Тибет и далай-лама. Мертвый город Хара-Хото
Шрифт:
Теперь, с приездом цин-цая на Куку-нор, предстояло разбирательство всего дела.
Вторая неприятность, постигшая гордого Чамру, была болезнь его сына. Молодой человек обвинил своего родственника в краже отцовской лошади, при всех пристыдил его за неблаговидный поступок. Рассерженный вор в порыве злобы схватил ружье и ранил собеседника в ногу. По словам окружающих, больной сильно страдал, нуждаясь в медицинской помощи.
С приходом на Куку-нор мы достали из вьюков свою складную брезентную лодку и, бережно собрав ее, начали производить пробные плавания, отдаляясь от берега до двух – пяти верст и более. Плавание производилось во всякую погоду: в бурное и тихое состояние Куку-нора. В общем, пробные плавания дали удовлетворительный результат. Лодка качалась на волнах, словно поплавок, слушаясь весел, и довольно ходко подвигалась в желаемом направлении –
Испытав лодку, надо было позаботиться о продовольственном снаряжении – еде и питье, о приспособлении измерительных и других инструментов, а также выяснить вопрос и о составе участников плавания. Точкой отправления предполагалось назначить безымянное урочище, отстоящее от уртоского лагеря в семи верстах к западу и в четырех верстах от берегового обо, служащего указателем пути для паломников-номадов, имеющих сообщение с Куйсу зимою по льду. Таким образом среди интересных занятий незаметно промелькнула первая неделя пребывания на Куку-норе.
Возвращаясь однажды с небольшой экскурсии вдоль западного берега озера, я заметил на биваке большое оживление. Оказывается, возвратился из западного бокового разъезда геолог экспедиции А. А. Чернов, прошедший около восьмисот пятидесяти верст. Из Дын-юань-ина Чернов вначале взял западно-северо-западный курс, вскоре изменив его на юго-западный, коим и достиг оазиса Сого-Хото; далее геолог экспедиции двигался в полуденном направлений, вверх но речке, пока не достиг Лянь-чжоу, где имел недельную остановку в целях приискания новых подвод и проводников на дальнейший путь поперек Нань-шаня. От Лянь-чжоу до Датунга А. А. Чернов исследовал новый, никем из европейцев не посещенный район, в котором ему удалось открыть несколько ледников, защемленных ущельями северного склона на высшей цепи Нань-шаня. Далее Датунга интересную юго-западную диагональ с выходом в долину Куку-нора геологу проложить не удалось, главным образом из-за подводчиков, сильно трусивших кукунорских тангутов. А. А. Чернов свернул на Му-бай-шин, Донгэр, а затем по караванной дороге проследовал на соединение с экспедицией.
Первые дни по возвращении на главный бивак геолог приводил в порядок свои наблюдения и сборы. Нас же по-прежнему занимал Куку-нор, его капризный нрав и переменчивое состояние его поверхности, которая не всегда и не везде была одинакова. Так, например, юго-восточный залив Куку-нора тих, спокоен, отливает прелестным лазурным оттенком небес, тогда как северный район озера уже порядком колышется изумрудными волнами; в то же самое время с северо-запада бегут темные высокие валы, украшенные барашками. Из тихого в бурное состояние Куку-нор переходит сравнительно скоро и, наоборот, долгое время не успокаивается после более или менее серьезного шторма.
Тих ли, взволнован ли Куку-нор – всегда он величественно прекрасен. Часами я просиживал на его берегу или далеко уходил вверх или вниз от бивака, никогда не уставая смотреть на его бесконечный водный горизонт, как одинаково не уставал и слушать его монотонный прибой, напоминавший мне южный берег Крыма.
В первую очередь плавания на Куйсу я назначил самого себя и урядника Полютова. Каждый из нас понимал, что предстояло немало трудностей и тяжких испытаний, а может быть, и жестокой борьбы за жизнь. Нужно было приготовиться ко всему. Первый раз в жизни я составил завещание, причем труднее всего мне было мыслить о будущем, о судьбе моего самого дорогого сокровища – экспедиции.
