The Rolling Stones. Взгляд изнутри
Шрифт:
Впрочем, летом 1965 года Данте находился в активной фазе своего существования. Он значительно поиздержался в поездке по Европе и теперь поправлял свое финансовое положение, работая ночным сторожем на парковке в не самом спокойном районе Тендерлойн. Почти каждый вечер я составлял ему компанию, что позволяло мне опробовать машины практически всех марок. Прокатиться за рулем «Кадиллака» или «Корветта», пусть даже несколько метров, было для меня шикарным приключением. В этой стране меня очаровывали в том числе ее автомобили – большие американские машины, которые я всю жизнь предпочитал всем остальным.
Хотя Данте и не был хиппи, по его машине так нельзя было сказать. На своей старенькой «Шевроле» он собственноручно намалевал цветочки и окрестил ее «Силой цветов». Машина была великолепной, а когда мы заявились на ней в район Хейт-Эшбери,
Хиппи попадались нам и в концертных залах, в частности в зале «Филлмор» Билла Грэма и на площадке «Авалон Боллрум». Там я увидел весь цвет местной сцены, многие представители которой впоследствии вошли в историю. Взять хотя бы группу Jefferson Airplane до прихода Грейс Слик, или группу Grateful Dead, или коллектив Big Brother & The Holding Company, в котором выделялась восхитительная молодая вокалистка, ставшая настоящей легендой – Дженис Джоплин. От каждого из этих исполнителей можно было ожидать, что они взорвутся очередным хитом и внесут вклад в создание саундтрека этого спокойного и утопичного периода в истории. Я также имел честь аплодировать лично Бо Диддли, родоначальнику ритм-н-блюза, которому The Rolling Stones стольким были обязаны. Музыка здесь звучала отовсюду, а в воздухе витал дух соперничества. Раз за разом выходя за общепринятые рамки, в своем бесконечном музыкальном приключении все эти молодые группы вершили революцию. Структура композиций и принципы их оркестровки очень быстро менялись. В визуальном плане концерты тоже перешли в иное измерение, превратившись в световые шоу, и игра света захватывала не меньше, чем музыка. Несомненно, свою роль в этом расширении горизонтов играли и наркотики. Совсем скоро The Beatles обозначат новую веху в истории музыки, выпустив пластинку «Revolver». Летом 1966 года мы с Данте вновь и вновь ее слушали, особенно песню «Tomorrow Never Knows», потягивая столь уместные в этом случае косяки…
Сложно себе представить, что мир могут изменить несколько гитарных аккордов, однако в 1965 году в Сан-Франциско казалось, что так и есть. И все это без какой-либо политической программы и подобных гадостей. Просто атмосфера, просто музыка. Просто ощущение того, что в мире еще осталось столько неиспользованных возможностей.
И хотя Калифорния была сердцем этого музыкального ажиотажа, Нью-Йорк тоже не остался в стороне, потому что именно там в 1967 году я увидел еще двух исполнителей, ставших украшением эпохи, – Джимми Хендрикса и группу The Doors. Они выступали с концертом между турами в клубе «Сцена Стива Пола» с крошечным залом на 8-й авеню, а я в очередной раз осознал, как мне повезло с возможностью занимать самые удобные места на лучших концертах того времени. За одним нелепым исключением: в первой части концерта The Doors выступал Тайни Тим, эксцентричный певец, который был известен своей любовью к писклявому исполнению дебильной детской песенки «Through The Tulips». Не думаю, что кто-либо понял связь между The Doors и этим одержимым. Но, с другой стороны, я собственными глазами видел The Rolling Stones и Пьера Перре на одной афише. Воистину мы жили в эклектические времена! В любом случае, выступление Тайни Тима быстро завершилось, и он уступил место Джиму Моррисону и его соратникам.
