Тибериумные войны
Шрифт:
Через некоторое время Аннабелла направилась в туалет. Выйдя оттуда, она заметила, что один солдат наблюдает за бурей на экране.
Гараж был звуконепроницаемым, окна отсутствовали, поэтому Аннабелла не видела бури и не слышала ее. Она пожалела, что не оставила дрон на улице, – снабженный хорошей системой защиты, он скорее всего не пострадал бы, но… Поскольку сейчас дрон был у нее, она дала ему команду зависнуть над плечом солдата и принялась наблюдать за происходящим на экране.
Небо стало темно-пурпурным, город приобрел зловещий облик. Рядом с металлическими объектами – фонарными столбами,
Минут через пять солдат обернулся:
– Никогда раньше такого не видели?
Аннабелла покачала головой.
– Отсюда буря прекрасна. А вот если находиться на улице, то не очень.
Улыбнувшись, Аннабелла ответила:
– Не сомневаюсь. Не возражаете, что мой дрон все это записывает?
Солдат пожал плечами, и Аннабелла возвратилась к фургону.
Буря закончилась примерно через час после того, как началась. На голограмме появилось лицо капитана и прозвучало сообщение, что можно выходить. У Аннабеллы заурчало в животе, она вспомнила, что еще не обедала. Впрочем, гораздо важнее было то, что она благополучно перенесла бурю.
Лебниц спросил:
– Капитан, что с теми детьми?
– Я отправил туда несколько солдат, но, когда они прибыли, детей уже не было. Они оставили на улице мяч для игры в бочче и все остальное.
– Они играли не мячом, – заметила Аннабелла.
– Это была какая-то подушка, – быстро сказал капитан. – Я имел в виду, что они сами нашли себе укрытие, и не сомневаюсь, что с ними все в порядке. – Капитан не казался таким уж обеспокоенным.
Когда фургон выехал из гаража, Аннабелла увидела, сколь разрушительное воздействие оказал шторм: дороги были разбиты, смог еще не рассеялся. Майк умело объезжал рытвины, и Аннабелла спросила:
– Так всегда бывает после ионной бури?
– Нет, обычно еще хуже, но у нас в бюджете предусмотрена отдельная статья расходов на ремонтные работы такого рода. – Он улыбнулся. – Бизнес у дорожно-строительных компаний идет хорошо.
Когда грузовик заехал в подземный гараж больницы имени Лаубенталя, у Аннабеллы снова заурчало в животе. Вместе с ней вышли только Лебниц и Патель. Поймав вопросительный взгляд репортера, Лебниц пояснил:
– Нехорошо, если по коридорам больницы начнет ходить целая толпа. Лучше нам быть втроем.
Постовой возле лифта направил их на процедуру дезинфекции.
Лебниц и Патель проследовали в бокс. После этого вход за ними герметично закрылся и зажегся красный огонек. Секунд через семь зажегся зеленый огонек и бокс открылся. Мэр и его помощник надели желтые комбинезоны, а Аннабелла вошла в бокс. После того как он герметично закрылся, в нем стало темно. «Хорошо, что я не страдаю клаустрофобией», – подумала она, чувствуя, что ее обдувает горячий воздух. Это было очень похоже на ту процедуру, которую она проходила и в поезде. На выходе из бокса ее ожидал солдат.
– Простите, мэм, но вы не можете войти в больницу
– Извините, не совсем понимаю.
– Оборудование – очки и вот эта штука у вас на поясе.
– Это мои камеры. Я репортер и…
– Я знаю, кто вы, мэм. Сканируя вас, я обратил на это внимание. Также я связался с ВОИ, и там подтвердили, для чего вы приехали сюда, но боюсь, ваше разрешение на запись не распространяется на данную больницу. Вы можете войти и потом рассказывать, что видели и слышали здесь, но запись вести нельзя.
Вздохнув, Аннабелла сняла очки, скомандовала дрону подлететь к ее руке и отдала обе камеры солдату. К счастью, все то, что она записывала, автоматически передавалось на спутник «Дабл-Ю-Три-Эн», поэтому отснятый материал будет в безопасности. «Черт, Пенни наверняка его уже просмотрела, чтобы проверить меня, не выходя со мной на связь». Если эти головорезы испортят камеры, Пенни пришлет ей новое оборудование в течение нескольких часов.
Однако подобная ситуация все равно раздражала. Никому не нужны пересказы. Именно видеоролики пользуются успехом и дают высокие рейтинги, а не репортеры, что-то говорящие в кадре.
Но выбора у нее, похоже, не было, поэтому она выполнила указания солдата, влезла в желтый комбинезон и надела капюшон.
К своему удивлению, Аннабелла чувствовала себя в таком наряде очень комфортно. Она думала, что ей будет жарко, но создатели костюма позаботились не только о защите от «зеленой смерти», но и об удобстве.
Лифт поднялся на четвертый этаж, где, по словам Лебница, и располагались палаты для зараженных тибериумом.
Как только открылись двери, Аннабелла услышала вопль, по сравнению с которым сирена, возвещающая о приближении ионной бури, казалась просто хныканьем.
– Доктора! Доктора! – кричала какая-то женщина в зеленом комбинезоне, подбегая к бьющемуся в агонии человеку. Именно его истошный вопль и услышала Аннабелла, выходя из лифта.
Еще трое людей в зеленом и один в пурпурном бежали к несчастному. Мужчина в пурпурном провел какой-то палочкой по телу пациента, крики которого стали еще громче, и Аннабелла пожалела о том, что разработчики комбинезона не оснастили его звукоизоляцией вместо системы охлаждения.
– Ипекакуану, [22] немедленно! – произнес «пурпурный».
22
Ипекакуана – южноамериканское растение. Лекарственное вещество из корней этого растения применяется в медицине как отхаркивающее и рвотное средство.
Ему подали две таблетки, и он буквально забросил их в открытый рот кричащего пациента.
На полсекунды, пока мужчина глотал, вопли прекратились, затем возобновились. Больной так и не открывал глаз.
Потом все его тело затряслось, руки вытянулись, а крики перешли в булькающие хрипы. Изо рта потекла слюна, а на лбу начали набухать вены.
Затем он обмяк и рухнул на пол.
Аннабелла жалела, что у нее нет камеры, чтобы записать это, но в то же время знала, что вспомнит эту сцену в мельчайших подробностях.