Тетушка Хулия и писака
Шрифт:
— Не хами в присутствии дамы и больше не накачивайся спиртным, а то ты теряешь голову, — спокойно произнес алькальд. Повернувшись к секретарю, он жестом отпустил его. Когда мы остались одни, он понизил голос и улыбнулся заговорщицки: — Вы разве не понимаете, этот тип подослан моими врагами? Теперь, когда ему все известно, я уже не могу зарегистрировать вас. Он в такую историю меня втянет, что не дай Бог!
Убедить алькальда не помогли никакие доводы. Я клялся, что мои родители проживают в Соединенных Штатах и потому я не могу представить юридическое разрешение, что никто из нашего семейства не будет поднимать скандала из-за этого брака, а как только поженимся, мы с тетушкой Хулией
— Мы же договорились, вы не можете так по-свински поступать с нами, — твердил Хавьер.
— Не будь сукиным сыном, братец, — хватал алькальда за рукав Паскуаль. — Ты что, не понимаешь — мы ведь из Лимы приехали!
— Успокойся, не устраивайте здесь базара! Мне пришла в голову одна идея! Все будет в порядке! — наконец сказал алькальд и, встав, подмигнул мне. — Тамбо-де-Мора! Рыбак Мартин! Отправляйтесь немедленно! Скажите ему, что приехали от меня. Рыбак Мартин — симпатичнейший мулат. Он с удовольствием вас обженит. Так будет лучше — маленькая деревушка, никакого шума. Мартин, алькальд Мартин! Дадите ему на чай, и все будет в порядке! Он почти неграмотен и даже не посмотрит на эти документы.
Я пытался убедить его поехать вместе с нами, заискивал, льстил ему, умолял — ничего не помогало: у алькальда якобы были намечены какие-то встречи, работа, и, кроме того, его ждала семья. Он проводил нас до двери, заверив, что в Тамбо-де-Мора вопрос будет решен в два счета.
У ворот муниципалитета мы наняли старое, с залатанным кузовом такси до Тамбо-де-Мора. В пути Хавьер и Паскуаль судачили об алькальде: Хавьер говорил, что в жизни не видел большего циника, Паскуаль пытался свалить всю вину на секретаря. Неожиданно в разговор вмешался шофер и внес свою лепту, всячески поливая «отца города» и уверяя, — мол, тот всецело занят коммерцией и своими любовницами. Мы с тетушкой Хулией по-прежнему держались за руки, глядя друг другу в глаза, и я временами шептал ей на ушко, что люблю ее.
Мы прибыли в Тамбо-де-Мора в сумерки и увидели, как огненный шар тонет в море под безоблачным небом, на котором уже появились мириады звезд. Мы обежали две дюжины хижин из тростника и глины, составлявшие поселок, лавируя между трухлявыми лодками и рыбацкими сетями, развешенными на кольях в ожидании штопки. В нос ударял запах свежей рыбы и моря. Вокруг нас вертелись полуголые негритята, которым хотелось все знать: и кто мы, и откуда, и что хотим купить. Наконец мы отыскали домик алькальда. Его супруга — негритянка, раздувавшая огонь в очаге с помощью соломенного веера, — сказала нам, отирая пот со лба, что муж ее рыбачит. Потом она сверилась со звездами и добавила: он скоро должен вернуться. Мы отправились встречать его на берег и целый час, сидя на поваленном дереве, наблюдали, как после дневного труда возвращаются рыбацкие баркасы, как нелегко тянуть их по песку. Мы смотрели на женщин: окруженные голодными псами, они ловко отсекали головы и вспарывали брюхо громадным рыбинам здесь же, на песке. Последним вернулся Мартин. Стемнело, взошла луна.
Мартин был седой, с огромным животом негр, шутник и балагур. Несмотря на свежий вечер, на нем были только старые штаны, прилипшие к телу. Мы приветствовали его, как существо, спустившееся с небес, помогли ему вытащить баркас и проводили до хижины. Мы шли в колеблющемся свете очагов, падавшем из рыбацких лачуг (хижины были без дверей), и объяснили ему причину нашего визита. Обнажив огромные лошадиные зубы, Мартин расхохотался.
