Тигриный лог

Чеснокова Юлия Олеговна

– А всё-таки… отлично мы тут живем! – философски приправил Пигун одобрением вечер, превратившийся почти в семейный, и задумался о чем-то. Ребята ненадолго замолчали. Кажется, постепенно все приходили к тем же выводам.

– Я и сам не знаю, что бы сейчас делал вне стен, - подтвердил Дженисси. – В Тигрином как-то всё осмысленно.

– Я иногда скучаю по тому, что было, - честно признался Чонгук, дожевав булку. – Но тут нравится всё больше.

– Ещё

бы женщин сюда – и рай! – мечтательно замурчал Хансоль.

– Если сюда добавить женщин, то будет поселение размножающихся сектантов, а не школа боевых искусств, - все повернули головы к входу, обнаружив там мастера Хана, бесшумной походкой продолжавшего приближаться. – Что это вы тут собрались? Готовите бунт и революцию?

– Нет, вы что! – подобострастно подскочил к нему Шуга. – У нас скромные посиделки. В сближающих и морализаторских целях. Продленка, скажем так.

– Ладно. Тогда не обращайте на меня внимания. Я всего лишь проверяю, чтобы всё было в порядке, - оглядел он одеревеневших парней. Я протянула ему быстрее тарелку, на которую отложила часть марципанов.

– Угощайтесь, - с признательностью приняв один и попробовав, он сдержанно улыбнулся и вышел.

– Явка провалена, партию предлагаю распустить, - драматично покачал головой Джей-Хоуп. – О наших гастрономических предпочтениях узнало правительство.

– Может, сменим штаб-квартиру и в следующий раз встретимся с пивком в бане? – засмеялся Дженисси.

– Где ты пиво возьмешь? – простонали некоторые в разочаровании.

– А баня уже завтра… - произнес Рэпмон, опять покосившись на меня. Схватив блюдо с наготовленным, я шмыгнула между всеми, стремясь на выход.

– Пойду, угощу… Хенсока! – брякнула я первое, что пришло в голову, лишь бы уйти. Когда я прекращу смущаться и думать о том, на что намекают взгляды тех, кто знает мою сущность?

А подкормить-то тех, кто не пришел, тоже было неплохой идеей и, чтобы не плутать в долгих поисках монахов, о нахождении которых я не знала, я пошла к тому, кто был точно там, где его и следовало искать. Лео. Конечно же, он у ворот. И не откажется поесть что-то вкусное, и без того десять лет был на однотипной пище и кашке, как в доме престарелых. И хурмы в булках нет – всё, как надо. Я быстро забралась на три лестничных пролета выше, прошлась по дорожке, одолела ступеньки ещё одного и предстала перед калиткой. Дежурная лампочка над коморкой привратника горела, но его снаружи не было.

– Лео? – позвала я. Без стука заглядывать не буду, а стучать обожду. Странно, я почти забыла привычку давать ему прозвища, вдруг поймав себя на том, что говорю только его имя. Совершенно не тянуло называть его смешно или дразня. Лео стал тем, о ком я не могла думать несерьёзно. О ком я не могла не думать. Три последних дня я только и пытаюсь, что занимать себя чем-то, чтобы никоим образом не дорассуждаться до того, что мои чувства к нему всё-таки сильны, что они требуют выхода наружу и что Лео самому необходимо что-либо любовного характера. Я не та, кому принимать решения, что ему нужно! А что до моих чувств, то когда я не приближаюсь к нему, то вполне способна забыться и даже немного заглядываться на Чимина, или Джеро. Тогда что же я делаю здесь, воспользовавшись первой же отговоркой, чтобы навестить его?

Со стены что-то соскочило, черное в тени, как пантера, шелестящее без лишнего грохота и топота. Вздрогнув, я подумала было, что вернулся Хонбин, или всё-таки случилось то нападение врагов, о котором мне тогда со страха померещилось в воображении. Но когда на землю опустился ещё один темный силуэт, проясняющийся на свету, я поняла, что Лео с Сандо занимались на ней, и я прервала их тренировку. Сандо остановился позади привратника, недовольно на меня глядя, а Лео подошёл, спрашивая глазами, что было нужно?

– Я напек вот… - растерялась я, едва не сказав о себе в женском роде. Как вести себя с Лео я более-менее уловила, как не нарваться на неприятности с Сандо тоже, но как совмещать это одновременно – ума не приложу! – Угощайтесь, пока они не остыли. Так вкуснее.

– Это могло и подождать! – разве что не прорычал Сандо. Лео, не оборачиваясь, поднял руку до уровня своего лица, подавая сигнал замолчать назад. Молодой человек нервно и энергично задергал ногой, будто притопывая, скрестив руки на груди, в ожидании, когда я дам продолжать обучаться.

– Спасибо, - поблагодарил Лео, чуть поклонившись, как он всегда делал перед приёмом пищи. Если сидел, то кивал головой, словно здороваясь с тем, что собрался съесть. Он развернулся к Сандо. – Возьми себе, пожалуйста.

– Я не хочу, - борясь с собой, повел он носом.

– Хо старался для всех. Ты специально обижаешь его? – с нажимом сказал Лео.

– Нет, просто не хочу, - заметив, что я открываю рот, Сандо не выдержал: - Только не начинайте снова заводить шарманку о запретах на желания и не желания! Если я сыт, а мне предлагают ещё и ещё, я должен, не считаясь с собой, лопнуть от обжорства? Чтобы угодить правилам монастыря? Что за бред?! – Лео задумался, что передалось по воздуху и мне. В самом деле, иногда ведь есть ситуации, когда нельзя не опереться на свои ощущения. И как быть с уставом?

– Надо искать компромисс, - изрек Лео, застыв с булкой в руке и глядя на остальные, в тарелке.

– Всем никогда не угодишь! – с уверенностью прыснул Сандо, подойдя к нам и с превосходством посмотрев на наши отяготившиеся дилеммой лица. – Мы же не деньги, чтобы всем нравиться!

– Мне не нравятся деньги, - шах от Лео. Сандо, ваш ход. Я сдержала улыбку, увидев, как сбился с апломба монах.

– Это образное выражение, - подставляя арьергард на передовую, начал капитулировать парень.