Тигриный лог

Чеснокова Юлия Олеговна

– Если Лео заглянет к вам… отдай ему, пожалуйста, - попросила я и Чимин взял послание, сказав, что если Лео не появится до тех пор, пока привратник ещё он, то передаст следующему.

На третий год я поднялась на Каясан уже не ожидая ничего. Не зная, к чему приду, я постучала в калитку и увидела совершенно чужие и незнакомые глаза. Попросив позвать настоятеля, я замерла, догадываясь, что новый привратник пошел за ним, хотя беззвучных шагов и не было слышно. Ни учеба, ни столичная жизнь не перебили моих воспоминаний, моей любви к Тигриному логу. Ничто не стало мне более желанным, чем посещение этого укромного уголка земного шара, где чувствуешь счастье и покой. Хотя

бы раз в год я ощущала нужду поклониться этим воротам и воспроизвести в памяти своих друзей. Хотя у меня и появились близкие подруги в Сеуле, с которыми я была неразлучна и проводила всё свободное время, всё-таки даже им я не проболталась о приключении, произошедшем со мной и удаляющимся по шкале времени в прошлое. Это что-то из области сновидений, о которых бесполезно рассказывать. Их достаточно держать при себе, наслаждаться тонким ощущением того, что это принадлежит тебе.

Хенсок вышел спустя минут десять, и мне показалось, что он немного сдал. Ему было под семьдесят лет, но задор в его лице никуда не подевался. Отойдя на расстояние и убедившись, что очередной привратник прикрыл дверь и не подсматривает, он отечески обнял меня, справившись о моих делах и жизни. Вытирая уголки глаз, я заверила, что всё прекрасно, лучше некуда, только вот…

– Думаю, что ты пришла ради одного, - достав из своих складок хакама сложенный лист, он вложил его мне в руку. – Прости, Хо, что не могу больше принять тебя, как тогда… Дважды в одну реку не войти, не так ли?

– Я всё понимаю, - заверила я. – Да и не по мне уже было бы пережить подобное второй раз, - старик потрогал мои плечи и одобряющее закивал.

– А мне кажется, что ты теперь бы раскидывала наших адептов только так!

– Дело ведь не в этом, - записка жгла мне руку, и хотелось скорее остаться с ней наедине. – Морально…

– Я понимаю, Хо, - Хенсок развел руками, не то извиняясь за что-то, не то просто так, философским жестом неохватности бытия. – Не обижайся, но я не буду звать никого из твоих знакомых.

– Но с ними всё в порядке? – обеспокоенно приподнялись мои брови.

– Не волнуйся, всё хорошо. Но у них занятия, и я не хочу, чтобы новобранцы заподозрили что-то… Новый мальчик, - Хенсок посмотрел через плечо, намекая на привратника. – Невозможно же мимо него устроить тебе свидание с ними.

– Да, я как-то не подумала, простите…

– Да прибудет с тобой благословение, Хо, - пожал он мою свободную руку, угадывая моё нетерпение. – Я не жалею, что тогда впустил тебя. Только будь счастлива, моя девочка.

– Спасибо, учитель Хенсок, - поклонилась я ему и, проводя глазами, уселась на большой камень, дрожащими пальцами разворачивая потертый лист.

На шесть страниц моих душевных излияний, заверений в вечной любви, во всепоглащающей любви, обещаний ждать, надеяться, верить, терпеть, на рассказы о том, как я живу, что важного и интересного со мной было, на вопросы о нем, десятки взволнованных и переживающих вопросов, меня ждало несколько строк, выведенных ровным и скромным почерком, полностью соответствующим характеру Лео. Буквы были немного заниженные, сутулые, будто разговаривали шепотом: «Я не могу рассказать о себе так же, как ты, без утайки. Но со мной всё в порядке. Меня делает счастливым и несчастливым то, что ты до сих пор думаешь обо мне. Я не должен был привязывать и привязываться настолько. Ничего не зная о собственном завтра, не хочу, чтобы твоё завтра было таким же шатким. Я не напишу ничего из своих мыслей, потому что ты должна забыть меня, а потому они тебе и не нужны. Не потому что мне так хочется, а потому что так нужно. Я не напишу ничего, что заставит тебя волноваться. Ты не должна волноваться. Спасибо. За всё. Не

