Тихая моя родина (сборник)

Рубцов Николай Михайлович

Шторм

Бушует сентябрь. Негодует народ.И нету конца канители!Беспомощно в бухте качается флот,Как будто дитя в колыбели…Бывалых матросов тоска томит,Устали бренчать на гитаре…Недобрые ветры подули, Смит!Недобрые ветры, Гарри!Разгневалось море, – сказал матрос.Разгневалось, – друг ответил.И долго молчали, повесив нос,И слушали шквальный ветер…Безделье такое матросов злит.Ну, море! Шумит и шпарит!А были хорошие ветры, Смит!Хорошие ветры, Гарри!И снова, маршрут повторяя свой,Под мокрой листвою

буройПо деревянной сырой мостовойМатросы гуляли хмуро…

Отпускное

Над вокзалом – ранних звезд мерцанье.В сердце – чувств невысказанных рой.До свиданья, Север!До свиданья,Край снегов и славы боевой!До свиданья, шторма вой и скрежетИ ночные вахты моряковВозле каменистых побережийС путеводным светом маяков…Еду, еду в отпуск в Подмосковье!И в родном селении опятьСкоро, переполненный любовью,Обниму взволнованную мать.В каждом доме, с радостью встречая,Вновь соседи будут за столомУгощать меня домашним чаемИ большим семейным пирогом.И с законной гордостью во взоре,Вспомнив схватки с морем штормовым,О друзьях, оставшихся в дозоре,Расскажу я близким и родным,Что в краю, не знающем печали,Где плывут поля во все концы,Нам охрану счастья доверялиНаши сестры,матери,отцы.

Где веселые девушки наши?

Как играли они у берёзНа лужке, зеленеющем нежно!И, поплакав о чём-то всерьёз,Как смеялись они безмятежно!И цветы мне бросали: – Лови! —И брожу я, забыт и обижен:Игры юности, игры любви —Почему я их больше не вижу?Чей-то смех у заросших плетней,Чей-то говор всё тише и тише,Спор гармошек и крики парней —Почему я их больше не слышу?– Васильки, – говорю, – васильки!Может быть, вы не те, а другие,Безразлично вам, годы какиеПровели мы у этой реки?Ничего не сказали в ответ.Но как будто чего выражали —Долго, долго смотрели вослед,Провожали меня, провожали…

А дуба нет

Поток, разбуженный весною,Катился в пене кружевной,И, озаряемый луною,Светился тихо край родной.Светился сад, светилось полеИ глубь дремотная озер, —И ты пошла за мной без воли,Как будто я гипнотизер…Зачем твой голос волновалсяИ разливался лунный свет?Где дуб шумел и красовался,Там пень стоит… А дуба нет…

На гуляние

На меду, на браге да на финкахРасходились молнии и гром!И уже красавицы в косынкахНеподвижно, словно на картинках,Усидеть не в силах за столом.Взяли ковш, большой и примитивный: —Выпей с нами, смелая душа! —Атаман, сердитый и активный,Полетит под стол, как реактивный,Сразу после этого ковша.Будет он в постельной упаковке,Как младенец, жалобно зевать,От подушки, судя по сноровке,Кулаки свои, как двухпудовки,До утра не сможет оторвать…И тогда в притихшем сельсовете,Где баян бахвалится и врет,Первый раз за множество столетийВсе пойдут, старательно, как дети,Танцевать невиданный фокстрот.Что-то девки стали заноситься!Что-то кудри стали завивать!Но когда погода прояснится,Все увидят: поле колосится!И начнут частушки запевать…

Экспромт

Не подберу сейчас такого слова,Чтоб стало ясным все в один момент.Но не забуду Кольку БеляковаИ Колькин музыкальный инструмент.Сурова жизнь. Сильны ее удары,И я люблю, когда взгрустнется вдруг,Подолгу слушать музыку гитары,В которой полон смысла каждый звук.Когда-то я мечтал под темным дубом,Что невеселым мыслям есть конец,Что я не буду с девушками грубымИ пьянствовать не стану, как отец.Мечты, мечты… А в жизни все иначе.Нельзя никак прожить без кабаков.И если я спрошу: «Что это значит?» —Мне даст ответ лишь Колька Беляков.И пусть сейчас не подберу я слова.Но я найду его в другой момент,Чтоб рассказать про Кольку БеляковаИ про его чудесный инструмент.

1957

О собаках

Не могу яВидеть без грустиЕжедневных собачьих драк,В этом маленькомЗахолустьеПоразительно много собак!Есть мордастые —Всякой масти!Есть поджарые —Всех тонов!Только тронь —Разорвут на частиИль оставят вмигБез штанов.Говорю о томНе для смеху,Я однаждыПодумал так:«Да! Собака —Друг человекуОдному,А другому – враг…»

1957

Березы

Я люблю, когда шумят березы,Когда листья падают с берез.Слушаю – и набегают слезыНа глаза, отвыкшие от слез.Все очнется в памяти невольно,Отзовется в сердце и в крови.Станет как-то радостно и больно,Будто кто-то шепчет о любви.Только чаще побеждает проза,Словно дунет ветер хмурых дней.Ведь шумит такая же березаНад могилой матери моей.На войне отца убила пуля,А у нас в деревне у оградС ветром и с дождем шумел, как улей,Вот такой же желтый листопад…Русь моя, люблю твои березы!С первых лет я с ними жил и рос.Потому и набегают слезыНа глаза, отвыкшие от слез…

Приютино, 1957

Экспромт

Я уплыву на пароходе,Потом поеду на подводе,Потом еще на чем-то вроде,Потом верхом, потом пешкомПройду по волоку с мешком —И буду жить в своем народе!

Приютино, 1957

Товарищу

Что с того, что я бываю грубым?Это потому, что жизнь груба.Ты дымишьсвоим надменным чубом,Будто паровозная труба.Ты одет по моде. Весь реклама.Я не тот…И в сумрачной тишиЯ боюсь, что жизненная драмаМожет стать трагедией души.

1957

Ну погоди…

Ну погоди, остановись, родная.Гляди, платок из сумочки упал!Все говорят в восторге: «Ах какая!»И смотрят вслед…А я на все начхал!Начхал в прямом и переносном смысле.И знаю я: ты с виду хороша,Но губы у тебя давно прокисли,Да и сама не стоишь ни гроша.Конечно, кроме платья и нательныхРубашек там и прочей ерунды,Конечно, кроме туфелек модельных,Которые от грязи и водыТы бережешь…А знаешь ли, что раньшеЯ так дружил с надеждою одной, —Что преданной и ласковой, без фальши,Ты будешь мнекогда-нибудьженой…Прошла твоя пора любви и мая,Хотя желаний не иссяк запал……Ну погоди, остановись, родная,Гляди, платок из сумочки упал!