! 1933 г.)

* * *

Еще говорила, что это — демон

Шутит, что радости нет в добре...

* * *

Легче нести небо на плечах (Атлант) чем в груди (любящий).

* * *

Как горевала! Ведь каждый кустик

длил

* * *

Мысль: Бетховен был одержим демоном, Гёте демонов удерживал. Отсюда страх Гёте перед Бетховеном, а м. б. тайное сознание, что быть одержимым — больше.

* * *

Как, ни одной из бессчетных весен —

Нам?!

* * *

Луна — как перстень Соломонов

* * *

Гора горевала о дикой грусти

Пса, перепутавшего следы

* * *

— Чтоб ни поэм, ни времен, ни весен,

Друг! на погост вези!

Гора горевала о том, что врозь нам —

Вниз, по такой грязи...

* * *

Мысли:

Мне не хорошо ни с девушками, ни с женщинами: девушки для меня слишком глупы, женщины — слишком хитры (скрытны).

* * *

«Никого не встретил за жизнь». Ложь. Встречаешь, когда хочешь. Короче: «никого не встретил за жизнь» — значит тебя самого не было.

Здесь жажда вызывает воду. (Мираж — во всей его прекрасности и действенности.)

* * *

Не вера вызывает воду, а — жажда. И верней чем собственная (которую можно перебороть) — жажда других (Моисей).

* * *

Моисей и Александр — вызывающий и выливающий.

Мне Александр — дороже.

* * *

За эгоизм — при непременной наличности эго. То же что принято называть эгоизмом — просто анимализм и даже витализм и даже паразитизм, — вещь вредная и неинтересная. Selbst essen macht fett. An einem anderen sich nicht nur satt, sondern fett — essen [22] .

22

Самом'y

есть — толстеть. Наедаться другим человеком не досыта, а дожирна (нем.).

* * *

Отдельные записи:

Вопрос Тезея — Дионису: —

— Но зачем же не раньше? Зачем дав мне эту ночь? Ведь только после ночи с любимой мы знаем как ее любим.

Ведь ты пришел воссоединить небо и землю, в ней они воссоединены, зачем разрывать?

— Я не разрываю — я освобождаю. Я дал деве — землю с тобой, я хочу дать ей — небо со мной (ночь с тобой — и бессмертный день со мной).

— Лучше убей меня!

— Тогда она тебя не забудет. Но ты боишься страдания: разлуки — вот тебе сонное зелье, мое заговорное вино, уничтожающее всякую память.

— Я не хочу ее забыть.

* * *

Встреча богов и смертных для того, чтобы боги забыли о своем бессмертии, смертные — о своей смертности. Вакх: — То, что я требую от тебя — божественно.

— То, что ты требуешь от меня — чудовищно.

— Оно и есть: божественно. Остальное — человеческое.

* * *

— Дай мне хоть в последний раз поглядеть на нее, разбудить ее, сказать ей...

— Тогда она никогда тебя не забудет.

— Ты хочешь, чтобы я ее бросил как вор?

— Да, ибо великодушная душа о ворах и трусах не горюет. Иначе она и со мной не забудет тебя.

— Но поверит ли она, что я бросил ее как вор?? ...Уйти от нее как вор, как трус, как раб — воспользовавшийся. Мне — которому она всё дала?

— Иначе она никогда не станет совершенной богиней.

— Но если она и с тобой не забудет меня?

— Тогда земная любовь совершеннее небесной, тогда ты — бог, а я — смертный.

— Какое мне дело до богов и до смертных? Я хочу — ее!

— Так — ты ее потеряешь.

* * *

(Карандашом, очень сокращенно)

Пастернак, полгода прошло, — нет, уже 8 месяцев! — я не сдвинулась с места, так пройдут и еще полгода, и еще год — если еще помните! Срывалась и отрывалась только для того, очевидно, чтобы больнее и явнее знать, что вне Вас мне ничего не найти и ничего не потерять. Вы, моя безнадежность, являетесь одновременно и всем моим будущим, т. е. надеждой. Наша встреча, как гора, сползает в море, я сначала приняла ее (в себе) за лавину. Нет, это надолго, на годы, увижусь или не увижусь. Во мне глубокий покой. В этой встрече весь смысл моей жизни, думаю иногда — и Вашей. Просто: читаю Ваши книги и содрогаюсь от соответствия. Поэтому — ни одна строка, написанная с тех пор, Вас не миновала, я пишу и дышу — в Вас (место — куда дышишь. In Sie [23] .). Как это будет в этой жизни — не знаю — как-нибудь — это случится той силой горы.

23

В Вас (нем.)