Тибериумные войны
Шрифт:
– Меня называют Диш.
– А меня Вега.
Гудьер крикнул:
– Строиться!
Все выбежали на улицу к ожидающим питбулям. Вега втиснулся на заднее сиденье одного из них вместе с Бродером, Боулзом и кем-то еще.
Внезапно его словно молнией ударило: «Мы же воюем!» Он знал, что ему придется сражаться, но не ожидал тотальной войны, особенно в свой первый день в боевом подразделении.
«Филадельфию» уничтожили. Вега изучал историю. Он понимал, что этот удар в большей степени носил символический характер, задача нанести реально серьезный ущерб не ставилась. ВОИ была готова к подобным ситуациям, и новый совет директоров уже, вероятно, приступил к работе. Копии всей хранившейся на «Филадельфии»
Нет, для Нод было важно уничтожить именно самый значительный символ ВОИ, который она считала свидетельством собственного превосходства.
Вега подумал о том, что его отец собирался на этот саммит в качестве военного советника. Вероятно, его хотели поставить перед камерами как героя войны, чтобы напомнить людям об успехах ВОИ.
Но его протез был не слишком надежен, и доктора, не желая рисковать, запретили ему отправляться в суборбитальное путешествие. Это спасло ему жизнь.
«Мне нужно с ним связаться». Вега ощутил почти непреодолимое желание поговорить с отцом.
«Может, у меня будет возможность на „Гуроне"». Он улыбнулся.
– Что такого смешного, парень? – спросил Боулз.
– Да так, подумал, что никогда раньше не видел новых транспортников. Читал о них во время подготовки, но ни на одном еще не побывал.
Боулз пожал плечами:
– Просто самолет, и все.
Верзила, сидевший впереди, – Вега узнал в нем Момоа по прозвищу Сердитый Щенок, – произнес:
– Не обращай на него внимания, рядовой. «Гурон» – это такая красота, само совершенство.
– Приготовьте тряпки, – фыркнула Галлахер. – Щенок сейчас снова все стекло обкончает.
– Ага, от мыслей о «Гуроне», а не потому, что ты здесь, – заметил Момоа.
– Пожалуйста, у меня от этих комплиментов голова кругом пойдет.
Боулз сказал:
– От «Гурона» тоже пойдет, если его поведет Йохансен.
– Я думал, что Йохансена отстранили, – заметил парень рядом с Вегой. На его жилете было написано «ГОЛДЕН». – После того случая с «Дельфином». [7]
7
«Дельфин» (англ. Orca) – самолет вертикального взлета и посадки.
– Не-а, ему просто на неделю запретили летать, – ответил Момоа. – Прошло уже две недели, значит, сейчас поведет он.
– Черт! – Голден посмотрел на Вегу: – У тебя случайно нет с собой таблеток от тошноты, а?
– А… – Вега замешкался. Боулз наклонился к нему:
– Голден – это наш вечный ипохондрик.
– Я не ипохондрик, – возразил Голден. – Мне просто все время плохо!
Вега тихонько засмеялся, затем сунул руку в карман брюк. Карман был чуть выше его все еще пустой кобуры. (Он предполагал, что получит оружие на «Гуроне» во время двухчасового перелета на другую сторону континента.) Рикардо вытащил богато украшенную таблетницу, которую отец подарил ему на прошлый день рождения, и открыл ее. В каждом из шести ее отделений лежало по три таблетки.
Он достал желтую и протянул Голдену:
– Вот. Я слышал, это помогает от тошноты.
– Серьезно? – Глаза Голдена округлились и стали напоминать блюдца. Он быстро взял таблетку. – Ты лучше всех, рядовой… – он опустил взгляд на жилет Веги, – Вега. За мной должок.
– Не надо, забудь.
Питбуль продолжал ехать к аэродрому Форт-Дикса. Начиналось все как-то странно, но, дав Голдену таблетку, Вега почувствовал, что сделал первый шаг к тому, чтобы вписаться в подразделение «Эпсилон» и в Двадцать
Конечно, главное – это бой, и скоро они познают его вкус.
