The madness (Безумие) (дилогия)
Шрифт:
— Да ты меня, никак вербуешь? — не сдержавшись, расхохотался я, игнорируя новые вспышки боли. — Прекрасно, чёрт тебя дери…
— Меня зовут Датч, что в переводе означает голландец. Знаешь ведь легенду о Летучем Голландце? Он спасает терпящих бедствие моряков, но взамен требует сто лет службы на своём призрачном корабле.
— От меня ты тоже сто лет службы потребуешь?
— Нет. Всего лишь до Тортуги, — улыбнулся здоровяк. — Это столица всех Карибов — там тебе будет проще искать своего знакомого.
— Никакой он мне не знакомый. И я не матрос.
— Матросы мне и не нужны. Вот что ты умеешь делать?
— Убивать, — огрызнулся я. — Единственное ремесло, которое я освоил прилично.
— Вот это мне как раз и нужно, — хмыкнул здоровяк. — С крупнокалиберными пулемётами Браунинга и «эрликоном» дело имел?
— Я не сказал тебе «да», дружок.
— Но ты не сказал и «нет», — Датч поднялся на ноги и пошёл к выходу, закинув своё диковинное оружие на плечо. — Я тебя не тороплю — подумай хорошенько, прежде чем дать ответ. Как надумаешь — позови.
Здоровяк собрался было выйти…— Эй! — запоздало спохватился я. — А наручники снять? Ну, или хотя бы пожрать…
— А ты точно не видел этого парня в очках? — моментально переспросил Датч.
— Чёрт, да говорю же — никогда эту рожу не видел раньше!
— Точно?
— Да пошёл ты!..
— Может, хотя бы слышал о нём что-нибудь?
— Имя, сестра, имя, — зло произнёс я.
— Роджер Дин. Ну, так как?
— А никак. Хотя… Вроде слыхал что-то, да… — здоровяк моментально навострил уши, но я с некоторым удовлетворением разочаровал его. — Про него в новостях говорили, верно?
— Верно, — бесстрастно протянул Датч. — Но не думаю, что в тех же новостях говорили сколько назначено за его голову.
— Он пират или бандит? Что-то не похож…
Датч снова собрался уходить.— Я же сказал — отцепи меня! — вновь начал я злиться.
— А волшебное слово? — усмехнулся здоровяк. — А ты не надумаешь перебить меня и команду, и угнать мой катер?
— Придурок, я им даже управлять не умею.
— Вот и замечательно, — кивнул Датч. — Я сейчас пришлю человека — он тебя освободит и покормит. И заодно проследит, чтобы ты не наделал глупостей.
— Как это, интересно знать?
— Ну… я скажу ему, чтобы в случае чего тебя просто застрелил, — невозмутимо произнёс здоровяк. — Думаю, это будет правильно.
На этом он меня покинул, оставив наедине с дурными мыслями. Так, сейчас главное — рассуждать более-менее спокойно… Значит Локхарт всё-таки оказался гнидой и кинул всех нас ради… И даже не ради драгоценного камешка, а какой-то непонятной ерунды. А сколько лет нашим верным отцом-командиром-то прикидывался, падла! Вот так всегда, да. Кто бьёт больнее всего? Тот, кто находится ближе всего. Снова и снова, раз за разом близкие нам люди бьют и бьют в спину, раз за разом, снова и снова… КАКОГО ХРЕНА?! Ты, мать его, может, и не особо любил этого человека, но в основном доверял и тут — раз! И тебя предали. Спокойно, парень, спокойно… Думай и рассуждай спокойно… А вот когда ты найдёшь Командора, то тогда уж и оторвёшься по полной… Как там этот громила сказал? Сорок с чем-то трупов пиратов и девять тел в ином снаряжении. И ещё я — почти мёртвое тело. Однако, это все наши. Не считая Локхарта. Допустим, Хосе я прикончил… а кто тогда разобрался со вторым Родригезом? Получается, что опять же Командор. А что? Правильно, мать его. Взял тех, кто за лишний талер любого прирежет и пообещал им делить куш не на одиннадцать частей, а всего на три. А пуэрториканцы ведь всегда были в карточных долгах — им денег никогда много не бывало. С их помощью завалил остальных, а потом и двух последних свидетелей убрал. Зачем? Уж явно не ради этого чёртового «Регента». Наверняка всё дело в той непонятной штуке, которое, наверное, и есть Копьё Судьбы… Как он там говорил тогда?.. «Четвёртый Рейх»? Судя по названию — очередные недобитые фашисты. Но раньше о них я никогда не слышал… Им нужна эта непонятная дрянь? И за неё и за сохранность её секрета они смогли предложить Локхарту что-то настолько ценное, что он кинул нас всех? Отлично, с этим Чётвёртым Рейхом тоже будет кое-что разрешить… Так, с этим более-менее разобрались. Теперь главный вопрос — что делать дальше? Эта командорская мразь наверняка прячется где-то на Карибах, но я здесь совершенно не ориентируюсь. В южной части — так особенно. Кое-где на северных островах я ещё бывал, но не здесь… Как найти Локхарта? Действительно логичным и рациональным будет принять предложение этого Датча и дойти с ним до Тортуги. Там — во всех смыслах центр Карибов, так и затеряться легче, и можно в случае чего разжиться какой-нибудь информацией… Но положение у