Тихие омуты

Я проснулась внезапно от звука мотора. В нос ударил запах сырости. Пробуждение было таким резким и грубым, будто меня вытащили из теплой мягкой постели и резко окунули в холодную воду. Практически так и было наяву. Надо мной разливалось звездное ночное небо с изгибающейся яркой молодой луной. Я приподняла голову и увидела перед собой темный силуэт. Человек сидел ко мне спиной и вел моторную лодку, на дне которой я и лежала.

Закрыв глаза, я попыталась снова погрузиться в сон, чтобы проснуться там, где я засыпала. «Ведь

Рев мотора не утихал. Говорят, чтобы понять, что ты не спишь, нужно себя ущипнуть. Если почувствуешь боль, значит, действительно, не спишь. Я пошевелила рукой и поняла, что не только запакована в спальный мешок, что сделала сама и добровольно, засыпая вчера в палатке. Мой спальный мешок еще и стянут на уровне рук.

«Меня что, связали?» – с ужасом подумала я.

Я судорожно сглотнула и резко сделала вздох, чтобы закричать, но не смогла открыть рот: он был заклеен, видимо, скотчем.

«Где я, кто это, что происходит? – слова стучали у меня в голове, сердце заколотилось с бешеной скоростью. – Куда меня везут, кто этот человек?».

Между тем лодка приблизилась к берегу, мотор стих. Человек повернулся ко мне, я снова попыталась закричать, но получилось только хриплое мычание. Человек молча достал меня из лодки, перенес на берег, положил на землю. Его лица разглядеть я так и не смогла.

Через мгновение я увидела в руках моего похитителя нож в свете фонаря. Я зажмурилась.

«Ну, вот и все…», – пронеслось в мыслях.

Почему-то перед моими глазами не пронеслась вся моя жизнь, как это бывает с людьми на грани жизни и смерти. В моей голове прокрутились события только последних суток: видимо, мое подсознание не могло смириться с нелогичностью происходящего.

Солнечное утро в доме моей бабушки в поселке на Ладоге, блинчики с творогом на завтрак. Потом – сельская школа, куда я ходила уже девятый месяц после переезда из Москвы. Уроки, классы, обед. После обеда – поход, куда мы отправились с одноклассниками и парой учителей. Костер, военные песни от нашего физрука. Горячий чай, после которого меня сморил сон, и я ушла в палатку. Все. А дальше – то, что происходило сейчас. Я – на земле, на каком-то острове, а надо мной замахнулся ножом человек. Я зажмурилась еще крепче.

Вдруг на меня упало что-то тяжелое, я распахнула от ужаса глаза и снова испуганно замычала, Тут же я поняла, что на меня свалился тот самый тип, что секундой раньше стоял надо мной с ножом. Чьи-то руки вытащили меня из-под упавшего груза, и я услышала голос своей одноклассницы Лерки Ладыгиной:

– Что за…? Колесникова, ты, что ли?..

Меня резко ослепил свет фонаря, и тут же фонарь погас. «Вот черт», – сказала Лерка и стала на ощупь разрезать веревки на моих руках, попутно расстегивая спальный мешок.

Тем временем то, что упало рядом со мной минутой раньше, застонало. Лерка дернула меня за руку и закричала:

– Бежим!

Я выбралась из спального мешка и, шатаясь, попятилась назад.

– Дура, ты куда, в лодку бежим, пока этот не очнулся! – еще громче заорала моя так неожиданно появившаяся одноклассница.

Гонимые страхом, мы вскочили в лодку, Лера завела мотор, и мы помчались по воде. Холодные брызги стали хлестать по лицу, отрезвляя и постепенно выводя меня из легкого ступора после пережитого потрясения.

Я, съежившись, сидела в дальнем углу и смотрела на свою одноклассницу, которая уверенно вела лодку. Несмотря на то, что еще днем раньше я испытывала к ней скорее неприязнь, нужно было признать, что ее навыки меня удивили. «Есть девушки в русских селениях», – подумала я. Обернувшись назад, я поняла, что на берегу уже ничего не могу разглядеть.

«Неужели это происходит со мной?.. Поздравляю, Майя, это что-то новое в твоей жизни», – сказала я себе.

Мне казалось, что я вижу происходящее как бы со стороны: ночное небо, темное озеро, лодка, в которой сидят две девочки. Одна из них, покрупнее, уверенно управляет достаточно недетским средством передвижения, а другая, худая и невысокая, вжалась в самый угол, как загнанный трусливый зверек.

– Ты там как, жива, все норм? – прокричала Лерка, обернувшись на меня. Я вяло покивала.

Надо признать, что все же для меня это не «норм», и за мою недолгую тринадцатилетнюю жизнь это первый случай, когда я не понимаю, что происходит вокруг меня.

Я росла послушным и вдумчивым ребенком. Любимой родителями и старшим братом, но не избалованной. Мой папа был менеджером, мама – врачом. Мама часто уходила на дежурства в больницу, а папа оставался допоздна на работе, успешно строя карьеру. Но в моей жизни было все организовано и продумано.

И даже когда в нашей семье случилось несчастье, и моих мамы и папы не стало, забравшие нас с братом к себе родители отца смогли окружить меня абсолютной заботой и вниманием.

Уже восемь месяцев я жила в частном доме бабушки и деда недалеко от Ладожского озера. Одну из самых сильных школ Москвы я поменяла на обычную школу в поселке Ленинградской области. Здесь я была круглой отличницей. Помимо учебы остальная школьная жизнь меня не занимала.

Пойти в поход меня уговорил дед. Он считал, что мне пойдет на пользу немного развеяться и пообщаться с одноклассниками. Дед всегда вспоминал с теплотой и гордостью свое пионерское детство с линейками, походами, кострами, песнями о светлом будущем.

Так я и пошла в лесной поход со своим классом. Уже на первом километре пути я поняла, что сделала это зря. Толпа одноклассников шла шумно и вразнобой. Мальчишки наскакивали друг на друга, падали, сбивали с ног девчонок. Те орали, гнались за обидчиками, чтобы отомстить. Потом снова сбивались в кучки, смеялись.

Я же чувствовала себя абсолютно чужой. Постепенно я отдалилась от общей массы и стала идти рядом с учительницей истории, которая и задумала это мероприятие.

Когда мы пришли на место, которое определили на карте как площадку для лагеря, все занялись установкой палаток. На удивление, это умели делать и мальчишки, и девочки. Я снова ощущала себя бесполезной и ненужной: у меня, домашнего ребенка, подобных навыков не было.