Тихий охотник

Амиров Виктор

Так вот про какой маяк говорил Никита, вспомнил я. Какой-то лунный маяк…

Я осторожно, постоянно озираясь, подошел к ближайшим кустам, нырнул вниз, прислушался, присмотрелся. Везде было пусто и тихо.

Я переложил книгу подмышку, прижал, сделал свое дело, вернул книгу под рубашку. Интересно, но вот здесь, в густых кустах, я чувствовал себя в безопасности: меня никто не видит, я увижу издалека всех. Моя квартирка была недалеко, почти сразу за парком, и я превратился в индейца-разведчика.

Я крался вдоль дорожек, время от

времени неподвижно замирая, вслушиваясь в тишину, нюхал воздух. Обходил освещенные места, вновь нырял в кусты, чтобы при этом не хрустнул ни один сучок под ногами. Очень кстати попалась упавшая ветка с листьями, которую я смог пристроить на голову на индейский манер. Иногда приседал, иногда прижимался к стволу и сливался с ним. Бледнолицых не было видно, но я понимал, как они могут быть коварны.

Я замер, услышав шуршание в кустах, присел и столкнулся взглядом с котом. Встреча была неожиданной для обоих. Вроде бы рыжий кот – ночью не только все кошки, но и коты серы – негромко зашипел, я в ответ, не отрывая взгляда, тихо зарычал. Он мгновенно признал во мне хозяина джунглей, попятился и бросился бежать. Я рыкнул и не стал его преследовать.

Послышались голоса. По крайней дорожке, между парком и Дворцом, шли четверо мужчин. Шли, негромко переругиваясь между собой, о чем-то споря.

Я вжался в куст, стал невидимым, выждал некоторое время, и так же бесшумно начал смещаться в сторону той же дорожки: местность вокруг была не очень знакомой, а тот путь был мне уже известен, именно по нему я шел днем.

Застучали женские туфли. Я укоризненно покачал головой. Не стоило девушке в одиночку ходить в таких местах. И я опять слился с природой: было понятно, что, если я сейчас просто молча возникну на дороге и даже не буду спрашивать про библиотеку, реакция может быть шумной и истеричной.

И в этот момент я осознал, что я здесь не один. Те четверо никуда не ушли, они стояли за деревьями и поджидали. Вероятно, они еще раньше увидели или услышали, что следом кто-то идет.

И мне стало тревожно. А потом страшно. По спине пробежали мурашки. Страшно от того, что может произойти, свидетелем чего я могу стать. «Что делать, что же делать?!». Внутренний голос заметался, не зная, что же мне подсказать. Все складывалось хреново, очень-очень хреново. Заорать «Беги, беги отсюда!!!» и рвануть самому вглубь парка?! Ноги вдруг ослабели, меня затрясло.

Я не успел.

Девушка в синих джинсах и желтенькой рубашке со светленькой головкой была в десятке метров от меня, когда от деревьев отделились четыре фигуры и взяли ее в кольцо.

Она вскрикнула, звук захлебнулся, трое схватили ее, четвертый глянул вдоль дороги в обе стороны, и ее потащили на боковую дорожку парка. Мне показалось, что в лунном свете маяка сверкнуло лезвие.

Я тихонько взвыл от отчаяния.

Я понял, что не смогу, никак не смогу отсидеться в кустах, что я потом никогда себе этого не прощу, что у меня всегда будет стоять перед глазами эта сцена и эта девчонка. Ну почему, почему я пошел сюда?! Ну почему, почему она пошла сюда?!

Герои, сволочи, где вы все?!

Мысли заметались. Что же делать? Выскочить и с криком ударить? Нет, только внезапно, это мое единственное преимущество. Ударить крайнего изо всех сил и тогда уже заорать? Их четверо, и их ответ будет мгновенным и очевидным.

Внутренний голос молчал, забившись в какой-то темный уголок.

Мысли мчались бешеным галопом, картинки менялись одна за другой в бешеном калейдоскопе, но во всех вариантах получалось: меня убьют. Пырнут ножом.

Внутри стало холодно и пусто. Сейчас меня убьют. Совсем. Если не сразу, то добьют. Я стиснул зубы и зарычал.

Если меня все равно убьют, то нужно захватить с собой сколько могу. Хотя бы одного. Как-нибудь, чем-нибудь.

Я начал подкрадываться, пригнувшись, касаясь руками земли, как вдруг мои пальцы коснулись чего-то ржавого. Короткая ржавая труба сама легла мне в правую руку.

Послышался всхлип, звук чего-то рвущегося.

Я выскочил на ту дорожку и с резким выдохом обрушил железо на голову ближайшего гада. Послышался хруст разламывающегося черепа. Я заорал, меня охватила звериная радость, я замахнулся на второго.

Удар пришелся на подставленную руку, кость треснула и обвисла.

Третий раз я ударить не успел. Острая режущая боль возникла где-то в районе живота, бросилась в голову, промчалась по лицу и рванулась куда-то в вышину.

Одновременно среди туч, прямо над головами, сверкнула гигантская молния, казалось, расколовшая небо и землю пополам. Ослепительная вспышка высветила странную группу людей в парке, изломанные фигуры словно застыли на мгновение в неестественных позах.

И грянул гром.

Сон разума

 "Сон разума рождает чудовищ"

 Франсиско Гойя

Была темнота, просто темнота, и ничего, кроме нее.

Прошло какое-то время, и я проявился в этой темноте. Я был одновременно везде, я был распылен внутри нее, я был ее частью везде и всюду.

И еще какое-то неизвестное мне время прошагало мимо меня.

Я по-прежнему был частью этой тьмы, но теперь мои частицы потянулись друг к другу.

Наступил момент, когда меня должна была бы пронзить молния. Момент прошел, я с некоторой обидой посмотрел вверх, по сторонам – и в этот миг все-таки шарахнуло.

Я понял, что я существую.

Легкий ветерок коснулся моего лица. Я открыл глаза: вокруг по-прежнему была темнота. Закрыл глаза, пошевелил руками, вновь открыл. Темнота сменилась чернотой ночи, стали видны хаотичные огоньки, похожие на звезды. Приподнялся на пятках, мигнул. А где же Большая медведица, другие созвездия? Огоньки послушно мигнули, сложились в Большую медведицу.