меня сейчас для поисков не подходит. Денег и оружия нет — всё, что при мне и остальных было, вполне резонно затрофеил Датч… А чтобы найти Командора потребуются связи и деньги. Я бы даже сказал — много денег. Вернуться в Техас, распечатать заначки и ухоронки на чёрный день, нанять парней и вернуться сюда? Нет, не вариант. Серьёзный связей у меня ни здесь, ни там нет и никогда не было — всеми делами ведал Локхарт, а мы только стреляли и взрывали. Нанять каких-нибудь охотников за головами? На серьёзную команду мне не хватит денег, а несерьёзные легко могут взять плату и смыться в неизвестном направлении. Датч… Кто он такой? Сказал, что наёмник. Местный? Наверняка. Должен более-менее ориентироваться в обстановке? Скорее всего. Может пригодиться? Однозначно! Ему нужны люди, значит… Хорошо, раз уж других вариантов всё равно нет — наймусь к нему. Возможно, что даже не только до Тортуги, но и дальше. Кстати, Датч сказал «по-нашему». Несмотря на акцент, он тоже русский? А быстро же он меня расколол… Что ему от меня нужно на самом деле? Не знаю. Но сейчас мне очень нужно выйти на след Локхарта. Жуть, как надо. Потому что если первым найду не я его, а он меня, то наверняка попытается устранить последнего свидетеля… Свидетеля чего-то. Чего-то очень опасного, как оказывается. В любом случае наёмник Морган из ЧВК «Изоляция» для всех должен быть мёртв. Вновь. Как и Александр Моргунов когда-то. Так что… Так что, да здравствует Вайс, родившийся прямо здесь и сейчас!10
Освободил меня и заодно принёс перекусить парень-азиат в засаленном сером комбинезоне, типично азиатски внешности и возраста. То есть — неопределённых. Ему вполне могло оказаться, как восемнадцать лет, так и тридцать пять. И он мог быть как японцем, так и китайцем или вьетнамцем. Или вообще якутом каким-нибудь — я уже ничему не удивлюсь.
Азиат поставив поднос с едой на небольшой столик около кровати, он отошёл к двери, кинул мне ключ от наручников, а сам достал из кобуры на поясе хромированную «беретту-92».
Я поймал ключ левой рукой, открыл наручники и размял натёртое запястье. Осторожно сел на жёсткой и узкой кровати, осмотрел себя. Гидрокостюм с меня, похоже что, даже не снимали, а срезали. Примерно всё, что было выше пояса. Грудь перемотана тугой повязкой, причём весьма хорошо на мой взгляд. Аккуратно ощупал голову, и не обнаружил на её левой стороне волос — только длинный и глубокий порез, кое-как стянутый швами.
— Мы не плавучий лазарет, так что подлатали как смогли, — флегматично произнёс азиат. По-русски он говорил с акцентом, но очень хорошо.
— Нормально, — присел я около столика и с наслаждением втянул ароматы какой-то непонятного вида каши, разогретой банки тушёнки и растворимого кофе в одноразовом стаканчике. — Я не в претензии, нет-нет-нет…
Не ел я все дни, что провалялся без сознания, так что сейчас желудок настоятельно советовал мне подкрепиться. Или в противном случае он поднимет восстание и захватит власть в свои руки.
— Ну, приятного мне аппетита!..
Съел я всё быстро, не особо смакуя вкус. Смаковать там было нечего, если честно, но я к еде никогда притязателен не был. Когда у нас в Ираке начали кончаться нормальные припасы, стали привозить всякую дрянь, типа знаменитых консервированных бобов, которые сохранились, наверное, ещё со времён Вьетнамской войны. Много кто поначалу воротил нос, но потом с голодухи всё это лопали за милую душу даже самые отчаянные привереды…
— К Датчу отвести сможешь? — поинтересовался я у моего тюремщика, когда всё доел.
— Могу. Но надо ли мне это делать? — невозмутимо произнёс азиат.
— Он меня тут ответ просил дать по одному вопросу…
— А, ты насчёт вербовки… Тогда пошли.
Парень отошёл в угол каюты и указал стволом пистолета на дверь.— Ты первый, я за тобой. И без глупостей.
— Как скажешь, — пожал я плечами и поднялся на ноги.
Пару шагов я прошёл немного пошатываясь от слабости, но затем довольно быстро пришёл в норму и оклемался. Самочувствие, в принципе, было нормальным… Подумаешь — пара рёбер сломана и чуть скальп не сняли. Но ведь жив и вполне даже невредим…
До здоровяка, повинуясь командам азиата, идти было совсем недолго. Так что, судя по всему, я находился на борту относительно небольшой посудины — катера или быстроходной яхты, скорее всего. Как раз самое то для небольшого отряда на Карибах. Отдалённый характерный грохот мощных дизелей больше склонял меня к версии о катере — сейчас это ведь основные посудины современных пиратов и им подобных…
Датч обнаружился вольготно развалившимся в кресле в ходовой рубке катера и покуривающим свою трубку. И хоть перед громилой был штурвал, вёл корабль явно авторулевой.