«Тогда я покажу Галлахер, какой я на самом деле солдат».
Глава 3
Услышав будильник, Аннабелла By, как обычно, протянула руку к проему в стене рядом с кроватью, где стояла кружка, которую обслуживающая система наполнила чаем. Не открывая глаз, Аннабелла сделала глоток. Сейчас, после бессонной ночи, этот напиток был ей просто необходим.
Из-за тибериума многие кофейные плантаторы разорились, а кое-кто принял сторону Братства Нод. Кофе стал редкостью. Когда Аннабелла программировала свой чип, она решила перейти с кофе на чай. Он обходился дешевле, к тому же его можно было пить холодным. Аннабелла всегда носила в рюкзаке бутылку с холодным чаем, и это помогало ей восполнять потерю воды в организме. Она предпочитала травяные чаи, они успокаивали воспаленное горло. Выбор чая также освободил место на чипе для других удовольствий, с которыми Аннабелла не хотела расставаться. Она советовала и Жасмин не выделять под кофе столько места на чипе, но та ее не слушала. В этом году Аннабелла особенно радовалась тому, что перешла на чай, поскольку из-за неурожая зона С-2 осталась вовсе без кофе.
Думая о Жасмин, Аннабелла вспомнила «Филадельфию» и впала в уныние. «Поверить не могу, что она мертва». Жасмин не особо нравилась ей – на взгляд Аннабеллы, она была излишне надменной, всегда беспокоилась о том, как выглядит во время репортажа, – но Аннабелла не желала зла коллеге-репортеру и с горечью думала обо всех, кто находился в тот день на орбитальной станции.
Журналисты, директора, фактически правившие свободным миром… Вчера перед сном она прочитала в какой-то статье, что большинство главных помощников теперь уже покойных директоров получили повышение и заняли места своих начальников. Редмонд Бойль, бывший комиссар казначейства ВОИ, стал исполняющим обязанности директора вместо Лии Кинзбург. Аннабелла понимала: Бойля назначили лишь потому, что он способен сохранить лицо ВОИ в глазах общественности. Как только страсти улягутся, они наймут настоящего директора.
«Все те люди мертвы». Конечно, Аннабелла знала, что люди и раньше умирали из-за тибериума и спровоцированных им войн с Братством Нод, но это… с таким она раньше никогда не сталкивалась. Кроме того, нодцы ведь не должны были больше представлять угрозу!
Аннабелла сделала еще два глотка чаю, горячая жидкость взбодрила ее, и девушка открыла глаза.
Смотреть было особо не на что. За исключением ванной Аннабелла могла видеть всю квартиру, поскольку она состояла из одной комнаты. Кухонная мебель встроена в стену. В раковине гора грязных кружек, которые Аннабелла собиралась на днях загрузить в посудомоечную машину. Окон не было, но это не имело большого значения, поскольку смотреть девушка смогла бы лишь на другие многоквартирные высотки, характерные для большинства жилых районов в городах Синих зон. По крайней мере, в зоне С-2 точно. Аннабелла никогда не покидала С-2, не представляла, как застроены остальные Синие зоны.
Нельзя сказать, что она так уж заботилась о своем жилище. Весь день и большую часть вечера девушка проводила на работе, а дома лишь спала и иногда ела. Аннабелла знала, что некоторым людям, занимающим высокое положение в ВОИ, или таким, как Пенни, ее начальница, выделяли несколько комнат. Она надеялась когда-нибудь достичь таких высот, но в глубине души понимала, что это не очень важно. Вещей у нее было мало, ее личное имущество составляли в основном косметические средства, столь необходимые телерепортеру. Еще одна комната понадобилась бы ей лишь в одном случае – если бы у нее появился ребенок, а в ближайшее время это вряд ли произойдет.