Тихий американец
Шрифт:
Позже мне пришлось убедиться, что он выполнил мои указания в точности.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
1
Прошло почти две недели со смерти Пайла, прежде чем я снова увидел Виго. Я поднимался по бульвару Шарне, и он окликнул меня из «Клуба». Этот ресторан пользовался в те дни особенным успехом у служащих французской охранки; словно бросая вызов всем, кто их ненавидел, они ели и пили внизу, хотя обычные посетители
— Сыграем, кому платить?
— Пожалуйста. — Я вытащил кости для священной игры в «восемьдесят одно». Эта цифра и стук костей сразу же напоминают мне военные годы в Индокитае. Где бы мне ни пришлось увидеть людей, кидающих кости, я мысленно переношусь назад, на улицы Ханоя или Сайгона, в опаленные пожаром кварталы Фат-Дьема, слышу близкие разрывы мин, возле каналов вижу парашютистов, раскрашенных, как гусеницы, чтобы их не было видно сверху, а иногда у меня перед глазами встает мертвый ребенок.
— Без мыла, — сказал Виго, кинув четыре, два и один. Он пододвинул мне последнюю спичку. У сотрудников французской охранки была мода пользоваться особым жаргоном в этой игре. Выдумал его, наверно, сам Виго, а потом его переняли и другие офицеры, чином пониже, которые почему-то не позаимствовали у Виго его страсти к Паскалю.
— Младший лейтенант.
Каждая проигранная партия повышала вас в звании, — вы играли, пока один из вас не получал чин командующего. Виго выиграл и вторую игру и, отсчитывая спички, сказал:
— Мы нашли собаку Пайла.
— Да ну?
— Ее, видно, не смогли отогнать от его тела. Во всяком случае, ей перерезали горло. Труп ее нашли в тине, метрах в сорока пяти от Пайла. Может, она туда отползла.
— Вас все еще занимает это дело?
— Американский посланник не дает нам покоя. У нас, слава богу, не поднимают такого шума, когда убивают француза. Правда, убийство французов здесь не редкость.
Мы бросили кости, чтобы поделить спички, а потом началась настоящая игра. С непостижимым проворством Виго выбрасывал четыре, два и один. У него оставалось всего три спички, а у меня выпало самое маленькое число очков.
— Наннет, — сказал Виго, пододвигая мне еще дне спички. Когда он избавился от последней, он произнес: — Командующий! — и я позвал официанта, чтобы заказать выпивку.
— Неужели кому-нибудь удается вас обыграть? — спросил я.
— Случается, но редко. Хотите отыграться?
— В другой раз. Из вас вышел бы профессиональный игрок! Вы играете и в другие игры?
Он жалко улыбнулся, и я почему-то вспомнил его блондинку-жену, которая, как поговаривали, изменяла ему с молодыми офицерами.
— Как сказать, — протянул он. — Человеку всегда доступна самая крупная из азартных игр.
— Самая крупная?
— «Давайте взвесим выигрыш и проигрыш, — процитировал он, — поставив ставку на то, что бог есть; давайте
Я ответил ему словами того же Паскаля, — это была единственная цитата, которую я помнил: «И тот, кто выбрал „орла“, и тот, кто сказал „решка“, — одинаково ошибутся. Оба они неправы. Правильно поступает тот, кто вовсе не бьется об заклад».
— «Да, но вам приходится на кого-то ставить. У вас нет выбора. Вы уж вступили в игру». А вы не следуете своим принципам, Фаулер. Вы втянулись в игру, как и все мы.
— Только не в вопросах религии.
— При чем тут религия? В сущности говоря, — пояснил он, — я думал о собаке Пайла.
— А-а-а…
— Помните, что вы мне тогда сказали по поводу улик, которые можно обнаружить, исследовав землю на ее лапах?
— Вы же мне ответили, что вы — не Мегрэ и не Лекок.
— А я все-таки кое-чего добился, — сказал он. — Ведь Пайл всегда брал собаку с собой, когда он куда-нибудь шел?
— Кажется, да.
— Он ею слишком дорожил, чтобы дать ей бродить где вздумается?
— Тут это опасно. Ведь здешние жители едят чау-чау, разве вы не знаете?
— Он стал прятать кости в карман. — Вы взяли мои кости, Виго.
— Простите. Нечаянно…
— Почему вы сказали, что все-таки я вступил в игру?
— Когда вы последний раз видели собаку Пайла?
— Ей-богу, не помню. Я не веду учета собачьим визитам.
— А когда вы собираетесь ехать в Англию?
— Еще не знаю. Терпеть не могу сообщать полиции что бы то ни было. Не хочу облегчать им жизнь.
— Мне бы хотелось сегодня вечерком к вам зайти, Часиков в десять, если у вас никого не будет.
— Я отправлю Фуонг в кино.
— У вас с ней опять все в порядке?
— Да.
— Странно. А мне показалось, что вы — как бы это выразиться — не очень счастливы.
— Право же, для этого найдется немало причин, Виго. — И я добавил грубо: — Кому это лучше знать, как не вам.
— Мне?
— Да. Вы и сами не очень-то счастливы.
— Ну, мне не на что жаловаться. «В сгоревшем доме не льют слез».
— Это откуда?
— Все из того же Паскаля. Рассуждение о том, что человек может гордиться своим несчастьем. «Дерево не чувствует горя».
— Что вас заставило стать полицейским?
— Причин было много. Необходимость зарабатывать на хлеб, любопытство к людям, да, пожалуй, и страсть к Габорио note 43 .
— Вам следовало стать священником.
— Я не читал подходящих книг, по крайней мере в те годы.
— Вы все еще подозреваете, что я замешан в этом деле?
Note43
французский писатель (1835-1873), автор детективных романов