Тихий конец света
Шрифт:
— Привет, — промямлил Данил и лицом вниз упал на кровать, — ты чего дурман с утра куришь?
— Синюю тягу снимаю.
— Бросай курить, я тебе сейчас чай на травах сделаю, все сразу пройдет, — пробубнил Данил в подушку.
— Давай на травах, — согласился Матвей и затянулся.
Данил нехотя поднялся, достал из своего вещмешка жестяную коробку с холщовыми мешочками и начал смешивать разные травки в керамической кастрюльке.
— Чего угрюмый такой? Узнал что-то? — Матвей добил косяк и бросил гильзу в пепельницу.
— Узнал, — недовольно сказал
— И какая разница?
— Нина дочь Живы, богини жизни. Алина — дочь Мары, богини смерти.
— Это как так получается? — сел на кровати Матвей. — Они же сестры. Близнецы к тому же.
— По физическим родителям они сестры, а по сущности своей нет. Перед рождением ребенка, когда он еще в утробе матери, сущность-дух поселяется в его теле и, при рождении, становится одним целым с ребенком. Становится человеком. Многие люди-духи живут вторую и третью жизнь. Не все, но многие. Весь наш отдел из таких людей, — Данил устало сел на кровать. — Нина с Алиной — противоположные сущности.
— Так чего ты грустный такой? Не ведьма — и слава богу.
— Мы с Ниной из одной семьи. Почти как брат и сестра.
— Извини, — Матвей помотал головой, — я вроде не много выкурил, но что-то туплю. Ты же сирота.
— Нина — ведунья, дочь Живы. А я тоже принадлежу к семье Живы. Я сын Велеса и Живы.
— А я ведьмак, Чуров сын, — скептически сказал Матвей.
— Ты что? Вспомнил?! — обрадовался Данил.
— Как я могу вспомнить то, чего никогда не знал. Мне ведьма сказала. У нас в кутузке сидит, — Матвей сделал большой глоток пива. — И что это значит?
— Чур — это бог. Защитник границ от врагов и всякой нечистой силы. А ведьмак — человек, который имеет две души. Человеческую и бесовскую.
— Симбионт, — сказал Матвей.
— Да. Симбионт. Бес в тебе от твоей матери Мары.
— Богини смерти?
— Да. Две семьи в тебе смешались. Чура и Мары. Редкий случай.
— Во бля, — Матвей встал и полез в шкаф за виски.
— Тебя ни одна ведьма тронуть не может. Ни колдун, ни бесы с чертями. Ты по иерархии выше их.
— Меня сестричка Нины до сумасшедшего дома довела, — Матвей сделал большой глоток из бутылки.
— Это инициация была. Разбудить тебя хотели, чтобы ты вспомнил — кто ты такой. Ты прожил уже много жизней, только при очередном рождении все забывается.
— Так мне ей спасибо надо сказать?! — возмутился Матвей. — Убил бы суку.
— Она твоя родственница.
— Все! Хватит! У меня башка кругом от тебя идет, — Матвей закурил сигарету и периодически прикладывался к бутылке. Немного успокоившись, он сказал:
— Физически вы же можете быть вместе с Ниной.
— Ты не понимаешь, — у Данила зло заблестели глаза. — У нас одна природа. Да и люблю я ее скорее как сестру. Я сейчас начинаю это понимать.
— Не понимать ты начинаешь, а грузить себя всякой ерундой.
— Нам все равно нельзя будет поженится по нашим обычаям.
Микроволновка утвердительно пискнула и Данил начал процеживать отвар через марлевую ткань. Матвей смотрел в окно на пасмурное, мокрое утро:
— Ты с ней еще не кувыркался, а уже о женитьбе думаешь. А может, вы размером друг к другу не подходите.
— Заткнись, — рука Данила с кипящей кастрюлей напряглась.
— Молчу, молчу, рыцарь мой. Ты главное пока Нине об этом не говори.
— Мне кажется, она давно об этом знает.
— Давай напьемся сегодня.
— Давай, — согласился Данил.
Матвей протянул напарнику бутылку, набрал телефон Федора и договорился встретится в их любимом баре возле зоопарка. Данил сел за руль «Субару», мотор мощно дружественно зашелестел, наполняя салон теплым воздухом. Солдатики бодро маршировали на плацу под мелким густым дождем, который прогнал с улиц города толпы бездельников-студентов. Машина легко взобралась на тротуар возле стеклянного бара, под синим навесом с вывеской «Аквариум» стоял Федор в мокрой кожаной кепке и черной куртке на плотных широких плечах. Он крутил в руке пожелтевший лист клена.
— Знакомьтесь, — сказал Матвей. — Это Данил …
— А мы знакомы, — прервал Федор, протягивая короткопалую руку. — Как поживает Никифор?
— Хорошо, спасибо, — ответил Данил.
— Передавай ему привет.
— Обязательно.
К ним подошли две пожилые женщины в черных платках, прижимая книги к сердцу. На сморщенных бледно-серых, как мокрая простыня, лицах не отражалась жизнь.
— Конец света приближается, — сказала одна из них, — покайтесь и придите к Иисусу Христу — спасителю нашему, — она протянула Федору глянцевый проспект.
— А ну, дуры старые, брысь отсюда, — Федор угрожающе подался вперед.
— В аду будешь гореть, грешник, — сказала тетка и попятилась назад.
— Вали, ведьма, — Федор плюнул ей под ноги.
Женщины развернулись и засеменили по улице. Матвей догнал их и взял листовку.
— Фестиваль Иисуса, — прочитал он вслух. — Лечение болезней, уничтожение проклятий, очищение от зависимостей и прощение грехов.
— Выкинь эту гадость, — круглые щеки Федора покраснели от злости, а усы хищно встопорщились.
— Схожу посмотрю. На таких концертах может Профессор объявится, — сказал Матвей и продолжил читать. — Приглашаются все, не зависимо от возраста, вероисповедания и положения в обществе.
— Им уже все равно каких баранов доить, — Федор энергично направился ко входу в бар.
— Успокойся, Федор. Тебе нужно трезво мыслить, на пьяную голову.
Федор предварительно заказал по телефону отдельный кабинет, и компания расселась на мягких полукреслах, глядя на дождливую улицу сквозь тонированные синей пленкой стекла. За окнами по лужам проплывали редкие прохожие. Бар оправдывал свое название — аквариум был за стеклом, за помещением бара.