Тихая, как последний вздох

Алекс Джо

ШЕКСПИР «КОРОЛЬ ЛИР»

Акт V, Сцена III

ЛИР:

Войте, войте, войте бури! Войте, каменные люди! Мне ваши бы глаза и языки, Разрушил бы я ими твердь небес… Она ушла навеки…

Ниже находилась написанная красивым каллиграфическим почерком табличка, утверждающая, что эту гравюру отпечатали братья Джон и Джошуа Бойделл в день 1 августа 1792 года, а написал ее и вырезал Фраи Легат.

Джо постоял, посмотрел, затем двинулся дальше, прошел мимо двери Дороти и проема с ведущей вниз лестницей и площадкой, огражденной старинной

дубовой балюстрадой. Он свернул влево. Карточка на первой двери гласила, что это комната миссис Александры Уорделл. На стене перед следующей дверью висела другая гравюра, явно исполненная той же рукой, что и первая. Над разрытой могилой стоял молодой человек с черепом в руках. Гамлет. Следующая дверь — «Джордан Кедж», а затем еще гравюра: человек в латах, с мечом в руке стоит среди сплетенных в клубок мертвых тел людей и коней… кто-то из королей… Снова дверь и карточка «Лорд Фредерик Редленд».

Еще один поворот коридора. Джо подошел к приоткрытому окну, выходящему на внутренний двор, и выглянул, насколько позволяла решетка. Напротив и по обе стороны от него за окнами горели светильники, а внизу сумерки медленно охватывали каменную поверхность двора. Там горел только один слабый фонарь. Джо заметил, как что-то шевельнулось в том месте, куда он смотрел. Он прильнул лицом к решетке.

Пес лениво пересек середину двора и уселся перед светлой сбитой из свежевыструганных досок большой будкой. Другой пес высунул из нее голову и снова скрылся.

Алекс опять свернул направо. На двери карточка «Аманда Джадд»… Снова гравюра: рослый, темнокожий мужчина в украшенном драгоценностями тюрбане склонился над женщиной, спящей на широкой кровати… Отелло… Следующая дверь — «Фрэнк Тайлер»… еще одна гравюра на стене коридора и новая дверь «Д-р Сесил Харкрофт».

И еще один поворот, но за ним находилась дверь без карточки, ведущая в большую комнату. Он остановился перед ней и глянул на часы. Еще двадцать пять минут.

Он вошел, притворил за собой дверь и подошел к большому камину, облицованному черными гранитными плитами. Положили их, пожалуй, много веков назад, во время строительства замка и, кажется, никто никогда не пытался здесь ничего менять. Внутри виднелось нагромождение коротких, сухих щепок, а над ними большой черный котел, висящий на железном горизонтальном пруте, опирающемся на две разветвленные подставки.

Джо слегка поморщился. Ему не нравились такие инсценировки. Ведь здесь уже много столетий не готовили никакой еды. Он глянул на висящий над камином портрет Евы де Вер, медленно повернулся и направился к полкам с книгами, но неожиданно повернул в сторону дверцы, ведущей к башне. Солнце как раз садилось, и, вероятно, приближался шторм. Он ощущал его в своих костях. Наверно, вид с башни сейчас очень красив, по крайней мере, должен таким быть.

Джо выбрался на винтовую лестницу и начал подниматься. Когда он оказался наверху, теплый порыв ветра овеял его и внезапно утих. Джо подошел к ограде. На севере небо было мрачным, хотя последние лучи солнца еще ложились на поверхность моря и окрашивали красным цветом склоны далеких холмов. Вскоре они исчезнут. И тотчас следом придут вместе шторм, прилив и ночь. Алекс сделал несколько шагов вдоль ограждения и высунулся. Дамба все еще была видна, но казалось, что море приблизилось к ней и маленькие волны уже взлетали по скалистым краям, хотя еще не достигали ее верха.

Джо отступил и направился к лестнице, еще раз посмотрев в сторону севера. В тот же миг огромная, очень далекая вспышка охватила весь горизонт и беззвучно угасла.

Алекс немного постоял, прислушиваясь, но раскаты грома не достигали башни. Гроза находилась еще далеко над Уэллсом. Налетел новый порыв ветра.

Джо двинулся к люку лестницы и остановился, глядя на стальную крышку. Сегодня все так заняты, что могут о ней забыть, когда начнется ливень… если, конечно, начнется.