нужно ждать. Если чему-то суждено случиться – оно случится». Это вроде как был конец, но после отступа была приписка: «Любовь – это ахиллесова пята, которой не должно быть у воина. Избавь от неё. Сделай меня неуязвимым и бесстрашным». И больше ничего… Никаких признаний, просьб, знаков. Он будто пытался каждой фразой отрубить меня от себя. Он просил забыть, но в его письме не было равнодушия, в нём была мука. Я чувствовала, что он не забыл и не забудет сам. Любовь может быть уязвимым местом, только если любишь сам. Именно это я прочла в строках Лео. Он любил, иначе бы написал честно, как он и где. Но он отгораживал меня от переживаний о себе. Тщательно спрятав листок бумаги, я уткнулась в ладони, пыхтя, сопя и скрипя, но не плача.

Единственный, кто нашел меня сам, выйдя из Лога, был Шуга. Однажды открыв дверь общежития, я не поверила своим глазам, увидев Юнги с рюкзаком за плечом, в обтягивающей джинсе и черной футболке. Я готовилась к экзаменам и была одна в комнате. Вообще-то, это было девичье общежитие и сюда не пускали молодых людей…

– Как ты попал сюда? – после визга и долгих объятий, оторвалась я от него.

– Что ж я, в женскую общагу не попаду? – усмехнулся он многозначительно. Мне показалось, что он переобщался с Хансолем после моего ухода.

– Но… ты… как ты нашел меня? Почему здесь? – не укладывалось у меня в голове происходящее.

– Кто ищет, тот всегда найдет, - Шуга плюхнулся на мою кровать, откинулся, опершись на руки, огляделся. Помолчав, он посмотрел на меня: - Ты ведь знала, что мы не в другой монастырь потом пёхаем совершенствоваться, да?

– Да, - неловко призналась я, выдержав паузу. Мне было неудобно, что друг разоблачил мой длительный обман. Прошло почти четыре года! – Я не могла разглашать тайну…

– Да я знаю, - облегчил он мне состояние веселым смешком. – Я просто уточнил.

– Как Ви?

– Тоже скоро по миру пойдёт, - притоптывал Юнги ногой в такт какой-то мелодии, ещё звучавшей в его голове, после того, как он вытащил наушники. Они ещё висели каплями по бокам от шеи.

– Вы так хорошо научились драться?

– Хочешь проверить? – подмигнул он. Я покачала головой, переживая, что он кинется выделываться тут и мы разнесем скромную обстановку и пожитки двух студенток. – Тогда поверь на слово.

– Как учителя? Как Хенсок?

– А! – деловито махнул Шуга. – Всё такой же старый хитрый перец, что с ним станется. У Хана появился помощник, так что, у новых поколений вскоре будет другой учитель, - прочитав на моём лице фестиваль эмоций, друг скорее договорил: - Нет, это не Лео. Лео всего раз за последний год появлялся.

– С ним всё было хорошо? – пытаясь не паниковать и сдерживаться, собранно изрекла я.

– На вид вроде да… Он же не из тех, кто всё о себе выложит. Я не могу знать подробности.

– Шуга, меня всегда волновало это, но, кажется, кроме тебя я не могу спросить больше ни у кого, - посмотрев ему в глаза, я поинтересовалась: - Куда ты отправляешься дальше? Что вы делаете, когда покидаете Лог?

– Я не могу сказать тебе… - посмотрев на подписанную учебную сумку, Юнги с превосходством добавил: - Ким Рэй.

– И ты туда же! – всплеснула я руками. – Я считала, что мы друзья!

– Мы друзья, - он поднялся и, задумчиво задержав язык в уголке рта, облизнулся и произнес: - Но ты ведь тоже от нас много секретов хранила.