The Мечты. Бес и ребро
Шрифт:
– Плохо и сложно. Нет на моего… клопа запчастей. Заказала, жду. Урод о себе знать не давал. В общем, катиться мне завтра служебным транспортом. У нас автобус от театра. Пазик.
– Если хотите, поедемте со мной, - предложил Малич, останавливаясь у расположенного в начале набережной кофемобиля, почему-то разрисованного под большую пчелу. У него имелись даже крылья и усики.
Стеша, разглядывая это чудо, развеселилась еще больше. Пятница тринадцатое в компании человека, приезд которого ее расшевелил, даже в подобной дыре казалась не такой уж трагедией. Настроение определенно ползло вверх. А может быть, отсутствие головной боли сказывалось.
Что вообще такое этот ее порыв попросить его ждать? С чего так явно напрашиваться на общение совершенно незнакомому человеку, которого видела всего пару раз? Она не знала, но когда они остановились перед меню кофемобиля, Стеша немного отстранилась от Андрея, ткнула пальцем на желаемое наименование и сказала:
– Обычно я не пью с молоком, но хочется.
– Ну если хочется… - он повернулся к бариста и заказал один латте.
– А себе?
– Не люблю на ходу, - и снова вернувшись взглядом к Стефании, Малич проговорил: - А к своим привычкам я отношусь очень трепетно.
– Эту вы причисляете к плохим или хорошим?
– К удобным, - рассмеялся он и расплатился за кофе, который в это самое время притихший мальчишка-продавец торжественно вручал Стеше. Она взяла стакан и довольно зажмурилась от запаха.
– Удобно! – заявила актриса Адамова, улыбнулась и спросила, будто бы пропустила до этого мимо ушей его предложение: – То есть, кроме спектакля, у вас тут дел не планировалось? И мы можем выдвинуться домой?
– Запросто, - подтвердил он. – Только придется немного пройтись до машины. Здесь у них пешеходная зона.
– Тогда заедемте в гостиницу за моими вещами, хорошо? Вы не против? – продолжала разыгрывать пай-девочку Стефания.
– Совсем не против.
– Спасибо. Вы меня выручили.
И с этими словами, брошенными легко, на ходу, она направилась к белоснежным каменным перилам набережной, за которыми располагалась полоска пляжа и дальше – море, сейчас, вечером, отблескивающее лунной дорожкой. Меняющееся, весело играющее с воображением. Впрочем, и люди вокруг тоже – были веселыми и задорными. Галдели, бродили, не оставляли пляж, хотя вечер был не так чтобы жарким. В приморских городках вечный праздник, он не прекращается ни днем, ни ночью и будто бы утягивает за собой случайно забредших на огонек.
Стеша втянула носом воздух, пропитанный йодом и солью, какого не бывает в задымленной столице и мегаполисах, по которым она все еще скучала, положила цветы на перила, сделала несколько глотков кофе и зажмурилась снова – вкусно. По этому она тоже скучала.
– Не спросила у вас про спектакль, вам понравилось? – повернула она голову к Андрею и окинула его внимательным взглядом, выхватывая, как ветерок с моря шевелит его волосы – соль с перцем, и как освещено его лицо светом фонарей.
– Понравилось. Хорошая постановка. Но зал, мне кажется, не особенно подходящий. Дома, наверное, лучше, - он тоже повернулся к ней. – Впрочем, я мало в этом смыслю.
– Зал кошмарный! Просто отвратительный! Свет ужасный, декорации толком и притулить некуда… бред какой-то! Говорят, все познается в сравнении. Я когда-то и ваш Солнечногорский театр считала чем-то вроде наказания за все грехи.
– И много грехов? – с улыбкой поинтересовался Малич, вспомнив, как Роман упоминал, что раньше она играла в столице.
– Видимо, достаточно, чтобы вышвырнуть меня аж сюда, - хмыкнула она, и не иначе, чем эти слова заставили оживиться чертенка, которого она до этого времени держала в узде. Стеша, блеснув темными, сейчас особенно темными при таком освещении глазами, уточнила: - А я… понравилась?
– Понравилась, - серьезно проговорил он, а потом улыбнулся: - Но вы и сами об этом знаете.
Чертик внутри нее вильнул хвостом и исчез, а Стефания неожиданно смутилась. Знала, конечно. Поначалу она всем нравится. Это, естественно, не повод для того, чтобы отводить взгляд, да она и не отвела… но почувствовала себя неловко. Господи... когда она вообще последний раз чувствовала себя неловко?
– Не скажу, что это моя любимая работа… - проговорила негромко Стеша и, чтобы отвлечься, коснулась губами крышки картонного стакана, сделав еще глоток кофе. – Музыкальные комедии вообще не мой конек, хотя, говорят, получается. Я по молодости лет Элизу в «Моей прекрасной леди» играла, тогда было весело… Мы сейчас «Трамвай «Желание» репетируем. Я – Бланш. Хотели бы посмотреть?
– Если я ничего не путаю, это что-то серьезное.
– Крайне. Теннесси Уильямс… фильм был старый, с Вивьен Ли и Марлоном Брандо. Не помните?
– Нет, - он отрицательно мотнул головой. – Фильм точно не смотрел. Вот Крестного отца – смотрел. Правда, очень давно.
– И явно не из-за Брандо, - рассмеялась Стеша, поставила стаканчик на перила возле букета, который тоже шевелил ветер, заставляя его тихонько шуршать, и повернулась всем корпусом к Андрею. – Приходите на премьеру. Это правда еще нескоро, осенью. Но раз уж вы ходите в театр, то я вам приглашение оформлю, билетов будет не достать.
– Договорились, - кивнул в ответ Малич.
Кивнула и Стефания. В голове в который раз вспыхнула мысль о том, чего в ее очередном порыве больше – вежливости или интереса. И как это смотрится со стороны. Думать ей не понравилось, и она вернулась к кофе, в два глотка допив остаток. Он уже остыл, а на дне было сладко. Выбросив стакан в найденную поблизости урну, с видом королевы Стеша проговорила:
– Поздно уже, наверное? Едемте домой! Через гостиницу. Если повезет, к часу-двум доберемся.
– Едемте, - согласился Андрей Никитич, но шаг его не стал намного быстрее. Так же и Стефания совсем не торопила время. Они, будто прогуливаясь, вернулись к началу стометровки и прошли еще пару кварталов, пока добрались до его Тойоты.
Усаживаясь в салон, она пробормотала себе под нос: «Трудно нам, безлошадным!» - и стала осматриваться по сторонам, приходя к выводу, что и внутри машина выглядит такой же надежной и опрятной, как снаружи. И прямо как ее владелец.
Потом они разыскивали гостишку, где до этого не останавливался ни разу ни один из них, а Стеша знала только название и что туда их возили регистрироваться днем. А когда наконец нашли, она, отказавшись от предложенной помощи, заверила, что у нее багажа совсем немного, и оставила Малича в машине, выбравшись наружу и теперь уже торопливо проследовав внутрь. Мимо стойки регистрации и распахнутой двери в так называемый ресторан с баром, откуда доносились взрывы хохота и знакомые голоса устроивших очередную попойку коллег. Сегодня им было не по пути, поскольку ее путь лежал к лифту, потому она прошмыгнула незамеченной, поднялась на свой этаж, в занимаемый номер «повышенной комфортности». И оттуда забрала свою сумку, в которой и было-то запасное белье, косметика, средства гигиены и зонтик.