The Мечты. Бес и ребро

Светлая Марина

И похлопать длинными ресницами – не зря красила в чертовом поезде, рискуя щеточкой в глаз угодить.

– Ну кому оно в душе препятствие, Стешка!

Придурок!

– Первый день, Олеж. Больно же... – глубокий и полный искренних страданий взгляд.

– Блин, - вздохнул он и все же не сдержался: – Твою ж мать!

– Ну, Олежик! Ну зайчик! Ну солнышко! – чмокала его Стеха после каждого прозвища в пухлую щеку. – Я возмещу тебе сторицей, честное слово!

– Естественно, куда ты денешься!

«Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел!» -

распевал Колобок в ее голове, отчего стало совсем смешно. Но при этом она совершенно серьезно смотрела на него и так же серьезно, даже чуточку виновато проговорила, выпятив нижнюю губу:

– Ну я же не виновата, что у женщин такая физиология!

– Мне похрену, что ты сделаешь со своей физиологией, - буркнул Панкратов и демонстративно свалил, очевидно, в направлении кровати.

Несколько мгновений Стефания наблюдала, как он поднимается по лестнице к ней в спальню и думать была в состоянии только о том, что провести с ним сегодняшнюю ночь на одной жилищной площади – это слишком! Ну правда слишком! Нервы такого не выдержат. Она может спать только при свете, а он требует, чтобы было темно. И ей вечно приходится уползать от него в гостиную и мучиться на диване под его храп. И от этого у нее взрывается мозг, а мозг у нее и без того взорван – куда дальше-то?!

Протестная волна, накрывшая Адамову изнутри, заставила рвануть за Олегом.

– Знаешь что? – выпалила она. – Вообще-то у тебя всегда остается вариант справить нужду с женой, а не вымещать свое недовольство на мне!

Тот резко остановился и развернулся всей своей немалого объема фигурой к ней.

– Твою ж мать! – рявкнул Олег. – При чем тут жена? Я приехал к тебе. Я, может быть, соскучился. И почему, по-твоему, я должен быть довольным, если не вижу тебя неделями, трачу на тебя чертову тучу денег и слушаю какой-то детский лепет про месячные?!

Стешин подбородок задрожал. Даже вполне себе натурально, от настоящей надвигающейся истерики – не отличить. Как всякий мужчина Панкратов не выносил женских слез, но на этом она играла только в самом крайнем случае. За все время их знакомства – второй раз. Первый – после сцены Панкратовской ревности, к слову, необоснованной, потому что эпизоды, когда он мог бы иметь к тому основания, она не доводила до того, чтобы он о них узнал.

А сейчас подрагивающий подбородок и сами собой захлопнувшиеся, несомненно, ведьмовские глаза должны были сделать свое дело.

– Я, между прочим, тоже скучала! – обиженно всхлипнула Стефания. – Сначала ты уехал, ни слова не говоря, даже не предупредив! Потом забыл про мои гастроли! Хоть бы раз хоть бы цветочек мне прислал за все время! Теперь вот... Ты даже со своей каргой разобраться не можешь! Тебе ведь удобно, да? Когда тут сидит дура, по первому требованию раздвигающая ноги, ждет тебя, когда ты соизволишь ее навестить, и вообще... вообще... Я устала от таких отношений, Олег! А уж от твоих попреков я себя чувствую бл*дью какой-то!

– Я прошу тебя, не начинай, - скривился Панкратов. – Мы будем вместе, я все устрою. Уже очень скоро.

Стеша разглядывала его несколько секунд, прежде чем ответить. Просто потому что имела очень хорошее представление о том, что он из себя представляет. Не разведется Олег. Духу не хватит. Слишком все на бабках с женой намешано, и это очевидно. Да и ей не надо – на черта? Только бы придумать, куда свалить, чтобы стало легче. Как расстаться, чтобы это было безболезненно. Впрочем, в том, что Панкратов способен испытывать болезненные ощущения в отношении нее, она сильно сомневалась. Другое дело – дочь, к примеру. Тоже еще неизвестно, как задел бы ту развод отца. Стеша знала о ней только то, что она – очень непростая в своем характере девочка.

Ну вот и спрашивается – а ему нафига этот развод?

– Я твое «скоро» – год уже слушаю, - буркнула Стефания противным дребезжащим от слез голосом и повторила для лучшего усваивания информации: - Я устала!!!

– Ну перестань, - попытался включить «душку» Олег и раскрыл ей свои объятия. – Иди к папке. Мириться будем.

Стефания демонстративно шмыгнула носом, но решила пока не перегибать. Сделала этот чертов шаг между ними и уныло прислонилось к его боку.

– На каком я у тебя месте? На десятом, да? – проворчала она несколько более миролюбиво. А что? Стефания Адамова вообще за мир во всем мире.

– На самом первом! – пылко заверил Панкратов и не менее пылко полез целоваться. Одновременно с этим руки его еще более пылко принялись шарить по ее телу. А это уже в ее планы не входило, но отбиваться было слишком палевно. Потому она вяло обняла его за то, что у нормальных людей называется шеей, и прошептала, потершись о него грудью:

– Ой ли... Но так уж и быть, поверю... но я сегодня правда не могу, Олежик. Совсем. Я очень скучала, но вот скрутило...

– Ну так прояви свой талант, - сердито пробурчал он, не отпуская ее от себя. – Меня тоже скрутило!

«Бл*дь и есть!» - хмыкнула про себя Стефания, но ни боли, ни сожаления эта мысль ей не принесла.

– Потерпи два денечка, а? Я тебе потом обещаю такое сексуальное путешествие устроить... тебе понравится, м-м?

– Я и так к тебе еле вырвался, - продолжал бурчать он. – У меня каждая минута на счету. Между прочим, и для тебя стараюсь.

– Ну что я сделаю, если мои биологические часы с твоими швейцарскими не совпали сегодня? Ты же вечно занят, да?

– Дура! Все вы бабы – дуры!

– А вот это мощная заявочка, Олежа! Почему это я дура?

– По определению, - безапелляционно выдал он в ответ. – Ладно. Черт с тобой! И правда дел выше крыши. Но в следующий раз не отвертишься, поняла?

– То есть, ты меня опять игнорить будешь месяц, а то и два, а я дура? Фу, Олежик! 

Панкратов даже завис на мгновение, потом икнул, прочистил горло и, срываясь почти на фальцет, рявкнул:

– Это я тебя игнорю? Ну ты совсем с катушек слетела!

– Исключительно в отместку. Когда ты начинаешь мне про дела вещать, значит, опять пропадешь с радаров!