Тибетская экспедиция СС. Правда о тайном немецком проекте
Шрифт:
Шеферу удалось избежать призыва в силу двух причин. Он решил придерживаться в данном вопросе очень хитрой тактики. С самого начала ему было понятно, что он не сможет обеспечить «бронь» всем своим сотрудникам. По этой причине на следующий день после получения письма от Гиммлера он пишет ответное послание. В нем Шефер говорил: «Я благодарю Вас за то, что Вы поручили мне руководить оставшимися членами «Зондеркоманды Кавказ». В течение многих дней мне не давала покоя мысль, что множество молодых энергичных людей находятся без дела. От всей души благодарю Вас, что могу использовать этих людей в случае, если проект будет возобновлен». А вот с выделенными для экспедиции солдатами Шефер мог расстаться без лишних колебаний. Он пытался без лишней на то необходимости не использовать свои связи.
В качестве второго пути для продолжения своей исследовательской деятельности Шефер избрал достаточно вольную, но в то же время дословную трактовку приказа Гиммлера. Он решил прикрыться наименованием своей рабочей группы «Зондеркоманда
В итоге, после повальной мобилизации сотрудников гуманитарных отделов «Аненэрбе», центром исследовательского общества СС стал замок Миттерзилль в Пинцгау. При этом возглавляемый Шефером Институт исследования Центральной Азии имени Свена Хедина использовался им только для продолжения академической карьеры, что также позволяло в определенной мере продолжать исследования. После открытия в январе 1943 года Института Свена Хедина Шефер был постоянно привлечен к таким мероприятиям, как чтение лекций или ведение семинаров. Примечательно, что отмена кавказской экспедиции и основание в Мюнхене нового института происходили почти одновременно. Возможно, это было не простым совпадением. Шефер уже давно вынашивал планы о создании собственной исследовательской структуры. Но в глаза бросается тот факт, что он активизировал пропаганду собственных достижений именно в тот момент, когда под угрозой оказалась дальнейшая деятельность «Зондеркоманды К». Показ фильма Свену Хедину, равно как и само появление шведского путешественника на открытии мюнхенского института, вызвали большой резонанс. Шефер надеялся, что, грамотно организовав работу с общественностью, он мог избежать повальной мобилизации среди сотрудников его отдела.
Но когда выяснилось, что «Зондеркоманда К» была распущена не полностью, а Шефер и Бегер получили от Гиммлера своего рода карт-бланш на осуществление дальнейших исследований, то Шефер более не мог (да, наверное, и не хотел) быть связанным Мюнхенским университетом. В летнем семестре он должен был читать студентам курс лекций «Евразийская зоологическая топография». Но буквально накануне начала нового учебного семестра Шефер обращается к декану естественнонаучного факультета Мюнхенского университета с просьбой освободить его от чтения лекций. В своем заявлении он привел следующее обоснование: «В настоящее время наряду с исследованиями в институте Свена Хедина я выполняю поручение рейхсфюрера СС по подготовке экспедиционной группы из состава «Зондеркоманды К». Выяснилось, что как руководитель данной команды я буду обязан пребывать в месте подготовки экспедиционной группы (Габахталь — Зальцбург). Поступление на службу в Вермахт не позволит мне прочесть запланированный на летний семестр курс лекций. Поэтому прошу Вас, господин декан, освободить меня от данных учебных мероприятий». Вообще не удалось выяснить, читал ли действительно Шефер лекции в Мюнхенском университете или только собирался сделать это по конъюнктурным соображениям. На допросах после войны он утверждал, что чтение лекции осуществлялось непосредственно в замке Миттерзилль. В мае 1944 года из-за массированных бомбардировок баварской столицы центральные офисы Института исследования Центральной Азии имени Свена Хедина окончательно переносятся в этот замок. В итоге Шеферу так и не удалось сделать университетскую карьеру, о которой он мечтал всю жизнь.
Если говорить о «Зондеркоманде К» то, несмотря на то что она так никогда и не направилась в путешествие, все равно она была очень значительным экспедиционным проектом. В большом числе участников и неимоверном количестве оборудования нашли свое выражение тщеславные замыслы Шефера и Бегера. До настоящего момента так и не удалось выяснить, какой же была истинная цель запланированной кавказской экспедиции. Можно с уверенностью утверждать лишь одно — эта цель носила ярко выраженный идеологический характер и была очень важна лично для рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера. По сути, «Зондеркоманда К» стала последним крупным проектом Эрнста Шефера.
Вместо послесловия
Финал в замке Миттерзилль
Научная деятельность «Аненэрбе», связанная с тайными операциями, сыграла в конце войны с Шефером злую штуку. Когда центр «Наследия предков» переместился в замок Миттерзилль, среди местного населения поползли недобрые слухи. В то время, как «Аненэрбе» должно было доказывать свое право на продолжение исследовательских проектов во время войны, в окрестностях Миттерзилля становилось неспокойною. В итоге Шеферу пришлось выступать в роли специалиста по связям с общественностью. На Рождество 1944 года он был вынужден обратиться с праздничным поздравлением к местной католической общине. Уже один этого шаг указывает на то, в каких непростых условиях приходилось работать сотрудникам «Аненэрбе» в Митгерзилле. За несколько месяцев до окончания Второй мировой войны в руках Шефера оказалось сосредоточено множество властных полномочий. Он был не только руководителем одного из крупнейших отделов «Аненэрбе» и всего естественнонаучного сектора в данной организации, но и директором Института исследования Центральной Азии имени Свена Хедина, а еще фактическим командиром «Зондеркоманды К», которая официально так и не прекратила свою деятельность. Хотя Шефер и поздравил католиков с Рождеством, но сам он праздновал зимнее солнцестояние, которое входило в национал-социалистический календарь торжеств. По этому поводу Шефер произнес речь, которая больше напоминала доклад.
