The Мечты
Шрифт:
– Ну кто о таком предупреждать-то будет... – задумчиво сказал Андрей Никитич.
– Знала я, что добром этот их котлован не закончится! Ой, знала, а вы все мимо ходили и плевали на тот котлован.
– Да ладно вам, бабТонь, - грустно пробубнил бузотёр. – Делать-то что-то надо.
– Как что? Навалиться всем двором! Отстоять! А? Андрей, поднимай давай своих девок! Пускай тоже не филонят, знаю их, лишь бы дрыхнуть!
– И ничего мы и не спим! – пискнула из-за двери Юлька.
– Поспишь
– Сдачи дать! – заявил бузотёр, помахав кулаком перед носом Малича.
– Уверен, что силенок хватит? – скептично поинтересовался Андрей Никитич.
– Да нас тут здоровых мужиков...
– ... две калеки, три чумы, - заржала Юлька.
– Андрюха, уйми мелкую!
– Цыц оба! – прикрикнула баба Тоня. – Мы забор на место поставим, а не дадут – так займем нашу территорию и будем хоть сутками сидеть. У меня знакомая в газете работала – позовем прессу.
– Если вы про Валентину Николаевну, то она на пенсии десять лет. Какая пресса? – хмыкнул Андрей Никитич.
– Позвоним на телевидение! Надо же что-то делать!
– А чего шум-то такой? – спросила Женя, выхватив из общего гомона главное – очередная суббота коту под хвост. – Там уже кто-то забор двигает?
– Наши с буржуями ругаются, - буркнула баба Тоня.
– Цирк шапито, - Женя демонстративно закрыла лицо ладонью.
– В общем, вы как знаете! – рассердилась старейшина дома. – Но народ уже поднимается! Мы с Васькой по квартирам идем, оставшихся вытряхиваем. Бухан опять не в кондиции, потому без тебя, Никитич, не обойдемся. Нам массовость нужна, ясно? Чтоб в едином порыве!
– Да ясно, ясно! – поморщился Андрей Никитич. Будучи большим единоличником, ненавидел он и единый порыв, и массовость, и прочие лозунги. Потому, когда дверь за бабой Тоней наконец закрылась, обернулся к дочерям и уныло спросил: - Ну? У кого какие планы на день?
– Вероятно, уже никаких, - отмерла Женька. – Мой главный план с треском провалился, остальное уже неважно. Собираемся?
– А они точно не отстанут? – уточнила Юлька.
– Ну ты ж видишь! – с досадой брякнул отец. – Да и правда... совсем уже строители того... наш же двор.
– Я в обед хотела с Бодькой погулять, - мрачно сообщила младшая, но по всему видно было, что с участью своей смирилась.
– Не реви! – усмехнулась старшая. – Сходишь. Тебе по закону положено неполное рабочее время.
– Ура-а-а! Ты лучшая сестра на свете! – обрадовалась Юлька и чмокнула Женю в щеку, после чего рванула к себе, бросив напоследок: - Я одеваться!
– А я вам бутерброды все-таки слеплю, - пожал плечами Андрей Никитич. – Митинговать на пустой желудок – стойкости не хватит. А?
К соседям Маличи присоединилось минут через двадцать. Глава семейства был бодр и свеж, как и положено предводителю. В Юльке включился азарт молодости. Женя уныло плелась в хвосте, и корень ее унылости занимал обширную площадь от систематического недосыпа до убежденности, что вся их сегодняшняя затея – лишь сотрясание воздуха. Рано или поздно под стенами их сараев вырастет детский сад, и очень даже возможно, что через пару-тройку лет и сараи однажды ночью исчезнут с лица земли, словно их и не существовало никогда в этой реальности.
На поле сражения добра со злом было шумно и слишком бодро для субботнего утра. Среди прочих особенно выделялись трое: Гарик, курящий в сторонке, но браво подпирающий своей широкой спиной часть забора, которую не успели сдвинуть, Клара, огрызающаяся со всеми подряд, и Бухан, который все же явился сюда для массовости. От него проку было меньше всего, и не потому что был «не в кондиции», а потому что как славноизвестный герой в славноизвестном фильме, носил в своих карманах и картуз, и буденовку. И его буйная, но седеющая шевелюра мелькала то в одном, то в другом стане враждующих группировок.
Посреди всего этого безобразия центральное место занимали Антонина Васильевна и невысокий, коренастый, обладающий мощной грудной клеткой и зычным голосом бригадир диверсантов-строителей. Основным полем их сражения была межа, на которой стояла баба Тоня и вопила, что с места не сойдет.
– А я вам еще раз говорю, уважаемая, у нас распоряжение было! Забор – сносить! Он мешает застройке! – громогласно заявлял бригадир, напирая на бабку, но та не сдавалась, ее пугать – гиблое дело.
– Ну раз сносите, то сносите вместе со мной! Хапают чужую землю средь бела дня! Бандиты!
– У нас разрешение имеется!
– Какое такое разрешение! Наш дом – историческая ценность! Нельзя его трогать!
– Тьфу ты! Да не трогает никто ваш дом! А двор у вас самостроем вырос!
– Каким таким самостроем? Я всю жизнь тут! А забор еще советская власть ставила!
– А нынешняя велела сносить.
– А нынешняя – власть бандитская. Знаю я их! Всех знаю! Честных людей там нет!
– Да мне пофигу, какие есть, каких нету. У меня распоряжение начальства!
– А у нас – глас народа! Сноси вместе со мной, понял?
– Успокаиваться не желаем?
– Не желаем!
– А ну-ка, ребят, сносим бабку!
– Э-э-э-э! – раздался раскатистый рык от забора, и на авансцену выступил Гарик. – Какой нахрен «сносим»! Мы вам бабку не отдадим. И двор тоже.
В это самое время Бухан метнулся на половину врагов и нетрезво пробухтел:
– Мужики! Старуху-то не троньте, ну чё вы…