Тевье-молочник. Повести и рассказы
Шрифт:
— Евреи! Почему вы молчите?
— А зачем кричать?
— Надо ей собрать что-нибудь.
— Хорошенькое дело!
Знаете, кто это говорит? Тот самый, который сейчас только смеялся над еврейскими заработками. Странное существо с странной шапкой. Какая-то фуражка с прямым, блестящим козырьком. К тому же он носит синие очки, глаз его не видно. Нет глаз, один нос, мясистый, жирный, картофельный нос. Не долго думая, срывает он с головы фуражку, первый бросает туда пару серебряных монет и обходит всех, гремя своим густым басом:
— Бросайте, народ честной, сколько можете. Даровому коню в зубы не смотрят, как в Талмуде сказано…
Публика полезла в карманы, распахнула
— Молодой человек, бросьте сколько-нибудь! — обращается к нему субъект в синих очках с картофельным носом.
— Я не даю, — отвечает интеллигент.
— Почему?
— Потому! У меня принцип.
— Я знал это раньше.
— Откуда?
— Выдать по щекам, что не по вкусу зубам. Как в Талмуде сказано: видно пана по холяве…
Интеллигент вскипел, даже пенсне потерял, и набросился на картофельный нос с визгом:
— Невежа, мужик, нахал! И наглец к тому же!
— Слава богу, что не свинья, как некоторые другие…
Так отвечает картофельный нос ласковым, густым басом. Он подходит к плачущей женщине с опухшими глазами.
— Тетенька, не хватит ли слез? Вы можете испортить прекрасные свои глаза. Протяните ваши ладони, и я высыплю вам эту мелочь.
Удивительная женщина! Я думал, что, увидев такую кучу денег, она расползется в благодарностях и пожеланиях. Ничего подобного! Вместо пожеланий из уст ее посыпались проклятия. Брызнул фонтан, фонтан проклятий!
— Все он, чтоб он окривел и околел и вывихнул себе ногу, милый боже! Все от него, чтоб его лихоманка взяла! Домой ему не вернуться, чуме этакой! Погибель на него, холера, оспа, пожар, землетрясение, сухотка, белая горячка! Чтоб он высох! Чтоб он распух! Чтоб его скрючило!..
Боже всевышний, кто начиняет человека такими проклятиями? Хорошо еще, что субъект в синих очках перебил ее:
— Довольно молиться, бабочка! Расскажи-ка лучше, чего хотели от тебя кондукторы?
Женщина подняла свои воспаленные глаза.
— Из-за него, разрази его гром! Он боялся, что я перехвачу всех покупателей, и начал толкаться. Тогда я забежала вперед, а он схватил мою корзину. Тогда я закричала «караул», тогда подошел жандарм и подмигнул кондукторам, тогда кондукторы выбросили нам весь товар в грязь, чтоб душу его выбросило, милый боже! Верьте мне, что, сколько я ни торгую этим товаром на этой линии, меня никто не тронул еще, волоса не тронул… Вы думаете, из-за доброты душевной не тронули? Пусть столько болячек выскочит у него, сколько калачей и яиц это стоит мне! Каждому нужно заткнуть глотку, от мала до велика. Что ни день — то дележка. Этому — язву, тому — болячку и третьему — лихоманку. Старший кондуктор берет себе на завтрак все, что он хочет, другим кондукторам тоже надо раздать. Кому калачик, кому яичко, кому апельсин. Чего вам еще? Истопника тоже надо накормить. Он грозит, что если я не дам ему, он донесет жандарму. Он не знает, холера ему в бок, что жандарм тоже подмазан. Жандарма надо каждую неделю, по воскресеньям, мазать порцией апельсинов. И то он выбирает еще самые лучшие, красивые, большие апельсины…
— Тетенька! — перебивает
— Что вы говорите? — спохватывается женщина, словно оправдываясь. — Еле на хлеб хватает. Бывает, что и докладываешь. Разоряешься дотла.
— На кой же черт вам тогда ваша торговля?
— Что же, воровать я должна, если у меня пятеро детей, пять болячек ему в бок, и сама я больная, болеть ему не переболеть! А что он сделал из торговли, окаянный! Такая торговля, такая чудная торговля, такая хорошая торговля!
— Хорошая торговля?
— Золотая. Заработка было по горло, считать не пересчитать…
— Только что вы сказали, тетенька, что одно разоренье?
— Что же можно заработать, если больше половины отдаешь кондуктору, и старшему кондуктору, и жандарму? Разве у меня колодец, рудник, краденые деньги?
Субъект в синих очках и с картофельным носом выходит из себя:
— Тетенька, вы бросаете меня в жар и холод!..
— Я вас бросаю? Горе мое бросает, пусть лихорадка бросает его! Он погубил меня, окаянный! Был он портняжкой, штопал иглой и кое-что добывал, как говорится, на воду, чтоб кашу заварить, увидел он, чтоб глаза у него вылезли, что я ем хлеб, пусть его черви едят, и содержу этой вот корзиной, чтоб не сглазить, целую семью, пятеро сирот. Пошел он себе и купил корзину, пусть ему саван покупают, милый боже! «Что это?» — спрашиваю. «Корзина», — отвечает он. «Что ты, говорю, станешь делать с этой корзиной?» — «То же самое, отвечает, что и ты». — «Как это так?» — «Я тоже, — говорит он, — имею пятеро ребят, которые хотят кушать… Ты, говорит, их не накормишь…» Что вы на это скажете? И так вот тащится он за мной с корзиной и забирает у меня всех покупателей, душу пусть у него заберут, и вырывает у меня последний кусок, пусть бы его рвали на том свете, милый боже!..
Субъекту в синих очках приходит в голову блестящая идея. Об этом подумал и каждый из нас.
— Зачем же вам обоим топтаться на одном месте? Женщина уставилась на него опухшими глазами.
— А что же нам делать?
— Поищите другое место. Линия велика.
— Ну, а он?
— Кто?
— Муж мой…
— Какой муж?
— Второй.
— Какой второй муж?..
Ее красное, рябое лицо становится еще красней.
— Что значит, какой второй муж? Да неудачник этот, мой второй муж, горе мое!
Все вскакивают с мест.
— Этот конкурент — ваш второй муж?
— А вы что думали — мой первый муж? Э-э-э! Если б мой первый муж, мир праху его, жил сейчас…
Женщина вздыхает и собирается, видно, рассказать нам, кто был ее первый муж и какой он был. Никто, однако, не слушает. Все говорят, все шумят, все острят и хохочут, хохочут, хохочут!
Скажите мне — почему они хохочут?
Песнь Песней
Юношеский роман
Перевод Д. Волкенштейна
Первая часть
Бузя
Бузя — сокращенное имя: Эстер-Либа, Либузя, Бузя. Она старше меня на год или на два, а обоим нам нет и двадцати. Теперь потрудитесь посчитать, сколько лет мне и сколько Бузе. Но я думаю, что это не важно. Лучше я расскажу вам вкратце ее биографию.
Мой старший брат Беня жил в деревне, арендовал мельницу. Он отлично стрелял из ружья, ездил верхом и плавал, как рыба. Однажды летом он купался в реке и утонул. На нем сбылась поговорка: «Все хорошие пловцы тонут».