Его выступление было разделено на две части. «Мы действуем и творим, побуждаемые внутренним источником. Но все-таки мы ставим свои стремления и свой труд на благо нашей общности, на благо немецкой культуры и нашего немецкого народа. Вновь приближается самая долгая ночь в году. И это заставляет нас тосковать по солнцу. Но мы верим в победу солнца, и эта вера в победу света над тьмой должна укрепляться в нас, когда в тиши нашего старого замка мы зажигаем свечи. Огни на зеленых ветвях должны перекинуть мост к нашим сердцам, к нашим товарищам, сражающимся на фронте, ко всем людям нашей Родины. Таким образом, это час обращения к истинной силе творения… также как для германцев когда-то свеча была символом торжества света над тьмой и холодом, так и свастика станет символом нашей победы, великого упорства и мужества». В этой речи Шефер произнес целый набор излюбленных национал-социалистами лозунгов и фраз. Может быть, он просто хотел придать уверенности своим сотрудникам, которые с ужасом взирали в будущее, но в итоге получилась некая присяга на верность Третьему рейху. Шефер из ученого и амбициозного исследователя превратился в проповедника национал-социалистической веры.
Во второй части своей речи Шефер перечислил те исследовательские проекты, над которыми он и его сотрудники трудились в замке Миттерзилль. В этой части речи он обрушился на слухи, которые витали вокруг замка: «В долине говорят, что все нами сделанное здесь является лишь маскировкой, что в наш замок перенесена ставка фюрера. До моих ушей дошли слухи, что в замке Миттерзилль творятся тайные дела. Там судачат, что у нас работает слишком много женщин, что наши молодые сотрудники скрываются в замке от призыва на фронт, в то время, как крестьянские дети насмерть сражаются с врагом… Перечень этих слухов можно было бы продолжать еще очень долго. Смею заверить, что болъшинствотних нелепые выдумки… У меня нет никакого желания что-то доказывать тем, кто их распускает. Я лучше останусь здесь в кругу друзей. У меня есть другие средства, чтобы остановить поток грязи, обрушенной на нас». Шефер не просто оправдывался, он угрожал местным жителям! Несомненно, напряженные отношения между сотрудниками «Аненэрбе» и местными жителями стали результатом того, что Гиммлер, а вслед за ним и все его «паладины», пытались сделать тайну из каждой операции, из каждого проекта. К нелестному мнению о «пришлых эсэсовцах» добавлялись и личные обиды. Местное население не могло без зависти и раздражения смотреть на достаточно обеспеченную жизнь новых владельцев замка. Население Германии в те дни вообще было склонно распространять слухи про тайны СС. В конкретном месте они оказались обращенными против обитателей замка Миттерзилль. Так как недовольство населения постоянно возрастало, то Шеферу имел смысл позаботиться о безопасности замка и своего института. То, что эсэсовский чин, «любимчик» Гиммлера, был вынужден выступать перед каким-то озлобленными крестьянами, наглядно показывало — проблема требовала оперативного вмешательства.
Комментируя отдельные исследовательские проекты, Шефер сделал акцент на идеологическом элементе. Говоря о «Наследии предков», он определял свою организацию как научно-боевой инструмент, который «должен предотвратить во время самой величайшей культурной борьбы в истории человечества скатывание Германии в пропасть чумного большевизма». И тут же Шефер перешел к восхвалению Генриха Гиммлера, который, по его мнению, «в полной мере нес груз ответственности и перед народом, и перед фюрером». «Он помог, — продолжал Шефер, — придать немецкому человеку его внутреннюю форму, которая и в духовном, и в нравственном, и в умственном отношении гарантирует нам не только военную победу над противником, но и позволит однажды обрести долгожданный мир». Перечисляя проекты «Аненэрбе», он делал упор на собственные исследования. Так, например, он упомянул институт в Ланнахе, попытки вывести новую породу лошадей, а также Имперский институт(!) имени Свена Хедина. Шефер упомянул также факт существования «Зондеркоманды К». Впрочем, в подробности деятельности ее он не вдавался. Но он не преминул упомянуть, что она как служебная инстанция Ваффен-СС подчинялась непосредственно приказам рейхсфюрера Гиммлера. Шефер специально намекал на секретный характер команды, «чья деятельность имела исключительное военное значение». Но о расовых исследованиях он предпочел умолчать.
Чем очевиднее становилось, что в ближайшие месяцы Германия проиграет войну, тем настойчивее в Миттерзилле пытались найти оправдание собственной деятельности. Не исключено, что именно поэтому надменный исследователь все-таки решил снизойти до обыкновенных крестьян. После того как Красная армия и войска союзников появились на границах рейха, в замке предпочли прекратить все отношения с эсэсовскими структурами, в том числе с эвакуированным в Вайшенфельд (Верхняя Франкония) правлением «Наследия предков».