К вечеру двадцать восьмогоавгуста все было готово, и мы с Полютовым перекочевали к точке отправления. Куку-нор успокаивался, солнце скрылось за чистый, прозрачный горизонт; барометр стоял хорошо. Сумерки легли на землю. Едва потухла солнечная заря на западе, как на востоке всплыла луна, чудно озарившая всю видимую поверхность Куку-нора. Досадовал я на себя, что не приготовился к отплытию на Куйсу днем раньше, чтобы воспользоваться сегодняшним состоянием погоды. Вдоволь нагулявшись по берегу и надышавшись «морской» прохладой, я отправился в палатку, чтобы уснуть. Море также дремало. Моряки, кажется, справедливо не любят подобное затишье, замечая, что оно часто бывает зловеще.
В два часа ночи меня разбудил Куку-нор, со страшной силой ударявший о берег тяжелыми волнами. К рассвету, ко времени нашего предполагавшегося отплытия, он рассвирепел еще больше. Пришлось смириться и ждать у моря погоды. К полудню начало было стихать, и мы несколько раз пытались отчалить от берега, но напрасно – девятый или двенадцатый вал сердито выбрасывал нас обратно на берег.
Возвратившись на главный бивак, я предложил моим сотрудникам Чернову и Четыркину перебраться к точке отправления и терпеливо выжидать лучшего состояния Куку-нора. Они были счастливее меня. Им удалось осуществить нашу общую заветную мечту – проникнуть взором исследователя в самое сердце альпийского озера. Расставаясь с А. А. Черновым, я прочел на его озабоченном лице ясное выражение того, что на ходу прошептал его голос: «В случае… полагаюсь на вас».
Предоставляю моему товарищу рассказать о его интересном плавании на Куйсу.
«Лишь только лодка была предоставлена в наше распоряжение, – говорит А. А. Чернов [229] , – мы в сопровождении гренадера Демиденко и китайца-солдата перебрались к тому пункту берега, где она находилась, – верстах в семи от стоянки экспедиции. Здесь вечером тридцатого августа были сделаны последние приготовления к поездке. Мы совершили пробное плаванье для испытания лодки и взятого с собой глубомера Беллок малого размера. Лодка оказалась легкой и подвижной, но вместимость ее была столь мала, что при езде мы мешали друг другу, нельзя было помогать кормовым веслом. Пришлось строго обдумать свое снаряжение. К сожалению, мы не могли определенно узнать, есть ли на острове люди. Местные тангуты говорили, что минувшей зимой, по слухам, на Куйсу жили два монаха, но остались ли отшельники на лето, они не знали.
229
«Землеведение». 1910 г. (Примеч. П. К. Козлова)
Наше снаряжение могло быть более легким, если бы мы были уверены, что найдем на острове монахов. В этом случае можно было бы не брать с собой съестных припасов.
После солнечного заката совместными усилиями были напечены лепешки и сварено мясо в дорогу. Лепешки вышли неудачными: масло было горькое, аргал сырой, и мы не могли пропечь их. Впрочем, нас занимал более серьезный вопрос – определение времени отплытия. Хотелось выбрать для этого наиболее благоприятный момент.
Наблюдая изо дня в день за озером, можно было убедиться в его непрестанном волнении. Только двадцать восьмого августа простоял относительно тихий день и к вечеру установилась мелкая рябь. Погода изменялась обыкновенно после полудня, иногда с полуночи. Громадная котловина, вмещавшая в себе озеро, благоприятствовала развитию ветров, падавших то с северного, то с южного хребтов, ограничивающих котловину. С налетевшим ветром одновременно появлялось и волнение. Быстрому развитию последнего, по-видимому, способствовало незначительное давление воздушного столба, находившегося над высоко расположенным озером. Кроме того, дождливое время года посылало облака за облаками. Приходилось более всего остерегаться внезапно появлявшихся тучек, приносивших с собою обыкновенно более или менее сильный ветер.
Мы решили ехать или с полуночи, или с полудня, сообразуясь с анероидом [230] . Если бы в начале поездки погода изменилась к худшему, то мы могли еще повернуть обратно и ждать более благоприятного момента.
В день нашего приезда к берегу вечер стоял тихий. Анероид, упав днем, повышался. Шум прибоя едва доносился до бивака, отделенного от озера лагуной. Казалось, ночью можно будет пуститься в путь.
Но вот на севере стали вспыхивать молнии, далеко за Куку-нором. Они первые смутили нас. Взошла луна, на которую мы возлагали отчасти наши надежды, так как было полнолуние и короткий день благодаря ее свету значительно удлинился.
230
Анероид – безжидкостный прибор для измерения атмосферного давления (барометр).