The Beatles
Шрифт:
– Как поп-группа мы претерпели миллион поверхностных перемен, которые ровно ничего не значили и ни в чем, по сути, нас не изменили, - говорит Пол.
Вот, скажем, ты попадаешь в шикарный ресторан, пробуешь авокадо, шпинат, другие экзотические штучки, они тебе нравятся, и ты их все время ешь. Потом выясняется, что существует еще и вино, - начинаешь жить с авокадо и вином. Когда же проходишь через все это, то возвращаешься обратно. Начинаешь понимать, что официант здесь только для того, чтобы спросить, что подать, а вообще-то, никому не интересно знать, чего ты хочешь. Так что можешь совершенно спокойно заказывать к обеду кукурузные хлопья и не бояться, что тебя сочтут
Такого рода циклы сменяют друг друга все время. Как усы. Однажды я отрастил усы, для смеха, чтобы всех поразить. Это было очень смешно, потом я их сбрил. А теперь вернулся к исходной точке. То же с едой. Я все перепробовал, узнал вкус разных блюд и вернулся к тому, что любил всю жизнь.
Или, например, знакомство со звездой. Когда ты впервые сталкиваешься с ней, ты обалдеваешь, а потом выясняется, что эта звезда - Харри Блоггз. Вообще-то, все время было известно, что это Харри Блоггз, но, чтобы убедиться в этом, нужно было с ним познакомиться.
Мы всегда возвращаемся к самим себе, потому что мы никогда не меняемся. Мы можем быть «а + 1», когда «1» означает, например, серые костюмы. И это будет цикл серых костюмов. Потом «а + 2», когда «2» - это цветные рубашки. Но независимо ни от чего мы всегда остаемся «а». Потом будет «а + смерть», финиш. Извините за такие благоглупости. Я просто увлекся разговором.
Но, понимаете, все эти изменения поверхностные. Проходишь какой-то цикл, однако тебя он никуда не приводит, потому что чем больше ты знаешь, тем меньше ты знаешь. И каждый из нас - как предохранительный клапан для другого. Дело в том, что все мы на самом деле - это один и тот же живой организм. Четыре части одного целого. Конечно, каждый из нас существует сам по себе, но вместе мы образуем единство. Четыре парня как бы в одном лице. Если один из нас отправляется в свой путь, мы или следуем за ним, или возвращаем его обратно. И каждый из нас добавляет к целому что-то свое.
Ринго - это сама сентиментальность. Он любит лирическую музыку, всегда любил ее, а мы ни черта в ней не понимали, пока он нам не показал, что это такое. Думаю, поэтому мы и пишем для него такие чувствительные песни, как «A Little Help From My Friends».
Джордж - воплощение определенности, уж если он принял решение, то выполняет его самым добросовестным образом. Его добросовестность действует и на нас троих. Мы берем от него то, что нам нужно. Мы все берем друг от друга то, что нам необходимо.
Джон весь в движении, быстром движении. Он ухватил, что происходит что-то новое, и уже… пошел!.. понесся вперед, только его и видели.
А я - консерватор. Я должен все проверить. Я последним стал курить травку, последним попробовал ЛСД, последним стал носить разноцветную одежду. Я медлительнее Джона, в классе мне не светило быть первым.
Когда появлялась новая Fender-гитара, Джон и Джордж немедленно бросались покупать ее. Джон из-за того, что она была новая, а Джордж потому, что решал, что она ему нужна. Я же думал, колебался, проверял, есть ли у меня деньги, потом выжидал.
Из четырех «Битлз» я - консерватор. Конечно, не в сравнении с другими людьми. По сравнению, например, с моей семьей я просто сумасшедший.
У каждого из нас осталась прежняя роль, потому что это мы. Но из-за того, что мы не хотим быть конформистами, всегда будет казаться, что мы меняемся. Эта боязнь стать конформистами, желание делать все время что-то новое - залог непременного своеобразия нашей музыки.
Прошлое поколение все время вкалывало, чтобы добиться определенного положения в жизни, одеться, свить гнездо, - вот и все. Нам повезло:
Мы никогда не приспосабливались. Нам говорили, что мы должны войти в определенное русло, но мы не обращали на это внимания. Нам говорили, что мы должны носить школьный блейзер. Но если вы верите в себя, вам нет нужды всю жизнь ходить в школьной форме, даже если так много людей вокруг хотят, чтобы вы это делали.
Мы не учимся быть архитекторами, художниками или писателями. Мы учимся быть. Вот и все.
33. Джордж
Джордж поселился в длинном одноэтажном, окрашенном в яркие цвета «бунгало» в Эшере. «Бунгало» стоит на частной территории, принадлежащей компании «Нэйшенел Траст», в поместье, как две капли воды похожем на угодья, окружающие дома Джона и Ринго. Через ворота, выходящие на главную дорогу, вы проникаете в густой лес, среди деревьев которого сперва трудно рассмотреть роскошные, находящиеся на почтительном расстоянии друг от друга, скрытые от шоссе дома. Вместо номеров им даны названия, поэтому найти нужный вам дом непросто. Труднее всего разыскать дом Джорджа. Он называется «Кинфаунз», но таблички нигде не увидишь - ни на доме, ни в саду. Въезд замаскирован, поэтому сперва кажется, что он ведет к другому дому.
У «бунгало» два крыльца, между которыми расположен прямоугольный дворик. Здесь находится плавательный бассейн с подогретой водой. Все наружные стены дома Джордж покрасил сам яркими, словно светящимися красками. Он похож на мираж.
Кухня обставлена сосновой мебелью, стены увешаны кухонной утварью. Кухня будто сошла со страниц цветного приложения к журналу мод 1968 года. В главной гостиной два громадных, совершенно круглых окна, от пола до потолка.
Нигде не видно ни Золотых дисков «Битлз», ни сувениров. Дом, скорее, мог бы принадлежать современному молодому архитектору или дизайнеру, который прожил какое-то время на Востоке. В центре гостиной стоят совсем низкие столики, на полу рядом с ними разбросаны подушки, на которых положено сидеть по-арабски, стульев вы здесь не найдете. Рядом с одним из столов стоит разукрашенная водяная трубка.
Когда я вошел, Джордж сидел на полу, скрестив ноги, и натягивал на свой ситар новые струны. На нем была длинная белая индийская рубаха. Заполняя комнату сладковатым запахом, горела на подставке ароматическая палочка.
– Мне больше не доставляет удовольствия быть одним из «Битлз». Все, что связано с жизнью «Битлз», банально и незначительно. Бесконечная болтовня об этих «мы», «нас», «я», чепуха, которой мы занимаемся, мне надоели. Я пытаюсь разрешить гораздо более важные проблемы жизни.
Воспринимать себя как одного из «Битлз» - значит двигаться назад, а я гораздо больше озабочен будущим. Но мне потребовалось бы шесть месяцев, чтобы объяснить вам мои верования, индуистские теории, восточную философию, реинкарнацию, трансцендентные медитации. Только когда начинаешь понимать эти вещи, становится ясно, насколько бессмысленно все остальное. Наверное, для обычного верующего это звучит как крайность.
Раздался телефонный звонок. Джордж снял трубку. На том конце провода послышалось приглушенное хихиканье. «Винный магазин в Эшере, - произнес Джордж резко и нетерпеливо.
– Вы ошиблись». И повесил трубку.