— Нет, друзья, и не просите! Ищите другого дурака, кто бы поджарил вам такое мясцо! — сказал алькальд певучим голосом. — Однажды я чуть было не получил пулю в лоб за подобную шутку.
Мартин рассказал нам, что несколько недель назад по
— Мой коллега из Чинчи все знает, он такой хитрый, что и под землей видит, — смеялся негр, похлопывая себя по огромному животу, усеянному капельками пота. — Каждый раз, как у него что прокиснет, он отправляет в подарок рыбаку Мартину, и пусть негр расхлебывает! Ну и хитер!
Уговорить его не было никакой возможности. Он даже не захотел взглянуть на наши документы, все доводы мои, Хавьера и Паскуаля (тетушка Хулия безмолвствовала, лишь изредка через силу улыбаясь завидному чувству юмора негра) Мартин парировал шутками, смеялся над алькальдом Чинчи или снова с хохотом принимался рассказывать историю о муже, который пытался убить его за то, что он, Мартин, зарегистрировал ведьму из Качиче с другим, хотя муж был в полном здравии и состоял с ней в законном браке. Нашей неожиданной союзницей стала жена алькальда, когда мы добрались до его дома. Он сам поведал ей, зачем мы приехали, пока вытирал лицо, руки, широкую грудь и с аппетитом принюхивался к ароматам из кипящей кастрюли.
— Обжени их, негр, без всяких проволочек, — сказала женщина, с состраданием указывая на тетушку Хулию. — Посмотри на бедняжку: ее похитили, а выйти замуж она не может, ведь как она мучается теперь! Тебе-то что? Или ты заважничал, как назначили алькальдом?
Мартин расхаживал по хижине, переставляя свои квадратные ступни по земляному полу, собирая стаканы и чашки, а мы продолжали упрашивать его, предлагая все, что могли: от нашей вечной благодарности до вознаграждения, равного доходам за многие дни рыбной ловли. Негр был неумолим. В конце концов он посоветовал супруге не совать нос не в свое дело. Но через минуту к нему вернулось благодушное настроение, и он вручил каждому по стопке или стаканчику и налил писко.
— Это чтобы вы не напрасно ехали сюда, друзья, — утешал он нас без тени иронии, поднимая свою рюмку. Учитывая ситуацию, тост его звучал фатально: — За здоровье и за счастье жениха и невесты.
Прощаясь, Мартин сказал: мы совершили ошибку, приехав в Тамбо-де-Мора, ибо здесь только недавно вышла история с девицей из Качиче. Нам лучше было бы ехать в Нижнюю Чинчу, в деревушки Эль-Кармен, Сунампе либо в Сан-Педро, любую в этой провинции, и нас оформят всюду в один момент.
— Там все алькальды — прощелыги и бездельники и, когда случается свадьба, рады напиться, — прокричал нам Мартин на прощание.
Мы вернулись к такси, не обменявшись ни словом. Шофер заявил, что, поскольку ему пришлось слишком долго ждать, придется снова договариваться о цене. По дороге в Чинчу мы условились на следующий день спозаранку поехать по поселкам и деревушкам, предлагая щедрое вознаграждение, пока не найдем проклятого алькальда.
— Сейчас почти девять вечера, — вдруг сказала тетушка Хулия. — Наверное, сестру уже оповестили?
Я заставил Великого Паблито десять раз повторить, чтобы затвердить все, что он должен сказать дяде Лучо или тете Ольге, и для большей уверенности в конце концов написал на листке бумаги: «Марио и Хулия поженились. Не беспокойтесь за них. У них все хорошо, и через несколько дней они вернутся в Лиму». Великий Паблито должен был ровно в девять вечера позвонить из телефона-автомата и, передав мое послание, немедленно повесить трубку. Я взглянул на часы при свете спички: да, семейство уже было в курсе событий.