The Kills
Шрифт:
— Тогда никуда я не вступаю, — упиралась в ответ. — Мы едем в Чикаго и точка.
— Он сказал, что найдет тебя. Или ты забыла? — Люцифер развел руками и помотал головой, создавая у меня впечатление, что я ляпнула несусветную глупость.
— Да умоляю тебя, он уже наверняка на канадской границе! — я подорвалась с места, начиная нарезать круги по комнате. — Хрен там он сунется в Чикаго. Его вообще-то объявили в федеральный розыск! — встав посреди бесчисленных коробок и сумок, я развела руками. — Ты сам-то почему отказался
Люцифер медленно закрыл глаза, помассировал переносицу, принимаясь вглядываться в снежные вихри за окном.
— Для себя я не вижу в ней необходимости, — он будто говорил не со мной, а с белесой бурей за окном. — Я для него не в приоритете.
Декабрь принес много снега и настоящие холода. Накрыл белым покрывалом землю, дома, припорошил сахарной пудрой деревья. На удивление, иногда проглядывало солнце, слепя, отражалось от морозной глазури, искря бриллиантовой крошкой. Мысленно я готовилась к рождеству, наряжала ёлку в Чикаго, пекла пироги, покупала подарки. Собранные вещи ждали отъезда, занимая все свободное пространство в квартире. Реальность оказалась не такой радужной, как мои мечты.
— Я бы не был так уверен в окончательном бегстве Питера, — раздался обречённый голос Люцифера. — Он ясно дал понять, что будет искать. Ты для него как недоеденный бутерброд, который достали прямо изо рта.
— Спасибо, какое красочное сравнение, — поерничала я.
— Я не шучу, Кейт, — он повернулся. — Питер — больной человек. Он помешан на убийствах, на тебе. И не успокоится, пока не получит свое.
Шериф протяжно засопел и кивнул, бормоча: «Да. Это он точно больной».
— Значит, поедем в Чикаго, соберём вещи и сменим место жительства, — выдала я новый план. — Откроешь свой прокат в другом городе.
— И сколько мы будем так переезжать и скрываться? Год, два? Десять? Всю жизнь?
— Почему всю жизнь? Переедем один раз и все дела.
— Ты серьезно думаешь, что он не догадается, почему мы собираем вещи? И не додумается проследить за нами?
Люцифер тревожно крутил в руке пачку сигарет, похоже, раздумывая, не закурить ли снова.
— Перестань зацикливаться на контроле, — не без ехидства заметила я. — Не может все в жизни быть по-твоему.
— Да как ты не понимаешь! — повысил голос Люцифер.
Я вздрогнула и отвернулась. Он рассерженно швырнул пачку в стену и с минуту старался взять себя в руки.
— Я не смог спасти своего сослуживца, свою бывшую, того дежурного в участке. Никого, понимаешь? — Люцифер провел рукой по лицу, пытаясь смахнуть усталость беседы. — Я не могу жить в страхе за твою жизнь. Каждый день бояться, что этот урод именно сегодня доберется до тебя. А если ты забеременеешь? — он сделал паузу под моим изумленным взором. — Я с ума сойду от переживания. Хочешь сказать, тебя совсем не будет волновать угроза жизни не только тебе, но и ребёнку?
— Ты забегаешь
— Я рассматриваю все варианты.
Шериф, про которого мы совсем забыли в перепалке, подорвался с места, напялил мохнатую серую ушанку с шерифской звездой посередине и засеменил к выходу.
— Вам нужно дать показания, — он взглянул на Люцифера. — Приезжайте в администрацию, как будет время.
— Поедем сейчас, — заявил Люцифер. — Не вижу смысла тянуть.
Я обиженно сложила руки на груди и начала пялиться в окно. Шериф вышел в коридор, Люцифер возился, надевая пальто. Он закончил одеваться, но не уходил.
— Ты ведь знаешь, чем продиктованы мои переживания, — нарушил он убийственную тишину.
— Знаю, — не поворачиваясь, подтвердила его слова.
Он подошёл сзади, крепко приобнял меня за плечи, утешая.
— Посмотри на меня, — позвал Люцифер.
Я повернулась, все ещё недовольная, и молча подняла брови.
— Твоя жизнь для меня превыше всего, — он заботливо поцеловал меня в лоб. — Мой эгоизм и жажда обрести счастье не стоят такого риска, — Люцифер горько усмехнулся. — Помнишь, ты как-то сказала, что моя самоуверенность однажды меня подведёт? Оказалась права.
Я ничего не ответила. Просто не знала, что здесь можно сказать. Слова Питера виделись мне больными речами убийцы, помешанного на жажде крови. Готова была спорить, он не рискнёт своим задом ради меня. Люцифера мои речи ни капли не переубеждали. Он стоял на своем, как всегда уверенный в правоте.
— А мой эгоизм?
— Хочешь рискнуть жизнью ради меня? — Люцифер криво улыбнулся.
— Да, — без запинки подтвердила худшие догадки. — Я готова поставить на кон свою жизнь ради счастья с тобой.
Он устало застонал на мое упрямство.
— Мы не придем к общему знаменателю, — подвёл черту под сказанным.
— Похоже на то, — я неумолимо сверлила его убийственным взглядом.
Люцифер отстраненно посмотрел на пейзаж в окне за моей спиной. На лице застыла печать глубокой задумчивости.
— Эту ситуацию нельзя оставлять так, — прозвучало, как смертный приговор в тишине.
— И что мы будем делать?
Он не ответил. Вдумчиво изучил мое лицо, остановился на глазах, всматриваясь, словно там был ответ на мой же вопрос. Мимолётная тень печали сменилась собранной отстраненностью.
— Отдохни, — почему-то сказал он невпопад. — Ты какая-то совсем измотанная в последние дни.
— Учитывая, что ты чуть не умер, — я пожала плечами. — Странное замечание.
— Все будет хорошо, — Люцифер снова поцеловал меня, на этот раз в губы.
Медленно, нежно, нестерпимо сладко и чувственно. Его губы ласково овладевали моими, мягко, концентрируя между нами все чувства, любовь, каждый проведенный вместе день. Поцелуй отозвался внутри горьким смятением и упрямо дергающей нервы опаской.