The Walking Dead: проклятое перерождение
Шрифт:
И снова я заперт в ебучем холодильнике. Интересно, в скольких ещё холодильниках мне нужно побывать, чтобы развить фобию?
Глава 5: Трагическое прошлое
— У тебя есть идеи? — спросил я Оливию, которая присела у стены.
— Нет, — коротко, но ясно ответила она, в своём безразличном, полностью лишённого эмоций, стиле.
Класс. Я заперт в холодильнике, а единственный человек, который находится со мной, проявляет полною незаинтересованность к нашему освобождению.
Так что мне остаётся уповать только на
Конечно, рано или поздно мы отсюда выберемся, так как ходячие вряд ли буду стоять возле магазина вечность, что-то их да привлечёт. Вот тогда, мы с Оливией сможем отстрелить замок и выбраться отсюда. Только вот, сколько это времени займёт — час? А может даже дни? Трудно сказать.
И поскольку варианты закончились, я тоже прислонился к стене и сполз по ней, вниз садясь на пол.
Если честно, такая передышка очень даже мне сейчас нужна, дабы понять своё состояние. Ведь, несмотря на то, что мне вроде бы, как и помогли с принятием утраты, но в то же время не до конца. Воспоминания, об Элизабет до сих пор довольно сильно давят на меня, но заметно меньше, чем раньше. Однако вместе с этим, я словно чувствовал, что внутри меня что-то отмирает… что-то очень важное, но вот что — это мне пока что не ясно.
Я надеюсь, только, что не стану таким же, как Оливия, и что не буду везде ходить со своим покер-фейсом. Кстати об Оливии.
— Оливия, — произнёс я, чтобы развеять тишину, убить скуку и узнать ответ на интересующий меня вопрос. — Почему ты мне помогла и вообще старалась помочь?
Ведь я полностью посторонний человек, а она оказала столь большую поддержку и даже пыталась это сделать ещё раньше в машине и в магазине. Поэтому меня сильно волновало, в чём же причина этой помощи? Просто жалела меня? Или же это было специфическим проявлением доброты с её стороны?
— Это… личное, — ответила она.
— Личное? — переспросил я её.
Но ответом мне было молчание, однако вдруг спустя полминуты это молчание прервалось.
— Та девушка, которую ты звал вчера ночью — Элизабет, — вдруг произнесла Оливия. — Кто она?
Спроси бы она это день назад, посла бы куда подальше, но сейчас в качестве благодарности за помощь можно и рассказать. Однако можно сделать ещё лучше:
— Давай так, откровенность за откровенность, — произнёс я. — Я расскажу, кто такая Элизабет, а взамен ты расскажешь мне, почему помогла. Договорились?
Не сразу, но Оливия согласно кивнула мне.
— Что же, — произнёс я, сделав тяжёлый выдох, набираясь духа продолжить. — Элизабет моя… была моей женой. Но вместе с этим она была не просто человеком, которого я сильно любил, она была смыслом моего выживания и существования, что было для меня бесценно, ведь я довольно одинокий человек. Однако… я её потерял.
— Её убили люди из Кроуфорда, — поняв это, сказала Оливия.
— А тебе тактичности не занимать, — произнёс я. — Но да, ты права, её убили люди из Кроуфорда. Когда я её нашёл, то её голову уже обглодали мертвецы, оставляя от неё только кровавый, голый череп. Лишь благодаря, куртке и небольшим останкам волокон её волос, что были разбросаны рядом, я смог понять, что это она.
— Мне жаль, — произнесла Оливия, и что меня удивила, в этом голосе не было равнодушия, а отчётливо слышалась печаль и сожаления.
— Ну, теперь твоя очередь, — сказал я, смотря на Оливию, которая сидела, обхватив руками, свои колени.
Несколько минут она просто молчала, но я понимал, что это просто готовится с мыслями, видимо причина, по которой она мне помогла и вправду очень личная.
— Ты… напомнил мне брата, — произнесла она. — Вы очень с ним похожи по внешности.
Брата? Если вспомнить, то Лилия, говорила, что у Оливии был старший брат, который заменил ей родителей и был очень дорог ей.
— Он всегда был для меня важен, он был для меня всем, — продолжила говорить Оливия, хотя фактически она ответила на вопрос, но видимо ей тоже было необходим выговориться.
Особенно если учесть тот факт, что она скрывает свои чувства довольно продолжительное время, ведь Лилия, говорила, что Оливия ничего не рассказывала, что с ней произошло, а это получается, она, скорее всего, всё хранила в себе. Что довольно плохо и тяжело, — это я по себе знаю.
— Наши родители умерли ещё, когда я ходила под стол пешком. Ему было тогда уже двадцать с чём-то, обычно в этом возрасте люди живут ради себя, учатся, веселятся на вечеринках и так далее. Мой брат, мог спокойно меня бросить и жить весёлой, наплоенной событиями жизнью, но вместо этого он вырастил меня, заботился обо мне и воспитывал. Для этого он пожертвовал всем, чем мог: своей учёбой, планами, и даже друзьями, лишь бы я ни в чём не нуждалась. И именно поэтому я безмерно его люблю.
Видимо и он её тоже, раз пошёл на такие жертвы. Что очень удивительно, ведь не каждый способен на такое.
— И вот когда я смогла начать ему помогать, уже почти подошла к своему совершеннолетию и выпуску из школы, чтобы потом я могла устроиться на работу, дабы брат не вкалывал на нескольких работах и хоть бы немного пожил бы для себя, началось этого, — произнесла Оливия. — Конец нашего мира. И даже тогда, брат делал всё, лишь бы защитить меня, лишь бы уберечь от опасностей. И, в конце концов, он пожертвовал своей жизнью ради меня.
Хотя я и не знал брата Оливии лично, но судя по рассказу, он очень сильный человек, с сильной личностью. И он очень сильно любил свою младшую сестрёнку. По крайне мере, больше, чем собственную жизнь.
— Когда он умер, — продолжила Оливия, в то время как по её щекам начали течь слёзы. Какой бы равнодушной и хладнокровной она не была, Оливия в первую очередь всё-таки человек, а человеку свойственны эмоции. — Первой моей мыслей была покончить собой. Ведь моего любимого брата, тот, кто был для меня всем, не стало, из-за меня. Но в последний момент, я поняла, что если сделаю это, то только расстрою брата и обесценю его жертву. Поэтому я выживаю и существую, чтобы просто быть, чтобы смерть горячо любимого мною брата не была напрасна, хотя цели или хоть какого-то смысла моя жизнь не несёт.