The Intel: как Роберт Нойс, Гордон Мур и Энди Гроув создали самую влиятельную компанию в мире
Шрифт:
Хоть это и кажется малообещающей сменой научных областей, в реальности – часто забытой даже учеными из сферы Кремниевой долины – полупроводники больше относятся к химии, принимая во внимание процесс создания весьма сложных приборов из элементарных материалов. Все остальное – электроника, компоновка, написание кодов и программирование – идет после. Помимо того, Энди не считал такое переключение на другую область пугающим. Более того, он считал, что его диссертация относилась к прикладной физике не меньше, чем к химии.
К сожалению, не все фирмы, в которые он пытался устроиться, принимали его, и в тех, которые соглашались провести собеседование, мешал его агрессивный характер. «Мое образование не подходило. Кроме того, мой характер либо нравится людям, либо нет, поэтому он тоже не играл мне на руку».
В конечном счете он наметил пять компаний. Компания Texas Instruments отказала. Отказала и компания General Electric. Годами позже он все еще был удивлен, что они ему отказали. Lockheed как будто бы заинтересовался им, но Энди не был уверен, что готов посвятить себя работе с ограничениями в компании, занимающейся оборонной промышленностью.
Так и остались две компании: Fairchild Semiconductor и Bell Labs. Его первая встреча с Fairchild прошла не лучшим образом. Можно сказать, что они с кадровиком практически возненавидели друг друга. Bell Labs еще являлась самой привлекательной научно-исследовательской лабораторией на планете. И эта лаборатория пошла сама навстречу Энди, призывая его присоединиться к ним: сотрудники отдела кадров даже приехали в лабораторию Энди в университете, предлагая ему огромные деньги и право выбора любой темы, которую он хотел.
Но Bell Labs находилась в Морристауне, штат Нью-Джерси, а Энди с Евой не были намерены возвращаться в пригород Нью-Йорка. Тем не менее казалось, что Bell Labs оставалась единственным выбором… пока Fairchild не изменил решение и не прислал другого человека из кадрового отдела в Беркли, чтобы уговорить Энди: это был Гордон Мур.
Так случилась первая встреча двух важнейших фигур в бизнесе двадцатого столетия. Молодой Эндрю Гроув, PhD, надменный, жесткий, презирающий человеческие слабости. Он был готов разорвать на части этого посланника из компании, которая ему отказала… Но – обаяние Мура! Гроув моментально увидел в спокойном гении с хорошим чувством юмора последнего великого наставника в своей жизни. Энди было двадцать шесть, Гордону – тридцать четыре. Гроув пишет: «Гордон Мур спросил меня о моей научной работе по собственному желанию, выслушал и понял ее!.. Он был действительно умным человеком – очень представительный, без высокомерия. Гордон помог мне увидеть того, кем я хотел стать». [221]
221
Там же, 81.
Спустя всего несколько часов после прибытия в Fairchild Энди понял, что сделал правильный выбор. Вот как он описал первую неделю на новой работе: «Когда я пришел в офис в понедельник утром, мой руководитель, который был инженером в области электрики, дал мне задачу… Она не была слишком сложной, но… она требовала того, чтобы я взял физическое уравнение, разбил его на дифференциальные уравнения, решил эти уравнения, начертил несколько кривых и пришел к определенному коэффициенту». [222]
222
Там же, 86.
Так сложилось, что во время обучения Гроува в аспирантуре Акривос посылал его на дополнительные курсы по высшей математике, поэтому формулирование и решение дифференциальных уравнений, которые бы испортили все другому начинающему инженеру, не составили труда для Энди. «Никогда не знаешь, насколько все удачно может сложиться», – отозвался Эндрю о тех первых днях работы.
