Тихая стража. Дело о похитителе душ
Шрифт:
– И Хьюго Болвейн, дай ему Свет здоровья, тоже не из кузнецов был, - поддержал молодого сосед, судя по всему, какой-то зажиточный лавочник.
– В их руки были вручены наши судьбы лишь потому, что кто-то решил, что они обладают этим правом по праву рождения, - принял вызов седовласый.
– Лишь потому, что мы с вами должны именовать таких людей лордами. Но что было бы, спрашиваю я вас, если бы во главе армии встал простой человек, без титулов и званий, однако заслуживший это право своими воинскими умениями и мудростью? Такой, как Уолтер Слепой, к примеру.
По толпе пронесся вздох. Вздохнул и Феликс. Уолтер Слепой до войны был обычным подмастерьем в гильдии ювелиров, помогая своему мастеру огранивать драгоценные камни и отливая из расплавленного золота удивительные вязи браслетов, ожерелий и диадем. Во время осады города, когда многие горожане поднялись на стены для защиты от мрунов, Уолтер был среди них.
Во время осады он не единожды отличился, храбро сражаясь на стенах и поддерживая своим примером других. В одной из стычек он потерял глаз, получив прозвище Уолтер Одноглазый. Затем, когда почти все, кто имел воинский опыт, были выбиты пламенем войны, он возглавил оборону одной из частей городской стены. За время осады, на этом участке враг так и не смог взойти на стену. Защитников вынудил уйти только прорыв мрунов в других местах. Уолтер уцелел в сражении и после ухода Орды, собрав вольную дружину из таких же погорельцев как он, двинулся вслед за мрунами, чтобы затем несколько лет подряд кружить со своим всё разраставшимся отрядом вокруг вражеских туйменов, подобно волкам вокруг отары овец.
Во время одной из стычек Уолтер потерял и второй глаз, поменяв свое прозвище на Уолтер Слепой, однако и это не остановило его мстительности. Он продолжал возглавлять дружину, пройдя через всю войну, а после нее те, кто не нашел себе места в наступившем мире, составили под командованием Уолтера отряд наемников, ставший известным под названием Бронзовые плащи. Феликс знал эту историю, знал и самого Уолтера. Хотя бы потому, что его дружина в тот решающий день стояла в рядах правого фланга армии лорда Сеттби, который так неожиданно было суждено возглавить Ройсу.
– Ну и к чему ты клонишь, старик?
– нетерпеливо выкрикнул студент.
– Истину глаголю вам, - поднял палец седовласый.
– Разор и несправедливость воцарились на этой земле. Сильный обижает слабого, богатый обирает бедного, а королевский суд стоит на страже интересов сильного и богатого.
– Этак ты договоришься, что и король не нужен, - насмешливо выкрикнул какой-то парень в фартуке подмастерья и сразу же пугливо заозирался, словно испугавшись собственной храбрости.
– И кто же защитит нас от произвола?
– вступила в разговор женщина с усталым, заморенным от работы лицом и согбенной спиной.
– Не ты ли?
– Есть ещё в королевстве те, кто может выступить защитником для слабых и поддержкой для угнетенных, - простёр мужчина руку над толпой.
– Стойкие духом люди собираются воедино и нарекают себя Братством. Братством справедливости. Ибо устали они бояться неправедного гнева и алчности сильных мира сего. И не остановит их на пути к справедливости и воздаянию каждому по заслугам его, ни сила королевского указа, ни хитрость королевских крючкотворов, ни сила кор...
По толпе прокатилось волнение. Люди, стоявшие перед Ройсом, колыхнулись, на несколько мгновений закрыв обзор, а когда перед ним вновь появился просвет, Феликс увидел, что возле фонтана стоят трое мужчин в серых плащах и один из них, весьма недружелюбно, сдергивает старика с парапета.
– Ты поедешь с нами, - безапелляционно прозвучало от одного, видимо, старшего из трех. В следующее мгновение сдернутый с парапета седовласый трепыхался в руках серого. Старик, впрочем, отнесся к проявленному к нему насилию без особого страха или даже удивления. Он просто стоял и смотрел куда-то по сторонам, словно происходящее его ничуть не касалось.
– Эй, вы, - выкрикнул один из кучки отдельно стоящей молодежи высокий дюжий парень.
– Чего к старику привязались? Он вам что, вор какой, али убивец? По какому праву?!
Толпа недовольно загудела, выталкивая перед собой, словно живое копье, самых смелых из возмутившихся.
– Этот человек задержан по обвинению в преступлении против короны.
– Старший из трех обернулся к парню и Феликс смог рассмотреть его лицо: несколько узковатое, с тонкими сжатыми губами. Серые, под цвет плаща, глаза поблескивали холодной сталью, от которой становилось зябко.
– Распространение лживых слухов и клеветнических наветов на короля и его чиновников, а равно возмущение волнений среди подданных, смут и подстрекательств к неповиновению, караются смертью.
– Последнее слово было словно подчёркнуто жирной чертой и прозвучало особенно отчетливо в наступившей тишине.
– Да кто ты вообще такой?
– снова подступился к мужчине дюжий парень. Толпа, словно поддерживая его, морским приливом нахлынула, напирая на передние ряды. В глубине уже раздавались возгласы: "врежьте им хорошенько", "по какому праву". Однако в следующее мгновение толпа вновь отхлынула, так что перед тремя серыми и стариком образовалось пустое пространство в несколько ярдов шириной.
Старший из трёх распахнул плащ и Ройс понял реакцию толпы. Под плащом тускло отблескивала кольчуга, с кожаного пояса, усиленного бронзовыми заклепками, свисал недлинный меч в ножнах, а с другого бока - легкий арбалет. Но, судя по всему, отреагировала толпа таким образом вовсе не на вооружение серого, а на золотой медальон, на простом кожаном шнурке, украшенный стилизованным изображением глаза. Такие же медальоны граф Ландро всего пару дней назад вручил Койту с Ройсом. Феликс, если честно, совсем забыл о своем.
– Глазастики...серые...Седьмая когорта...
– прошелестело по толпе. Возмущенная молодежь куда-то ретировалась, вокруг Феликса стало ощутимо свободнее: толпа растекалась по окрестным улицам и переулкам, словно вышедший из берегов ручей по весенней траве.
Возникшая давка вдруг вынесла Ройса прямо к тройке серых, невозмутимо наблюдавших за растворяющейся толпой. Один из них, засунув два пальца в рот, залихватски свистнул и через несколько мгновений из-за угла недалекой улочки вынырнул возок, запряженный двумя конями. На облучке восседал ещё один в сером плаще. Старик, все так же не выказывая видимого неудовольствия или возмущения, молча стоял, уставившись в землю.
– У вас к нам какое-то дело...мессир?
– предводитель, блеснув глазами, холодно взглянул на Ройса. Феликс вдруг осознал, что сейчас на площади практически никого не осталось, кроме плащей, старика и него.
– Да нет, - пожал он плечами, спокойно встретив взгляд старшего. Их взгляды скрестились, словно рапиры: впору было искры высекать.
– Разве что узнать, куда его?
– он кивнул на старика.
– Неужели его речи, несомненно, вызванные какими-то печальными событиями в жизни, так уж подрывают авторитет королевской власти?