Тихая гавань
Шрифт:
Маршанд в мгновение ощутил холод ужаса по всему телу – это был Самюэль! «Но как? – промелькнуло в голове. – Я ведь четко помню – он не мог слышать звуков!» Ответ пришел буквально через секунду – огромная механическая фигура вышло на освещенное пространство, поблескивая хрустальной оптикой «зрения». Фигура была хорошо знакома – все те же мощные механические конечности, загрузочный механизм для топливо, пара коротких труб, выбрасывающих дым работающей паровой машины – лишь благодаря добротной вентиляции подземного комплекса он не заполнил помещение и журналист мог кое-как дышать. Но главное – автоматон «оброс» дополнительными механизмами, словно старое дерево мхом. Среди прочих были и пневматические «уши», такие же как и на незнакомых автоматонах. Впрочем, времени на передышку не было – «Самюэль» был явно
– Чего ты хочешь? – прокричал журналист автоматону-Самюэлю. Тот ответил протяжным гудком и мощно описал впереди себя полукруг дубиной. Окажись в его радиусе Маршанд – и как минимум с ногами пришлось бы попрощаться. Но за мгновение до этого, тот тяжело отпрыгнул в сторону, прерывисто дыша. Неравный бой продолжался.
Журналист удачно вспомнил про свой револьвер за поясом – от растерянности поначалу он просто вылетел из головы. Схватив его, он сделал быстрый выстрел по автоматону не целясь. Пуля срикошетила о металлическую конечность и ударила в каменный свод, отколов несколько осколков. Рауль выстрелил еще раз – теперь пуля пробила обшивку, но все же не нанесла ощутимого вреда. Зато автоматон смог нанести удар по касательной, так что Рауль отлетел в сторону, постанывая от боли. Лишь чудом он избежал следующего удара – отчаянным рывком поднявшись на ноги, подвывая от резкой боли, он вновь бросился в противоположную сторону зала, отбрасывая за собой хлам под ногами. Автоматон вновь начал движение, оставляя за собой темный и едкий дым. Журналист устало обернулся на бегу для очередного выстрела и заметил позади Самюэля Ноэль, которая с трудом держалась на ногах. Рукой она держалась за ушибленную голову.
– Самюэль?! – раздался женский голос. Огромная механическая фигура замерла, а затем резво развернулась на источник шума. Ноэль вскрикнула, но не сошла с места. Автоматон огромными шагами угрожающе приближался к женщине.
Внезапно звук, издаваемый «человеком», заметно изменился. Вой механических конечностей и сотен шестерен стал более напряженным, появился едва слышный новый гул. Автоматон замер в нерешительности перед хрупкой замученной женщиной. Та с отчаянием и слезами смотрела на него, не проронив ни слова. Самюэль наклонился ниже своим огромным металлическим корпусом и опустил конечности. Внутри застрекотали маленькие шестеренки механического разума.
– Неужели это ты…- со слезами на покрасневших глазах сказала Ноэль. Она протянула руку и коснулась холодного металла. Повисшая тишина превратила момент в вечность.
Рауль поднялся на ноги, тяжело откашливаясь. В глазах немного двоилось от удара, но он все увидел. Пораженный зрелищем, он замер невольным зрителем в десятке шагов в стороне.
Самюэль, хоть и был теперь настоящей машиной и олицетворением своей заветной мечты, имел и нечто живое. Это было сердце, которое ученый попросил Рауля вырезать и вложить в новое «тело». Самюэль Донсон считал, что это даст его творению умение чувствовать и ощущать эмоции – и оказался прав. Автоматон обрел все это в дополнение к прекрасному искусственному интеллекту, механическому мозгу – творению лучшего друга Самюэля Томаса. Но главное – он непостижимым образом сохранил в живой плоти человеческое сознание и развил интуицию. Потому его можно было назвать личностью.
Рауль подошел ближе. Автоматон угрожающе загудел, но Ноэль сделала останавливающий жест рукой, и тот остановился. Вместо этого он выпрямился и неторопливо направился назад в лабораторию. Линсингтон и Маршанд последовали за ним, пытаясь понять его действия.
Оказавшись повторно в мастерской, Рауль смог наконец ее осмотреть. Неизвестно, чем занимались ее обитатели тогда, но сейчас все было определенно – здесь хозяйничал умный автоматон. Из деталей он собирал новые устройства, и даже улучшал себя – журналист заметил на корпусе автоматона немало прикрученных блоков шестерен, пружин, дополнительных рычажков и вовсе непонятных вещей. А возможно, он лишь пользовался когда-то созданными здесь изобретениями?