В последующие месяцы Гроув и Мур установили великолепные рабочие отношения, возводя работу компании Fairchild на более современный уровень в области технологий и производства. Они были отличной командой. Как и отец-шериф, Мур был крупным мужчиной, от которого веяло почти сверхъестественным спокойствием и тишиной; казалось, он говорил все необходимое с помощью всего нескольких слов, и эти слова всегда были четкими и даже мудрыми. Хоть он и был спокойным и добродушным, «дядя Гордон», как ласково называл его Энди, был человеком крайне прямолинейным. Как и отец, чрезвычайно бесстрашный, когда защищал закон, Гордон был таким же упорным и жестким, когда дело касалось научных фактов.
Но Гордон никогда не был менеджером. Как Гроув говорил: «Гордон был и остается лидером в технической области. Либо он не способен, либо просто не хочет делать то, что должен делать менеджер». Попроси его разрешить технический вопрос, и у Мура моментально будет ответ – практически всегда правильный. «Но вмешается ли он в конфликт между X, Y и Z? Никогда в жизни!»
Иногда Гордон даже и не пытался защитить собственную точку зрения. Энди – который отстаивал свое, даже когда этого не требовалось, – находил это поразительным. В результате Гроув часто вел переговоры и встречи в Fairchild (и позднее в Intel), даже когда ответственным официально был Гордон. Гроув говорил: «Я мог вести встречу, и люди без умолку высказывались и спорили… Смотрю на Гордона: что-то не так. И я кричал: «Тихо! Гордон, что тебя волнует?.. Тишина! Гордон, что такое?.. Заткнитесь! Гордон, скажи нам, что у тебя на уме?..» Кому-то нужно было прервать поток, чтобы открыть доступ к мыслям Гордона».
Мур, казалось, понимал и ценил то, что Энди делал. Даже однажды сказал ему: «Ты знаешь меня лучше моей жены». Тогда как другие терпеть не могли работать с Энди из-за его агрессивного характера и откровенных амбиций, Гордон, уникальный среди лидеров своей области по отсутствию эго и амбиций, никак не воспринимал дух соперничества Энди. Он уважал Гроува за то, что тот был выдающимся ученым, который привык доводить дело до конца.
Гордону требовалась такая поддержка, потому что он не только не вел переговоры, но и не мог установить дисциплину в лаборатории – сначала в компании Fairchild, затем и в Intel. Гроув позднее описывал научно-исследовательский отдел под управлением Мура и сам Fairchild под руководством Нойса так: «Не было абсолютно никакой дисциплины. Отсутствовала внутренняя дисциплина в самой компании, и не было внешней дисциплины или ожиданий, которые бы налагались на лабораторию и… на отдел по производству, который бы поддерживал лабораторию».
Как уже было отмечено, когда этот хаос в лаборатории, над которой Гроув имел только условную власть, начал отражаться на благосостоянии компании Fairchild, никто не собирался в этом обвинять Гордона Мура, чья репутация практически равнялась репутации Нойса. Вся ответственность лежала на его более активном исполнительном директоре, Энди Гроуве.
Энди мог жить с этим. Гордон был его наставником, другом и человеком, которого он, можно сказать, уважал больше всех на свете. Он бы принял на себя пулю за доктора Мура.
Но с Бобом Нойсом была отдельная история. Энди Гроув никогда не признавал в нем лидера – ни в Fairchild, ни в Intel. Однако его возражения против недостаточно серьезного подхода Нойса, его боязни конфронтации, его ярко выраженного желания быть признанным где-то внутри противоречили его представлениям о фигуре лидера. Он даже был бы не против, если бы этими же чертами характера обладал Гордон Мур. Правда, все это было в нем глубоко упрятано.
Впрочем, некоторая часть этого, несомненно, лежала в голове у Энди: у Мура была более сильно развита моральная сторона, чтобы требовать такого уровня преданности и поддержки. Но это была лишь малая часть. Роберт Нойс – один из аристократов от природы; он делал все так, что это казалось легким, не требующим усилий. Любимец женщин, предмет зависти большинства мужчин, привлекательный, стройный, успешный во всем, харизматичный, прирожденный лидер и, наконец, все более богатый – Нойс мог позволить себе жить непринужденно и игриво. К моменту, когда Энди повстречал его, Нойс уже был живой легендой.