Тихие игры
Шрифт:
– Перед кем же каяться, святой отец?
– Ах, Витко, гордыня твоя станинская в геену огненную приведет тебя, прямо в адову пасть…
Поднял голову колдун, на патера тяжелым взглядом уставился:
– В ад, отец Николаус? Это ты верно сказал, только нет в вашем аду для меня теплого места, а свой ад я с собой ношу. Холодно там, отец Николаус, ох, как холодно…
Солнце уже за самый лес уползло, но припекает все равно, и Ката забралась в самую гущу ивняка, сидит, травинку жует. Недалеко тут неделю назад Петра зарыли, служку, которого Мечиславовы зарубили. Патер Николаус еще важный такой был, читал что-то нараспев… Только неправильно он читает, нет у него в голосе настоящей силы. Но правильно или нет, а Петр спокойно лежит, из-под земли не лезет, как некоторые…
– Хей-я! Сестренка!
Обернулась Ката – а Юркая Тень уже тут как тут, и Янка с ним. Оба чумазые, рты до ушей:
– Угадай, где мы были!
– На Пасеках?
– Ну-у, сестренка…
– Да рассказывайте уж!
– А мы к Диким забрались!
– И что?
– А в нас молнией шарахнули! – довольно сообщил Янка.
– И что, попали?
– Куда им, стареньким, - Юркая Тень рукой махнул. – Убегать вот долго пришлось – они, Дикие, теперь шуток не понимают. Кстати о шутках: а где это наш воин небесный запропал?
– Опять его не пускают…
– Ладно, так и быть, слетаю поглядеть, как он там. Авось, вытащу, - Юркая Тень – он такой. Ни минуты на месте не сидит. Вот и сейчас – только что тут был, и пропал… А Янка напротив Каты на землю уселся – прямо как живой:
– А там, у Диких, интересного столько…
Но Ката – она и сама знает, сколько у Диких интересного, поэтому она на Янку посмотрела внимательно:
– Слушай, а ты на меня не сердишься? Ну, что я тогда…
Янка, похоже, смутился даже:
– Ты чего это вдруг?
– Нет, не сердишься?
– Да не сержусь я! Я ж тогда понял, что ты делать будешь… А потом кто приходил?
– Потом? – Ката о тех, о мужчине в волчьей шкуре и женщине в венке, даже Янке рассказывать не захотела, произнесла невпопад:
– Лето скоро кончится…
– Ну и что?
– Что-что… Зимой-то я сюда приходить не смогу.
– Так потом-то опять лето будет. Да и сейчас не кончилось.
– Будет, будет… Зима-то длинная.
Янка на нее смотрел – не поймешь, то ли серьезно, то ли посмеиваясь:
– А давай тем летом с тобой поженимся?
– Дурак!
– Сама такая. Весело ж будет, все подарки нам дарить будут, Лесного Рогача попросим, чтоб музыкантов прислал…
– А пиво для него ты где возьмешь? Лесной Рогач за так ничего не делает… Ладно, меня татка зовет. Ночью-то тут будешь?
– Понятно, тут.
– Увидимся.
Ката не спеша шла по тропинке, почти незаметной, нагретая за день трава щекотала подошвы. Поженимся… Шутник этот Янка. Впереди-то еще зима, да потом весна, много всякого случиться может. А потом… потом снова лето, и Юркая Тень, и Белянчик, и Янка.
Мягкое и теплое солнце тонуло в листве, лениво гудел припозднившийся гнус, да где-то за лесом мычало на разные голоса, возвращаясь домой, деревенское стадо.