Он поднял крышку и, спускаясь по лестнице, медленно опустил ее на лестничный люк. Крышка была хорошо подогнана

и легла почти бесшумно. Он заметил на ней узкий засов и легонько толкнул его. Штырь плавно вошел в отверстие, выдолбленное в камне. Башня была заперта. Джо покачал головой.

— Что меня так беспокоит? Почему с самого приезда я без толку шатаюсь по этому замку?

Улыбнувшись в душе, он медленно двинулся вниз. Он знал, почему. Он уже слишком стар и слишком утомлен, чтобы считать забавной встречу со случайными людьми, в случайном месте и принимать участие в двухдневной инсценированной игре в преступление и тайну… организатором которой наверняка был его издатель, использующий в качестве предлога юбилейное издание книги Аманды Джадд.

Внезапно он потерял ко всему интерес. Захотелось очутиться где-то далеко… на каком-нибудь греческом острове… лежать на теплом, золотом песке и касаться плечом теплого плеча Каролины…

Он встряхнулся. Остался всего лишь один день. Но ведь приехать надо было. Иначе он огорчил бы Аманду. Она славная и способная. Нельзя было отказаться.

Он снова очутился перед дверцей, ведущей в большую комнату. Без десяти восемь. Он мог спуститься по крутой лестнице прямо в прихожую, но в том настроении, в каком сейчас находился, не хотелось стоять там десять минут и обмениваться банальными, теплыми словами с подходящими по очереди милыми и порядочными людьми, которые его в эту минуту совершенно не интересовали. Он толкнул дверцу и вошел в большую комнату.

— Ох!

Возглас был тихим и полным тревоги. Джо приостановился в открытой двери.

— Это вы! — произнесла Грейс Мэплтон с явным облегчением и медленно опустила вытянутую руку. — Я хотела… я как раз хотела взяться за ручку, когда дверь открылась… Я думала, что тут никого не может быть. Все собираются внизу, а прислуга как раз готовится уходить. Кажется, я перепугалась, как ребенок, сама не знаю почему. Этот замок по-прежнему для меня жутковат, хоть я и живу здесь уже два месяца.

Грейс тряхнула головой и попыталась улыбнуться. Она была одета в длинное облегающее белое платье, с открытыми плечами, на которые опускались ее распущенные светлые волосы. Джо смотрел на нее с искренним удовольствием. Она была красива и невероятно изящна.

— Это моя вина, — сказал он. — Вместо того, чтобы шататься по этим винтовым лестницам, я должен был уже находиться там, где нас ждут через минуту наши гостеприимные хозяева. Давно мы с вами не виделись, Грейс. Что у вас нового?

— Ничего особенного. Просто поменяла работу, — на этот раз ее улыбка была естественной. — И, кстати, не жалею об этом. Аманда — скорее моя приятельница, нежели шеф. Не говоря уже о нервном напряжении, от которого я избавилась. Я не знаю, представляете ли Вы, что значит быть личным секретарем шефа такой громадной фирмы, как КВАРЕНДОН ПРЕСС? — Она снова улыбнулась, словно вспоминая. — Господи, какой это иногда был ад!

Джо покачал головой.

— Можно у вас спросить, Грейс? — и не ожидая ответа, продолжал: — Уже тогда, когда я приходил в офис мистера Кварендона, я задавал себе вопрос: что вы там делаете? Казалось бы, такая девушка должна мечтать о карьере кинозвезды, или о том, чтобы стать самой знаменитой моделью Великобритании… я хочу сказать, что девушка с такими данными, полученными от Бога, обычно мечтает о славе и карьере такого рода.

— Но не я… Быть актрисой или фотомоделью — это такой же ад, а может быть и хуже, — лицо Грейс внезапно стало серьезным, и так же быстро разгладилось. — Я рада, что вы все-таки меня тогда заметили. Мне казалось, что вы меня вообще не видите. Разумеется, вы были самым знаменитым автором КВАРЕНДОН ПРЕСС, а я была никем, но… — закончила она, опустив глаза, — другие наши авторы и гости, посещавшие мистера Кварендона в офисе, предъявляли мне порой даже слишком много доказательств, что меня замечают, — она сказала это серьезно, но тут же рассмеялась. — Может, именно поэтому я тогда так много о вас думала, и вы навсегда остались у меня в памяти. Я рада, что снова вас встретила!