Тихая ложь
Шрифт:
"Не делай этого," — кричит мне сознание, пока я иду обратно к кровати. "Ты же лучше."
Я забираюсь на кровать и сажусь в центре, скрестив ноги, и смотрю на телефон мужа. Есть ли на нем фотографии его бывших? Как выглядят женщины, которые его привлекают? Высокие, утонченные, одетые в эти ужасные скучные брючные костюмы? Драго не кажется мне человеком, который хранил бы в своем телефоне фотографии своих подружек, но их должно быть как минимум несколько. Нарушать чужую частную жизнь я бы никогда не стала, но эта штука так меня дразнит. Что будет, если я просто посмотрю? Просто зайду в его галерею и пролистаю
Я сопротивляюсь искушению целых пять минут. Затем беру телефон и нажимаю кнопку включения. Экран загорается. И он разблокирован. Я закрываю глаза на мгновение и делаю еще один глубокий вдох.
На фоне — чья-то фотография, но я не могу четко разглядеть изображение. Весь главный экран покрыт значками приложений, но я могу сказать, что это женщина. Лежащая в постели! Мне даже не пришлось заходить в эту чертову галерею. Не могу поверить, что у него до сих пор фоном телефона служит фотография бывшей любовницы! Я маниакально провожу пальцем по экрану, пытаясь найти окно с меньшим количеством значков, чтобы увидеть, как выглядит эта сучка. Первые три экрана загромождены, но четвертый — без значков, и фотография видна полностью. Мое сердце замирает на мгновение.
Эта сучка… это я.
На мне моя любимая пижама в полоску зебры, я запуталась в простынях, лежу на боку и прижимаю к груди подушку. Он хранит мою фотографию в своем телефоне.
Я возвращаюсь на главный экран и нажимаю на значок галереи. Еще больше моих фотографий — некоторые из них спящие, но большинство сделаны издалека, без моего ведома. Я стою перед примерочной, примеряя платье. Я делаю селфи возле куста роз за домом. Я приседаю возле конуры, а Зевс лижет мне лицо. Здесь более пятидесяти фотографий и…
— Какого хрена ты делаешь?
Я подпрыгиваю от неожиданности. В дверях стоит мой муж и смотрит на телефон в моих руках.
— Я. . Я. . Я просто проверяла экран, — бормочу я и быстро нажимаю на кнопку питания, чтобы перевести телефон в спящий режим. — Он сломан.
Драго несколькими длинными мощными шагами добирается до кровати и выхватывает телефон у меня из рук.
— Ты читала мои сообщения, чтобы потом доложить их Аджелло? — прорычал он мне в лицо.
— Что? Нет!
— Правда? А почему бы и нет? Насколько я понял, ты неплохо понимаешь по-сербски.
Мое сердце ухает куда-то в глубь желудка. Боже мой, он знает.
— Скажи мне, mila moya, ты раньше знали сербский язык? Или ты выучила его специально для этого брака?
Я закрываю глаза и опускаю голову.
— Я его выучила, — шепчу я.
— Смотри на меня, блядь, когда разговариваешь со мной! — кричит он, и я поднимаю голову.
— Дон приказал мне выучить его! — кричу я ему в лицо.
— Значит, это не случайность. Все было спланировано заранее. Сколько времени у тебя ушло на подготовку к шпионской миссии? Шесть месяцев?
Я делаю глубокий вдох, стараясь не дать слезам пролиться.
— Два.
Глаза Драго удивленно вспыхивают.
— Два долбаных месяца. Как, блядь, тебе удалось этого добиться?
— Я люблю изучать языки, — шепчу я. — Вот почему дон выбрал меня.
— Он тебе угрожал? Потому что если да, то я выпотрошу этого ублюдка.
Я зажимаю покрывало между пальцами, сжимая его со всей силы,
— Никто мне не угрожал. — Я встретила пронзительный взгляд мужа. — Это было мое решение.
Драго застывает на месте. Его глаза смотрят на меня, в их зеленых глубинах закипает гнев.
— Я хочу знать все, что ты рассказала Аджелло.
— Я. . Я сказала ему, что у вас какие-то проблемы с румынами. Он спросил о какой-то сделке, которую вы заключили, но я сказала, что ничего не знаю.
Он наклонился, заглядывая в мое лицо.
— Что еще?
— Что большинство твоих людей живут здесь, в одном доме.
— Как ты смеешь подвергать опасности мою семью? — Его голос опасно низкий, в нем столько отвращения, что я вздрагиваю. Это гораздо хуже, чем кричать. — Собирай свои вещи и убирайся из моей комнаты.
Я смотрю вслед удаляющемуся Драго, когда он пересекает спальню и захлопывает за собой дверь. Мое тело вздрагивает от этого звука. Спустившись с кровати, я стягиваю одеяло на пол и расстилаю его перед шкафом. Онемевшими конечностями я начинаю бросать на него свою одежду. Один из парней отнес мои чемоданы в кладовую на первом этаже, и я ни за что не пойду туда, ни за что не рискну снова встретиться с Драго.
Собрав на пододеяльнике большую часть одежды, я стягиваю углы и тащу свою ношу к комнате в конце коридора. Повторяю эту процедуру еще дважды, пока не вынесу все из комнаты мужа.
Не могу поверить тому насколько моя жена абсолютно спокойна. Она сидит рядом со мной, болтает о какой-то ерунде с Еленой с широкой улыбкой на лице. Мирко что-то бросает, а она смеется. Ни о чем не беспокоится. Кажется, что она наслаждается своим ужином.
А я, наоборот, весь день корил себя за то, что накричал на нее и выпроводил из нашей спальни. Не то чтобы я не подозревал, что она снабжает информацией своего дона. Конфиденциальные деловые вопросы редко обсуждаются в доме, так что она могла узнать и передать только несущественные вещи, большинство из которых Аджелло мог легко получить другими способами. Однако то, как она рылась в моем телефоне, вывело меня из себя. Одно дело, если бы она передала часть информации, собранной по пути. Совсем другое дело — целенаправленно выведывать подробности. И то, что ее даже не принуждали шпионить за мной, в десятки раз усилило горький вкус предательства. Еще больше меня разозлило то, что она наверняка видела и свои фотографии в моем телефоне. Черт!
Не говоря ни слова, я встаю из-за стола, собираясь выйти на улицу, как вдруг мой взгляд падает на аквариум в углу. Три из четырех оранжевых рыбок плавают в аквариуме, а оставшаяся, кажется, плавает на поверхности. Я преодолеваю расстояние и заглядываю в аквариум. Рыба мертва и плавает вверх ногами.
Сиенна уже однажды потеряла питомца и, наверное, расстроится, когда увидит это. Это же чертовы рыбы! Они постоянно умирают. Она же не ребенок, чтобы всерьёз расстраиваться из-за мертвой рыбы! Да, но я не могу вынести мысли о том, что моя жена будет расстраиваться из-за чего-либо, даже самого незначительного. Даже когда я на нее чертовски зол.