Разгадка пришла, когда Рауль подошел к месту «работы» автоматона. Возле мощного стола-верстака лежал разбитый остов одной из зловещих машин – как та, что убила Смита. Остов был раскурочен, внутренние детали механизмов грубо выломаны – повсюду на столе лежали сломанные детали. В противоположность этой картине чуть в стороне виднелся полуистлевший труп человека – скорее всего, законного обитателя этой лаборатории.
– Он научился самосовершенствоваться, - заметил журналист, обращаясь к Ноэль. Та не обратила внимания, поглощенная задумчивым созерцанием того, на чьи поиски она потратила столько сил. Казалось, что ее потрясло сильное разочарование. Сам же автоматон после его слов поднялся с места и направился в дальний угол мастерской.
– Эй, куда же ты? – Маршанд с интересом последовал за ним. Там Самюэль остановился возле старой печатной машинки, оставленной таинственными учеными. В печатную машинку был вставлен довольно длинный лист пожелтевшей бумаги. Самюэль замер возле нее, потрескивая и щелкая механическим мозгом, а затем осторожно нажал на клавишу с буквой. Затем еще и еще... Рауль и Ноэль завороженно наблюдали, как огромный автоматон печатал слово на непомерно маленьком для него устройстве. Вскоре он остановился, двигая хрустальными "глазами". На бумаге отпечаталась короткая фраза - "ИДТИ ВЫХОД".
– Что это значит?
– спросила Ноэль. Автоматон выпрямился в полный рост и загудел.
– Он просит нас уйти, - сказал Рауль.
– Не хочет, чтобы мы оставались.
Откуда-то издали раздался звук глухого мощного удара. Через пару секунд он повторился. Самюэль вновь загудел.
– Но почему?
– спросила Ноэль.
– Он ведь узнал меня. Он не тронул меня...
– Здесь происходит что-то недоброе. И он это знает. Нужно уходить.
Вдалеке вновь раздался грохот. По лицу женщины потекли слезы. Она подошла к огромной чадящей машине, слегка покашливая от едкого дыма, и вновь прикоснулась к холодному металлу. Автоматон повернул на нее "глаза" и коротко прогудел. Затем быстро направился к выходу из мастерской, волоча за собой свою тяжелую самодельную дубину с противным скрежетом. Рауль незаметно взял некоторые бумаги по исследованиям, имеющим немалую ценность для других исследователей, а затем взял Ноэль за руку и осторожно повел вслед за машиной. Впереди послышался новый шум и звук работы незнакомых механизмов. Ещё не развеявшийся дым слезил глаза, заставлял щуриться. На душе камнем висело чувство тревоги. Путешественники вновь вышли в зал с проваленной крышей, где начинали развиваться драматические события.
Посреди зала, возле обломков исследовательского оборудования, неподвижно стоял Самюэль. Паровая машина внутри него накапливала дополнительную энергию, сжимая пар. Машина словно готовилась к чему-то важному.
Рауль и Ноэль затаились возле выхода из туннеля и наблюдали. Вскоре действия Самюэля стали понятны - вновь раздался грохот и шум механизмов. Из-за разделительной стены осторожно вышли два автоматона-"хищника", уже знакомых гостям подземелья. Отдаленно напоминающие смесь человека, обезьяны и парового станка, они были меньше Самюэля и лишь незначительно больше человека. Их конечности-"руки" на конце несли небольшие дисковые пилы-фрезы, медленно вращающиеся с небольшим стуком. Автоматоны издавали звук шипящего воздуха, эхом отражающегося от каменных сводов подземелья.
Самюэль протяжно загудел и, заведя дубину в сторону, бросился на противника. "Хищники" разделились и пружинистыми шагами, припадая к земле, атаковали с флангов. Самюэль размахнулся дубиной, которая сбила и отбросила одного автоматона в сторону. Второй оказался в стороне и нанес удар. Пила застучала и с визгом начала резать металл, но безуспешно - Самюэль мощным толчком опрокинул "хищника" и обрушил на него всю тяжесть удара своей дубины. Раздался треск проламывающегося металла, шипение пара и воздуха, хруст деталей - автоматон был разрушен и не в состоянии продолжать бой. Опустив пилы на землю, он дал им вращение- и под скрип и лязг медленно стал уползать прочь, оставляя грязный след.