Это были последние дни относительной неизвестности The Doors, потому что уже через пару недель песня «Light My Fire» сделала их звездами. Их первый альбом я купил в Париже, а на концерте с удивлением обнаружил отсутствие басиста. В группе было четыре музыканта, и я наивно полагал, что это гитарист, барабанщик, клавишник и бас-гитарист. Но оказалось, что Рэй Манзарек левой рукой играл партию мелодических инструментов, а правой обеспечивал ритмическую поддержку. Это было потрясающе! Джим оказался великолепным вокалистом и обладал невероятным магнетизмом. Большой честью было наблюдать их в столь тесном кругу. После концерта я даже видел Джима в баре. Он сидел в нескольких метрах от меня и вежливо приставал к юной поклоннице. Вне всякого сомнения, этот вечер для него закончился очень хорошо…
Хендрикс был не менее великолепен. Однажды я уже видел его на съемочной площадке французского телевидения. Тогда он всех оглушил звуками, лившимися из целой стены усилителей фирмы «Маршалл». Хендрикс был персонажем с другой планеты и музыку
В любом случае, я был не единственным, кого захлестнуло волнительными новаторскими течениями. The Rolling Stones тоже были в курсе происходившего в Калифорнии. Они нередко писали там музыку и, естественно, попали под влияние того, что их окружало. Я убедился в этом в самом скором времени. По правде говоря, все мы были сынами Америки. Там многое было не то и не так, но для нас, для поколения «сладкой жизни», ветер дул именно оттуда, унося нас в сказочные миры, из которых мы так никогда окончательно и не вернулись.
– 5 -
После урагана
(1966)
Весной 1966 года The Rolling Stones вернулись в Париж. С момента их прошлого приезда произошли некоторые изменения. В частности, одно большое событие: летом 1965 года они выпустили «Satisfaction» и перешли в совсем другую категорию. Отныне они принадлежали к числу всемирно известных групп. Оставив позади такие коллективы, как The Kinks, The Yardbirds и The Animals, они поднялись на вершину музыкального Олимпа и присоединились к The Beatles, упрочив свои позиции двумя следующими хитами: «Get Off Of My Cloud» и «19th Nervous Breakdown». С репутацией звезд английской сцены было покончено. Теперь мы имели дело с высокой рок-аристократией.
Это многое меняло. Во-первых, The Rolling Stones попрощались с отелем «Де Пари» и баром Жоржа Карпантье, хотя и остались в том же квартале. Встретив группу в аэропорту, я отвез их в «Гранд-отель». Вот и настал час шикарных отелей, хотя они уже жили в подобных, приезжая в частном порядке.
Во Францию The Rolling Stones прибыли после двух концертов в Гааге и Брюсселе. Беспорядки, сломанные сиденья, полицейские дубинки… Ничто не ново под солнцем. По крайней мере, ничто, что могло бы омрачить хорошее настроение группы, пока мы развлекались в гостиничном люксе. Там собрался целый ареопаг более или менее близких друзей и поклонниц группы, присутствие которых было уместно еще и потому, что на этот раз парни приехали без дам. Все, за очевидным исключением Брайана, который по традиции все делал по-своему.
Надо сказать, что познакомившись несколькими месяцами ранее в Германии с Анитой Палленберг, он завязал очень важные отношения. Эта восхитительная особа с золотыми волосами по многим причинам значительно повлияет на судьбу Брайана и всей группы в целом. По сравнению со спутницами, которые уже стали для музыкантов повседневностью, Анита была птицей совершенно другого полета. Настоящая звезда эпохи. Свободная от предрассудков и независимая, она была вхожа в авангардистские круги, познакомив с их представителями и Брайана. Так он получил доступ к этому подпольному миру, в котором раньше к The Rolling Stones относились с некоторым пренебрежением. Ворвавшись в открытую Анитой брешь, Брайан стал общаться с такими людьми, как владелец картинной галереи Роберт Фрейзер и режиссер Дональд Кэммелл. Благодаря подобным знакомствам Брайан, а затем и остальные члены группы стали мыслить тоньше, что с некоторыми потерями увело их от невинной поп-музыки в направлении чего-то более глубокого и более мрачного.
Другим конкретным эффектом, который произвела Анита, было полное спокойствие вокруг персоны Брайана. Время куртизанок прошло… Тем хуже для Зузу!
По тому же пути пошел и Мик, вступив в отношения с еще одной белокурой красавицей. Менее ядовитой, но не менее волнующей. Похожая на ангелочка, Марианна Фейтфулл, с которой я имел счастье часто общаться мартовскими днями 1966 года, так как она также несколько недель выступала в «Олимпии». Марианна была не только элегантной и очаровательной женщиной, но еще и талантливой и очень популярной певицей, чей кругозор не ограничивался поп-музыкой. Она также читала поэтов английского романтизма, в том числе Байрона и Шелли. Когда судьба Марианны пересеклась с судьбой The Rolling Stones, и в частности Мика, интересы певицы непосредственным образом повлияли на образ и тексты Джаггера. Если кто-то нас чему и учит в жизни, то это женщины, и The Rolling Stones, какими бы они ни были мачо, убедились в этом на собственном примере.