Тихая стража. Дело о похитителе душ
Шрифт:
– Да, я тоже об этом слышал, - кивнул маг.
– И думаю, что будет полезным поприсутствовать на аудиенции лорда у короля сегодня вечером. Тем более, что мне также необходимо завернуть к графу Ландро. Расскажу о наших открытиях и попрошу помощи в освобождении Огаста. После твоего рассказа, мое желание его освободить только удвоилось.
– Удвоилось? Это почему?
– Я ведь тебе говорил, что Огаст полуардар, - наклонился он к Ройсу.
– Однако, по- моему, забыл сказать, что отец Огаста - дэргар.
Глава 21
–
Феликс поморщился. Шедшие перед ним двое, в кожаных панцирях и полушлемах, были, по- видимому, из солдат лорда Эйдрика, праздновавшие возвращение из похода и победу над двергами. Но хоть их пьяные выкрики и действовали раздражающе, сейчас Ройса вряд ли что-то могло вывести из себя.
Он встретился с принцессой в небольшой уютной таверне, в двух кварталах от особняка Могадо. За чашей вина Феликс изложил Беате перепетии прошедшего дня. Особенно захватил девушку рассказ о его встрече с королевским армариусом. Для уроженки далекого юга ардары, дэргары и туаты были, скорее, сказками, чем реальностью. С широко открытыми глазами она слушала историю Седрика, мятежного Каменного принца, овладевшего магией настолько искусно, что до сих пор считался одним из самых великих магов Хиона.
– Так а кто же они такие, дэргары?
– спросила Беата, когда Феликс замолчал.
– И почему эти ваши Грозовые горы теперь зовут Проклятыми?
– В Грозовых горах произошло решающее сражение между армиями Кьяги и Седрика, - ответил Ройс.
– Седрик, к тому времени ставший могущественным магом, в погоне за властью и победой решился открыть портал из Хиона во Внешнюю тьму и призвал демона, которого он называл Эрмунган, что с ардарского переводится как пожиратель миров. Но, каким бы сильным магом не был Седрик, ему не удалось подчинить демона полностью. В некоторых трактатах утверждают, что Эрмунган - одно из воплощений Темного. Как бы там ни было, он вырвался из-под контроля и разразилась катастрофа, в которой армия Кьярги была почти полностью уничтожена, а сама она еле спаслась. Седрик же, как и большинство его последователей, были порабощены демоном и с тех пор, под властью Эрмунгана, обитают в глубинах Грозовых гор, известных сейчас под именем Проклятые горы. Порабощенных же демоном ардаров их сородичи называют дэргарами, что обозначает - "оскверненный камень".
– Ужасно, - Беата поежилась, будто от холода, передернула плечами.
– Провести всю жизнь под тенью Темного. И так из поколения в поколение...
– Ко многому можно привыкнуть, - пожал плечами Феликс.
– Иногда даже к тому, к чему привыкать никак не надо. Скажи лучше, не видела ли ты какой-нибудь из тех предметов, что мы отметили из списка даров твоего отца, в руках Могадо в Клесии?
Беата задумалась, затем кивнула.
– Видела. Зеркало. Кажется, оно с ним было с первых дней, когда я увидела мага. И перстень. Он подарил его отцу.
– Зеркало и перстень.
– Ройс задумался. Оба предмета Стефан мог использовать ежедневно, причем перстень даже носить. Однако может ли быть, что перстень - результат искусства механикусов ардаров?
Беата, тем временем, предложила Феликсу помощь в выведении своего недруга на чистую воду. Ройс успокоил девушку, сказав, что сейчас она находится как раз там, где может быть полезной ему и Койту, а именно, в одном доме с Могадо. Сейчас им с Мелвиллом полезны любые сведения, связанные с темным магом.
Неохотно согласившись с его доводами, Беата пообещала как можно больше разузнать о взаимоотношениях короля и Могадо. Следующие три часа пролетели незаметно, в неспешной беседе, сдобренной кувшином легкого розового вина. С Беатой Ройсу было спокойно и так хорошо, как он не ощущал себя уже давно, наверно, с момента смерти Аманды. Он любовался тонкими очертаниями лица девушки, её смуглой кожей, точеной шеей. Даже легкий гортанный акцент её хионского казался изюминкой, лишь добавлявшей принцессе изысканности.
Проводив Беату до особняка и договорившись встретиться завтра в полдень у той же самой таверны, Ройс, в прекрасном расположении духа, возвращался в "Львиную корону", не обращая внимания на выходки пьяных солдат. Над городом опустились сумерки, первые звезды алмазной крошкой усеяли небосвод; фонарщики, то здесь, то там, на перекрестках и площадях, принялись зажигать заправленные земляным маслом фонари. С моря налетел вечерний бриз, оставляя привкус соли на губах и донося отзвуки галдежа чаек, слетавшихся в гавань в ожидании возвращения рыбацких лодок с вечернего лова.
Феликс шел по городу и в душе рождались чувства и краски, исчезнувшие для него в день смерти Аманды, заставляя чаще биться сердце, а кровь - сильнее струиться по жилам. Хотелось сделать что-нибудь невыполнимое: поднять быка над головой или прыгнуть в залив с древнего высокого маяка, возвышающегося на сотню футов над городом и сейчас подмигивающего Ройсу пламенным глазом.
* * *
... Его спасла случайность. У одного из убийц, следовавших за ним, видимо, не выдержали нервы и вместо того, чтобы тихим быстрым шагом, настигнув замечтавшегося Ройса, всадить клинок под лопатку, он зачем-то побежал, да еще выхватывая на ходу меч. Услышав за спиной топот ног и едва слышное, но мгновенно узнаваемое шипение клинка, выходящего из ножен, Феликс, больше инстинктивно, чем осознанно, развернулся, выхватывая кинжал: опечатанный меч он законопослушно оставил в таверне.
За мечтаниями он и не заметил, как забрел в один из темных переулков, не освещенных фонарем: следившие за ним убийцы - а в намерениях его преследователей сомневаться не приходилось - сочли это место вполне подходящим для своих замыслов. К нему стремительно приближались три темных силуэта, один из которых, так поспешно и необдуманно поторопившийся, вырвался вперед.
В лунном свете блеснул клинок. Оценив ситуацию, Феликс не стал дожидаться, пока подельники догонят своего нервного собрата по ремеслу: наоборот, сделал пару шагов навстречу бегущему, одновременно срывая плащ. Мелькнули сжатые в линию губы, сосредоточенный на цели взгляд. Ройс бросил плащ в лицо убийцы, одновременно уходя в сторону. Удар противника пришелся в пустоту, а вот кинжал Феликса вошел точно в бок, под углом, пройдя насквозь кожаный доспех и окрасившись на две трети кровью.